Дневники вампира: Пробуждение - Лиза Смит

Теперь Стефан молчал, отвернувшись от Елены. Она на быстро перевела дух, расправила плечи и повыше подняла голову – даже несмотря на то, что в глазах у нее блестели слезы.

– И что такое со мной, – добавила она, уже чуть потише, – что ты даже не можешь на меня смотреть, зато вовсю позволяешь Кэролайн Форбс за тобой увиваться? По-моему, хотя бы это я все-таки имею право знать. Ладно, я больше никогда тебя не потревожу и даже не заговорю с тобой в школе, но, прежде чем я отсюда уйду, я хочу узнать правду. Скажи, Стефан, за что ты так меня ненавидишь?

Стефан медленно повернулся и поднял голову. Его смертельно грустные глаза смотрели в никуда, и в Елене словно что-то перевернулось от той боли, отражение которой она увидела на его лице.

Голос Стефана по-прежнему остался выдержанным – но где-то на самой грани. Елена явственно слышала, какие отчаянные усилия требуются юноше, чтобы говорить ровным тоном.

– Да, Елена, – произнес Стефан, – думаю, у тебя есть право знать.

Тут он посмотрел ей прямо в глаза, и она подумала: «Неужели все так скверно? Что может быть хуже?»

– Я не испытываю к тебе ненависти, – продолжил юноша, тщательно, раздельно произнося каждое слово. – Я никогда тебя не ненавидел. Просто ты… ты мне кое-кого напоминаешь.

Елена оказалась захвачена врасплох. Она ожидала чего угодно, только не этого.

– Я напоминаю тебе какую-то знакомую?

– Да, знакомую, – тихо подтвердил Стефан.

– Но, – медленно добавил он, словно втайне недоумевая, – на самом деле ты совсем другая. Она действительно на тебя походила, но была хрупкой, нежной. Уязвимой. Как внутри, так и снаружи.

– А я не такая.

Стефан издал звук, который вполне можно было принять за смешок, если бы он не был таким печальным:

– Да. Ты не такая. Ты воительница. Ты… это ты.

Некоторое время Елена безмолвствовала. Видя боль на его лице, она с трудом, но все же сдерживала гнев.

– Ты был с ней очень близок?

– Да.

– А что случилось потом?

Последовала долгая пауза, такая долгая, что Елена даже подумала, будто Стефан вообще не собирается отвечать. Наконец он промолвил:

– Она умерла.

Елена шумно выдохнула. Последний остаток ее гнева испарился.

– Должно быть, это ужасно больно, – негромко посочувствовала она, думая о белом надгробии Гилбертов среди сорняков. – Извини.

Стефан промолчал. На лицо его снова словно упала тень. Взгляд юноши обратился внутрь, на что-то ужасное, разбивающее сердце, что мог видеть только он. Но в выражении его лица сквозило не просто горе. Сквозь плотные стены, сквозь все хрупкое самообладание Елена смогла разглядеть невыносимое познание вины и жуткое одиночество. Вид у Стефана был такой потерянный и одержимый, что Елена, сама того не желая, пододвинулась к нему ближе.

– Стефан, – прошептала она.

Казалось, он ее не услышал; казалось, он заново переживал какое-то давнишнее несчастье.

Елена не смогла удержаться и положила ему руну на плечо:

– Поверь, Стефан, я знаю, как это может быть больно…

– Ты не можешь этого знать! – внезапно крикнул Стефан, и вся изящная оболочка его сдержанности вдруг взорвалась белой яростью.

Он опустил взгляд на руку Елены, словно не понимая, как она там оказалась, и разгневанный тем, что девочка осмелилась прикоснуться к нему. Зеленые глаза юноши были темными, когда он стряхнул чужую ладонь со своего плеча и поднял руку, чтобы помешать Елене снова до него дотронуться… но, взяв руку Елены, Стефан уже не смог ее отпустить и только с изумлением наблюдал, как их пальцы переплетаются, словно навеки объединяя их. Наконец потрясенный взгляд юноши перешел от сплетенных пальцев на лицо девочки.

– Елена, – прошептал Стефан.

Елена увидела его страдальческий взгляд и поняла, что он просто не может больше с собой бороться. Оборона замка пала, стены, наконец, рухнули, и она ясно увидела, что лежит по ту сторону.

Стефан обреченно наклонил голову к ее губам.

– Погоди… остановись здесь, – велела Бонни.

– По-моему, я что-то увидела.

Потрепанный «форд» Мэтта притормозил, съезжая к обочине дороги, где густо росла ежевика. Впереди что-то мерцало, постепенно к ним приближаясь.

– Боже мой, – вымолвила Мередит.

– Это Викки Беннетт.

Девушка проковыляла на освещенное фарами место и остановилась, покачиваясь, пока Мэтт тормозил. Ее кудрявые светло-каштановые волосы бы всклокочены, а взгляд казался остекленевшим. Лицо Викки было измазано грязью. Из одежды на ней осталась лишь тонкая комбинация.

– Давайте посадим ее в машину, – сказал Мэтт.

Мередит уже открывала дверцу. Выскочив наружу, она подбежала к девочке, явно пребывавшей в состоянии шока.

– Викки, с тобой все хорошо? Что с тобой случилось?

Викки простонала, все еще глядя прямо перед собой. Затем она словно вдруг увидела Мередит и крепко ухватилась за нее, впиваясь ногтями в кожу.

– Убирайтесь отсюда! – выдохнула Викки, и глаза ее переполнились отчаянным страданием.

Хриплый голос девочки звучал сдавленно, как будто у нее что-то было во рту.

– Убирайтесь отсюда оно надвигается.

– Что надвигается? Викки, где Елена?

– Убирайтесь немедленно…

Мередит внимательно посмотрела на дорогу, затем провела дрожащую девочку к машине.

– Мы заберем тебя отсюда, – спокойно сказала она, – но ты должна рассказать нам, что стряслось. Бонни, дай мне твою шаль. Она вся дрожит.

– С ней что-то такое сделали, – угрюмо заметил Мэтт. – А дрожит она от шока. Весь вопрос в том, где все остальные. Викки, Елена была с вами?

Викки рыдала, закрыв лицо ладонями, пока Мередит закутывала ее в переливчатую розовую шаль Бонни.

– Нет… Дик, – невнятно произнесла девочка. Похоже, ей было больно говорить. – Мы были в церкви… это было ужасно. Оно пришло… словно обволакивало. Темный туман. И глаза. Я видела глаза в темноте, они горели. Они меня жгли…

– Она в бреду, – предположила Бонни. – Или в истерике. Как хотите, называйте.

– Викки, пожалуйста, скажи нам только одно, – медленно и раздельно заговорил Мэтт. – Где Елена? Что с ней случилось?

– Не знаю, – Викки подняла заплаканное лицо к небу. – Мы с Диком… мы были одни. Мы были вместе… а потом оно вдруг оказалось вокруг нас. Я не могла убежать. Елена сказала, что гробница открылась. Может быть, оно вышло оттуда. Это было ужасно…

– Они были на кладбище, в разрушенной церкви, – верно истолковала Мередит. – И Елена была вместе с ними. А теперь… да вы только на нее посмотрите!

В тусклом свете салона все смогли различить глубокие свежие царапины, бегущие по шее Викки к кружевному лифу ее комбинации.