След Ночного Волка - Андрей Канев

ГЛАВА 27

Зоркое око государево

На улице стояла по северным меркам летняя жара, хотя на календаре лишь март заканчивался, а в кабинете была прохлада. День клонился к вечеру. Павелецкому из Грозного перезвонил Николай:

— Иваныч, ты где?

— Пока у себя в кабинете.

Было слышно, что начальник разведки звонит из движущейся по трассе машины.

— Никуда в ближайший час не собираешься?

Полковник открыл ежедневник, глянул на часы:

— Как говаривал Винни-Пух, до пятницы я совершенно свободен. А ты где находишься?

— Еду из Грозного, хочу с тобой встретиться.

— Хорошо.

— Буду приблизительно через полчаса. Есть у меня еще одна просьба.

— Говори, какая.

— К моему приезду пригласи к себе своего заместителя по криминальной милиции, есть разговор.

— Договорились.

В редкие минуты отдыха Павелецкий старался читать газеты. Командир должен быть в курсе всех событий, происходящих на территории его части, тем более мировых. Так шутил замполит, и полковник в этом с ним безоговорочно соглашался.

Сергей Иванович включил телевизор, настроил его на чеченский канал, убавил звук так, чтобы не мешал и можно было слышать, о чем воркуют два бедуина в папахах. И развернул перед собой газету МВД России «Щит и меч». Просмотрел ее полосы. Взгляд остановился на материале журналиста Сурадзе. Лично его Павелецкий не знал, но за его публикациями следил. Нравилось Павелецкому, как тот пишет. Он углубился в чтение:

«Если попытаться подвести первые предвыборные итоги правления в Чечне Рамзана Кадырова, то русское сердце просит начать, конечно же, с негатива. И дело тут не только в недоверии официально-причесанным новостям в электронных средствах массовой информации.

От Чечни вообще традиционно не ждут ничего хорошего, и мало что так успокаивает сердце среднестатистического гражданина, как полное отсутствие каких-либо известий из этой горячей окраины.

И Чечня в самом деле поутихла. И новости помельчали. Теракты все реже и реже. Правда, горцы иногда постреливают друг в друга. Сумрачный пессимизм боевых сводок вытеснили репортажи о том, как строят в Грозном новые дома, уже выросли целые микрорайоны. О том, как возводятся предприятия или что-то еще, для этой воинственной республики несвойственное, сообщений как не было, так и нет. Появились, однако, фантастические сообщения о планах Кадырова возродить в республике туризм…

Но среднестатистический россиянин не дрогнул и отнесся к позитиву даже с раздражением, периодически обостряющимся то после Кондопоги, то по поводу оптового завоза в Чечню участниц конкурса „Миссис мира“».

— Да уж, да уж… — согласился с Сурадзе Павелецкий.

На подоконнике вскипел чайник. Полковник встал, заварил себе чаю. В телевизоре продолжали учить народ уму-разуму два местных бедуина в папахах. Отхлебнув из чашки, Сергей Иванович продолжил занимательное, на его взгляд, чтение. Дальше Сурадзе писал:

«Теперь часть военных и, рискну предположить, большинство непримиримой русской интеллигенции подозревают чеченского лидера в узурпации местной власти, массовом исходе со знаковых должностей, а значит, и из республики, людей, которые вроде бы доказали свою верность России. Отсюда вывод — Москве, пока не поздно, надо Чечню „раскодыровать“. Иначе может получиться так, что вскоре снова могут начаться разговоры о всенародном чеченском референдуме и выходе этой вновь отстроенной за российские деньги республики из состава Российской Федерации.

Методом мучительных проб и кровавых ошибок Москва перебрала, пожалуй, все возможные типажи „хозяина Чечни“. Это были сплошь приятные люди. Был политик — кремлевский небожитель, соратник Ельцина Сосковец, полпред президента в Чечне образца тысяча девятьсот девяносто пятого года. Был мудрый академик — председатель правительства „национального возрождения“ Хаджиев. Он так сосредоточился на чеченской нефти, что потратил на нее подозрительно много сил и денег. Был интеллигент — секретарь обкома КПСС Завгаев, изредка приезжавший в Грозный из Москвы поруководить Чечней и мгновенно исчезавший из Грозного при первых артиллерийских выстрелах. Был даже настоящий хозяйственник — строитель Кошман».

На экране сменилась заставка. Началась другая передача. Молодой чеченец-телеведущий сообщил:

— Итак, начнем обзор республиканской прессы. Сегодня наши газеты пишут о том, что наш Рамзан…

Павелецкий минут пять послушал, затем махнул рукой:

— А-а, сыны кастрированного опоссума…

И снова взялся за «Щит и меч», где его, полковника милиции, убеждали несколько в ином:

«Повторяю, это политкорректные, лояльные и, главное, ничем — ни словом, ни делом не раздражающие российскую общественность люди. Вот только когда ты, как и любой приятный во всех отношениях человек, находишься на военной базе в Ханкале и знаешь, что любой твой выезд в кишаший боевиками Грозный может обернуться государственной наградой — и, скорее всего, посмертно, что любое строительство здесь, если просто не красть деньги, бесполезно, все равно взорвут — кто тогда управляет Чечней? Не Москва — это точно. Даже если бы она наводнила республику всеми своими войсками — Чечню бы не получила. Армия принялась бы охранять сама себя, пожирая военный бюджет. Что с успехом, кстати, демонстрируют американские ребята в Ираке. Они заставили иракцев избрать демократическое правительство, которое уже несколько лет влачит жалкое существование под охраной американцев, даже не помышляя об управлении страной.

А Рамзан Кадыров, даже еще не будучи президентом, Чечней управляет. Это медицинский факт, который признают даже его враги. Он колесит по республике, заезжая в такие районы, куда хаживал только русский десант и залетали бомбардировщики. Да, по неопытности и горячности, правдами и неправдами он наживает себе врагов, что в Чечне сделать не так и сложно. У него теперь их столько, что без поддержки Москвы и, пожалуй, лично Владимира Путина Кадырову уже не обойтись. Возможно, именно понимание этого, а не традиции восточной лести заставляют его петь такие витиеватые дифирамбы президенту страны».

Дочитав до конца абзаца, Павелецкий глянул на часы. Вскоре должен был подъехать Николай. Он отложил газету и крикнул личному охраннику, толкущемуся с автоматом в коридорчике перед кабинетом:

— Анатолий!

Через пару секунд в дверной проем заглянул охранник:

— Слушаю, Сергей Иванович.

— Пригласи ко мне срочно Милова.

— Сейчас, — и голова Анатолия скрылась из виду.

Полковник снова взялся за статью, которую ему очень хотелось дочитать. Было интересно, каким же выводом завершит Сурадзе свои размышления. А тот и завершил:

«Можно, конечно, фантазировать на страшные темы — что Кадыров, зачистив республику от своих недругов, в одиночку бросит вызов Кремлю. Но это нелепо и бессмысленно.

Пожалуй, все банальнее. Как это ни грустно, но в любом российском регионе местный губернатор давно и успешно выживает своих конкурентов. Правда, делает это не так темпераментно, как на Кавказе.

И вот на этот случай в Чечне, как и в других губерниях и республиках России, действительно необходимо „око государево“».

— М-да, око государево, чуть подбитое, чуть пьяное, чуть раскосое из-за татаро-монгольского ига…

Дверь распахнулась, вошел стремительный в порыве молодого задора старший лейтенант Милов:

— Вызывали, товарищ полковник?

— Вызывал, присядь, сейчас приедет начальник разведки военной комендатуры, у него к нам обоим какой-то разговор.

Милов шлепнулся на стул, раскрыл блокнот и подобострастно приготовился слушать командира. Тот критически осмотрел «любимое дитя порока» и строго спросил:

— Ты там случаем не набедокурил чего, а?

Заместитель по криминальной милиции потупил взор долу, видимо, судорожно перебирая в памяти свои последние недетские художества с местными проститутками. На его лице отразился мучительный мыслительный процесс: о чем и, главное, кто мог уже доложить командиру. Но не найдя видимых проколов и ментовским чутьем сообразив, что Павелецкий его «разводит» просто так, ради спортивного интереса, скромно произнес:

— Да нет, товарищ полковник, все как всегда, все в штатном режиме.

Павелецкий царственно помахал перед его носом кривым и огромным указующим перстом:

— А то смотри, у меня не забалуешь.

— Так точно.

В дверной проем заглянул Анатолий.

— Сергей Иванович, к вам войсковой подполковник.

— Запускай.

В кабинет вошел Николай. Полковник выключил телевизор.

— К вам, смотрю, и на танке не въедешь.

Он протянул руку и поздоровался с Павелецким и Миловым, стремительно присел за стол.