Расставание не для нас - Марианна Лесли

– Присаживайся, Рейф. – Она указала на диван у стены.

Он сел, не глядя на нее.

– О чем ты хотел поговорить, Рейф?

– О прошлой ночи.

– О чем именно?

– Вчера я ничего не сказал. – Рейф вздохнул.

Джесс захотелось прикоснуться к его волосам, но сейчас это казалось таким же невозможным, как легкая беседа вчера ночью. Тогда, удовлетворившись, Рейф встал, подобрал одежду и направился по лестнице в свою спальню. Джесс собирала свои вещи медленнее, затем тоже пошла к себе. С тех пор они не виделись.

– Джесс, больше так продолжаться не может. – Он поднял голову и помолчал, как бы ожидая ее реакции.

Джесс продолжала молчать, потому что была уверена, что, если она попытается заговорить, голос подведет ее.

– Мы как два зверя в клетке, постоянно вздорящих и набрасывающихся друг на друга. Но нельзя использовать в споре секс.

Джесс отреагировала лишь слабым кивком.

– В нашу брачную ночь, когда мы занимались любовью…

– В ту ночь мы не занимались любовью. Она получилась безликой.

– Ладно, согласен. – Он снова замолчал, словно пытался подобрать нужные слова и никак не мог.

– Скажи все сразу, Рейф, не тяни! – взмолилась Джесс, нервы которой были натянуты до предела.

– Хорошо. – Он открыл рот, закрыл, взглянул на жену, облизал губы. – Прежде всего, думаю, нам нужно начать спать вместе.

Если бы стул под ней начал кусаться, то и тогда Джесс не была бы так ошеломлена. Она выпустила воздух из легких, только сейчас заметив, что все это время не дышала.

– Я не имею в виду просто спать в одной комнате. Я говорю об общей спальне, о настоящей супружеской жизни.

Рейф встал и нервно заходил по кабинету.

– Я много думал об этом вчера ночью, Джесс. Не мог заснуть, чувствовал себя отвратительно. В нашу первую ночь я овладел тобой, не задумываясь о твоих чувствах. Наверное, я даже сделал тебе больно… – Он приостановился и посмотрел на нее. – Да?

Она покачала головой.

– Хорошо, – произнес он с явным облегчением. – А вчера, когда мы приехали домой, ты соблазнила меня. Когда ты прикоснулась ко мне, я уже больше не мог сдерживаться. И ты, Джесс, ты тоже хотела меня. – Подойдя к окну, он сунул руки в карманы джинсов. – Между нами влечение. Я чувствую это. Ты тоже чувствуешь. – Рейф посмотрел на жену через плечо. – По крайней мере, я думаю, что…

Во рту у нее пересохло. Она снова кивнула.

– Я считаю, мы делаем глупость, борясь при помощи страсти. Мы взрослые люди, живем в одном доме, официально женаты и отказываем себе в основных прелестях семейной жизни. Думаю, нам надо прекратить эту глупость и начать жить по-настоящему.

Когда Рейф обернулся, Джесс избежала его вопросительного взгляда. Она была рада, что он не ждет ответа, потому что еще не могла говорить.

– Ты знаешь, почему я женился на тебе, Джесс. Я знаю, почему ты вышла за меня замуж. Мы оба воспитанные люди. Я ценю и уважаю тебя. Думаю, и ты ценишь и уважаешь меня. Прошлой ночью у нас неплохо получилось.

Джесс встретилась с ним взглядом. На этот раз отвернулся Рейф.

– Ладно, у нас очень здорово получилось, – поправился он. – Я был сексуально активен почти всегда, даже после смерти Кейт. Иногда это был единственный способ забыть… – Рейф сделал паузу, словно проводил ревизию своих мыслей, потом заговорил опять: – Во всяком случае, я не хочу унижать тебя связью на стороне. Кроме того, я уверен, что супружеская измена самый тяжкий грех из всех… – Он нежно взглянул на Джесс. – Но я не могу терпеть месяцами.

Она понимающе кивнула.

– Я не хочу соревнования, где счет ведется друг против друга. Секс может укрепить нашу дружбу, правда ведь? Если нам будет хорошо в постели, то будет хорошо и во всем остальном. Мы знаем, что сложившаяся ситуация никуда не годится. Так, может, попробовать другой путь?

Рейф помолчал, потом повернулся к Джесс.

– Ну, что скажешь?

– Привет.

– Привет. – Со светящимися глазами и лучезарной улыбкой Джесс встретила Рейфа на пороге дома. Она все еще не верила в счастливый поворот событий, произошедший утром в ее кабинете. На руках у нее виднелись синяки в том месте, где она днем щипала себя, чтобы убедиться, что не спит.

Очевидно, Джесс не спала, потому что Рейф наклонился и поцеловал ее в щеку. Это был неловкий поцелуй, но все же поцелуй.

После слов Рейфа они согласились забыть неурядицы первого месяца совместной жизни и начать сначала не только как друзья, но и как любовники. Единственное, что беспокоило его, это чтобы Джесс пользовалась контрацептивами. Она искренне убедила его, что пользуется.

– Давно ты дома? – поинтересовался он, когда она помогала ему снять пальто.

– Не очень. Дождь еще идет?

– Моросит. Чем-то вкусно пахнет.

– Цыплята.

– Гм.

– Хочешь выпить?

– Конечно.

Оба не сдвинулись с места.

– Ты голоден?

– Очень.

– Будешь ужинать?

– Чуть позже.

Наверху – они не помнили, как добрались туда, – Рейф страстно и горячо поцеловал Джесс. Одежда словно растаяла на их телах. Когда оба оказались обнаженными, они крепко обнялись, испытывая неизъяснимое наслаждение от прикосновения кожи к коже, тела к телу, мужчины к женщине. Джесс была мягкой там, где Рейф был твердым. Она была гладкой, где он был покрыт волосками. И эти различия возбуждали их.

Спустя некоторое время удовлетворенная Джесс легла на грудь мужа, покрытую жесткими волосками. Они слегка покалывали, и ей это ужасно нравилось.

Играя его соском, Джесс прислушалась, как возвращается к нормальному ритму пульс Рейфа. Затем иной звук привлек ее внимание – тихое урчание у него в животе. Она подняла голову и вопросительно поглядела ему в лицо.

– Теперь я готов ужинать, – сказал он.

Рейф сделал то, чего не делал в постели с женщиной уже больше двух лет. Он улыбнулся.

В течение следующих недель Рейф часто улыбался. Порой он совсем забывал о грусти. Ему еще вспоминалась Кейт, иногда по нескольку раз в день, но воспоминания больше не превращались в мучительные страдания. К его удовольствию, с ними теперь удавалось справляться. Если жизнь больше не была идиллической и розовой, как раньше, то она осталась пригодной для существования.

Даже более чем просто пригодной – приятной.

Удовольствие иногда сопровождалось чувством вины, поскольку источником радости Рейфа была его вторая жена. Всякий раз, когда память воссоздавала перед ним милый образ Кейт, он испытывал необходимость убедить ее, что она по-прежнему любима и ничто не может это изменить.

В свое оправдание Рейф напоминал себе, что Кейт умерла, а он жив. Поскольку она так самозабвенно любила его, то вряд ли захотела бы, чтобы он отказывался от радостей жизни.