Маша и Позитивный мир - Анна Гаврилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, Алекс, конечно, кое-что рассказал, но этого недостаточно. А Ирри предпочёл не просвещением, а совращением заняться. То есть я реально не знаю.
Блондины недоумённо переглянулись, после чего Хрим принялся разъяснять:
— Гриайма — подаренная богами и равная вождю. Такие женщины — величайшая редкость, за всю историю племени Ургар их было всего две. А в племени Рейя — вообще одна. Вождь, которому удалось обрести гриайму — самый счастливый и удачливый, после смерти ему будут поклоняться как богу.
Э-э… Кто-нибудь что-нибудь понял? Лично я — не очень. Но…
— А гриайме?
— Ей поклоняются ещё при жизни, — улыбнулся Хрим.
Та-ак. Как ни крути, а вот это ещё одно подтверждение моей теории. Впрочем, а зачем я продолжаю эти подтверждения искать? Ведь и так ясно, что теория верна!
И раз так, вернёмся к главному…
— Ирриар упомянул какое-то вхождение в силу, — вспоминая расставание с синеглазкой, сказала я. И уточнила: — Это как?
Ответ мужественного Хрима стал полной неожиданностью:
— Не бойся, ты выживешь.
Вот теперь с меня не только расслабленность, но и все остатки возбуждения сдуло. Я рывком села на кровати и, в оба глаза уставившись на сладкую парочку, выпалила:
— А поподробней можно?
Лаарим махнул рукой и, наоборот, прилёг, приняв весьма соблазнительную и даже развратную позу. Потом сказал с улыбкой:
— Ой, да не волнуйся ты так.
— Точно выживешь, — поддержал возлюбленного Хрим. — Иначе и быть не может.
Я выдохнула и постаралась придать голосу спокойный тон:
— Мальчики, давайте обойдёмся без намёков и загадок. Вы можете объяснить, что такое «вхождение в силу» и чем оно опасно?
— Нет, — беззаботно отозвался Лаарим. А поймав мой взгляд, посерьёзнел и пояснил: — Мы не уполномочены. Об этом у господина спроси.
Супер. Только разговора с «господином» мне и не хватало.
— А с чего такая уверенность, что я выживу?
— Ты другая. Не такая, как все, — сообщил Лаарим. — Во-первых, ты чужачка. Во-вторых, ты сразу поставила на место девочек из гарема. В-третьих, ведёшь себя как истинная гриайма. Так что сомнений никаких.
Прозвучало… как-то неубедительно, но настаивать я всё же не стала. Какая, в конце концов, разница? Ведь ничего плохого точно не произойдёт.
В общем, я выдохнула и, подарив сладкой парочке сдержанную улыбку, задала вопрос из совершенно другой оперы:
— Так чем вы меня развлекать будете? — А что? Их же именно для этого прислали.
— Ванна? Массаж? — тут же предложил Хрим.
Я подумала и… да, всё-таки кивнула.
Лёжа в горячей воде под пушистым слоем пены, я поняла одно — жизнь определённо налаживается! И это вам не какая-то степь с колючей травой и парящими над головой птеродактилями…
Сейчас меня ещё намарафетят, напомадят, и я устрою синеглазому самую чудесную мстю! За каждый миг зверского поцелуя отыграюсь, за каждую пробежавшую по телу мурашку.
Причём не из злобы, а чисто из принципа. Ну и для того, чтобы законы жанра соблюсти.
— Та-ак, — вырывая из сладких фантазий, протянул Лаарим. — Я закончил. А что у тебя?
Первая реплика касалась маникюра — именно им кокетка клыкастая занималась. Вторая адресовалась Хриму — он делал массаж ног, после которого должен был состояться педикюр.
Хрим как раз отпустил правую ножку и начал массировать левую. Делал это медленно, обстоятельно, с высочайшим профессионализмом. Лаарим, глядя на товарища, без слов всё понял. И нарочито горько вздохнул:
— Вот ты копуша.
Второй клыкастик радостно оскалился, а Лаарим картинно закатил глаза и вздохнул ещё раз. Потом поднялся на ноги и заявил:
— Ладно. Пойду пока баночки Машкины расставлю.
Я, конечно, заинтересовалась. Баночки? Это те самые, которые в моих прошлых апартаментах стояли? Ой, если так, то я только за. Средства реально чудесные!
И вот не зря я из своей нирваны выпала — то, что случилось дальше, определённо стоило увидеть. Лаарим вышел из ванной, а через пару минут вернулся с огромным таким мешком.
Всё. Моё сердце растаяло! Тот факт, что клыкастая кокетка едва не надорвалась, затаскивая этот мешок, усилил счастье в тысячу раз!
Столько косметики, о… А ведь я о подобном даже не мечтала. Интересно, сколько ещё замечательных сюрпризов преподнесёт этот мир?
Лаарим, видя всякое отсутствие сочувствия, надулся и потащил мешок дальше, к полочкам, где косметическое добро синеглазого вождя хранилось. Добра этого, кстати, было совсем немного — пара тюбиков, ну и баночек штуки три.
Зато полок — очень и очень много. Добрая половина стены!
Лаарим проявил чудеса логики — переставил тюбики-баночки Ирриара на пол, а потом отступил, окинул пространство придирчивым взглядом и снова к мешку направился. И принялся моё новообретённое имущество раскладывать.
Он делал это быстро, но вдумчиво. С учётом цветовой гаммы упаковок и, конечно, с учётом свойств!
Что-то бормотал, потом вслух советовался с Хримом. Тот подсказывал, не отрываясь от массажа. Лаарим спорил, снова переставлял, потом извлекал из мешка всё новые и новые штучки. И так до тех пор, пока мешок не опустел.
Ну а когда баночки закончились, стало ясно — места для косметических принадлежностей вождя нет.
Осознав данный факт, Лаарим всплеснул руками и, вопреки здравому смыслу, попытался это место найти. Хрим к тому времени уже закончил массаж и, отчаявшись дождаться товарища, принялся сам шлифовать мои ногти.
А где-то на предпоследнем ноготке левой ноги Лаарим не выдержал — опустился на пол и заявил жалобно:
— Нет! Я так не могу! Ну некуда эту ерунду поставить. Не-ку-да! — В его руках красовались те самые тюбики. Баночки по-прежнему сиротливо стояли на полу, под полками.
В общем, там они и остались, потому что мы посовещались и решили — несколько лишних наклонов в день Ирриару не помешают. К тому же мужчинам его типа совершенно безразлично, где тюбики хранятся, — у брутальных самцов иные заботы.
Едва мы пришли к консенсусу, раздался стук в дверь…
— О! Это, видимо, шкафы принесли, — простонал Лаарим.
Я дико обрадовалась, а Хрим вздохнул. Тут же подарил Лаариму ласковый взгляд и ушел заниматься шкафами. Просто белобрысая кокетка за время возни с косметикой совсем выдохлась и теперь норовила растечься лужицей по полу.
— Заботливый, — глядя вслед Хриму, завистливо протянула я.
— Ой, и не говори, — отозвался Лаарим.
Он действительно умирал. Даже белёсые глазки бессильно закатывались. Но продлилось это состояние буквально полминуты.
А потом блондинчик резко подскочил и горным козликом поскакал к двери. Приоткрыл, заглянул в щёлку и поскакал в обратном направлении, в смысле, ко мне. И лицо при этом сделал та-акое… Глаза — два блюдца, брови почти на макушку залезли, губы поджаты. Короче — капец.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});