Гонщик - Вадим Филоненко

Я замолкаю, а Рабиш аплодирует мне и говорит с едва уловимым сарказмом:

– Браво, браво. Ваши познания в этой области просто потрясают, только не пойму, в чем вы меня пытаетесь убедить?

– В том, что к концу недели я полностью приду в себя и смогу без малейшего ущерба для здоровья сесть в кресло пилота лайдера.

– Ну, в принципе… - задумчиво тянет он. - Я ничего не обещаю, но возможно… Если ваше состояние не ухудшится, и головные боли полностью пройдут, то…

– Спасибо, док! Значит, я могу сказать тренеру, чтоб подавал заявку на участие?

– А это надо делать прямо сейчас? - беспокоится Рабиш. - Нельзя в конце недели, перед самой гонкой?

– Надо сейчас, док, иначе не успеем. Но не волнуйтесь: если вы решите, что мое состояние ухудшилось, то всегда сможете снять меня с гонки, а мое место займет запасной пилот.

Рабиш смотрит на меня недоверчиво, но я отвечаю ему искренним, честным взглядом.

– Ладно, договорились, Брайан. Пусть ваш тренер подает заявку, я дам медицинское заключение, что противопоказаний для участия нет. Погодите! - спохватывается он. - А как же ваша нога? Ведь в лайдере, в отличие от мобилей, для управления используются не только руки, но и ноги. Обе ноги!

– Если перелом обработан медицинским панцирем, то гонщика позволительно допустить к соревнованию, - отчеканиваю я пункт инструкции.

– Формально это так, - морщится Рабиш, - но на деле… Говорю сейчас не как врач, а как болельщик. Вам будет тяжеловато. У вас серьезные противники. С ними и на двух-то ногах нелегко совладать, а уж на одной…

– Об этом не волнуйтесь, - торопливо возражаю я. - Мне уже и сейчас этот панцирь, как родной, а еще пара тренировок, и мы с Мартином покажем всем, кто в гонке хозяин! Вот только… э… пожалуй, больших денег на нас в этот раз лучше не ставить.

Рабиш смеется и говорит:

– Ладно, убедили, поставлю пару кредитов, не больше… Ну что ж, сейчас вам подадут ужин, а потом пожалуйте ко мне на обследование. - Он открывает почти неприметную дверь в стене, за которой спрятана небольшая ниша с коляской-автоматом. - Наберете на пульте "Лаборатория?3", и коляска доставит вас куда надо.

– А можно я пойду ногами? Мне ведь надо как можно больше ходить, чтобы привыкнуть к панцирю, разве нет? Только ответьте мне как болельщик, не как врач.

Он усмехается и качает головой:

– Ладно, хитрец, идите ногами. Через полчаса я пришлю за вами медсестру, она покажет, куда идти.

И вот я снова сижу в кресле-анализаторе - уже в который раз за последние пару дней. В лаборатории только я и главврач. Остальные сотрудники разошлись по домам, в клинике остались только пациенты, дежурная бригада и он.

"Вот бедняга, - с невольным сочувствием думаю я, - вместо того, чтобы идти домой отдыхать, он возится здесь со мной. Интересно, почему?"

Мысли текут лениво, неспешно. Тихонько жужжат приборы. Что-то бормочет себе под нос Рабиш. Я закрываю глаза и медленно погружаюсь в дремоту…

…Просыпаюсь от криков и звуков выстрелов. Ошалело вскакиваю, вернее, пытаюсь вскочить, но кто-то сбивает меня с ног, и я падаю, больно ударяясь правым коленом о бетонный пол. У ё-ё-ё! Снова пострадала та же нога! Она у меня и так сломана, не хватает еще добавить… Я осекаюсь и, не веря своим глазам, ощупываю правую нижнюю конечность. Она целехонька - ни медицинского панциря, ни перелома. Что за хрень?! Но удивиться, как следует, мне не дают - какой-то парень в легком военном скафандре-хамелеоне сует мне в руки штурмовой автомат.

– Очухался? Тогда стреляй!

– В кого? - растеряно спрашиваю и только теперь догадываюсь осмотреться по сторонам. Мы в каких-то руинах среди песков. Нас осталось семеро живых среди множества мертвых тел. Один из нас тяжело ранен, он лежит на животе, неудобно перехватив автомат одной рукой, а вместо второй торчит перемотанная окровавленными тряпками культя. Остальные заняли позиции среди руин и зло отстреливаются короткими скупыми очередями. Откуда-то я знаю, что бой длится уже несколько часов, что мы в ловушке и у нас почти не осталось патронов.

Сейчас раннее-раннее утро, предрассветное небо обжигающе красное, словно пролитая кровь, а пески, напротив, кажутся ледяными - ослепительно белыми, будто это не песчинки, а хрусталики снега. Но это не снег - это песок, потому что даже сейчас, ранним утром, от него идет сильный жар, да и воздух раскален и горяч, точно адская печь.

Мне невыносимо жарко. Видно, терморегуляция скафандра нарушена - пострадала от взрыва, странно, что я-то уцелел, отделался легкой контузией, а Павел погиб, его разорвало на куски. И Барри погиб. И Марк. И… Стоп! Я же не знаю всех этих людей! Это не мои мысли, и этот человек - не я!

– Я попробую пригнать его, прикрой меня! - рычит мне тот парень, который дал автомат.

Он бежит, пригнувшись, вперед, к стоящему среди песков лайдеру, а навстречу ему хищно свистят пули и лезут какие-то люди в таких же легких скафандрах и с такими же автоматами, как у нас. Я откуда-то знаю - это враги, и им тоже крайне необходимо добраться до лайдера, и я стреляю, и не свожу глаз с парня, который все ближе к непонятной мне, но, я чувствую, жизненно-важной для всех для нас цели. Но он не добегает до лайдера каких-то двух шагов, когда пули отбрасывают его назад, он опрокидывается навзничь, нелепо разинув рот, и тогда я кричу соседу, который стреляет рядом со мной:

– Прикрой меня, я пригоню его!

– Нет, Григ! - хрипит он в ответ и поворачивает ко мне почерневшее от усталости лицо. - Ты единственный маоли среди нас. Если тебя пристрелят, нам конец. Пойду я!

Он хватает меня за плечо, пытаясь остановить, и я чувствую, как во мне поднимается холодная злая ярость.

– Я маоли, и я все еще твой командир!

Он сникает и отводит глаза.

– Так точно, сэр.

А я ободряюще хлопаю его по спине: "Не боись, Рик, прорвемся!" - и бегу по песку туда, где, припав на одно крыло, словно раненая птица, застыл такой знакомый и родной лайдер…

…Нашатырь. Какая же это мерзкая штука. Да уберите вы его от меня, в конце концов! Я дергаюсь, пытаясь вырваться из чьих-то цепких рук. Отпустите же меня, придурки, мне же надо добежать до лайдера, иначе…

– Спокойно, Брайан, спокойно… Да держите вы его крепче, мать вашу…

– Ага, его удержишь…

– Нужна еще инъекция…

– Нет! Больше нельзя, может не выдержать сердце…

– Брайан, успокойтесь, откройте глаза…

Чьи это голоса? Один из них вроде знакомый, но сейчас абсолютно не уместный. Но мне некогда разбираться. Сейчас главное - добраться до лайдера. И я бегу по белому, как снег, песку, вокруг свистят пули - свои и чужие, а сверху на меня падает кроваво-красное небо…