Жил-был щелкунчик - Ребекка Уинтерз

— Хотя бы ради Анны изобрази хорошее настроение, ладно? Все-таки это день нашей свадьбы, — сердито прошептал Кон, когда они выходили из дома.

Судя по тому, как изменился его голос, он догадался о мыслях Мег. Ради Анны она постарается в будущем не задевать его.

Мег не знала, продолжал ли он злиться, когда они подошли к машине. Это был «бьюик» — самый подходящий автомобиль для человека по имени Гарри Джонсон. Интересно, какую бы машину выбрал Кон, если бы ему не пришлось подстраиваться под эту несуществующую личность?

Аннина счастливая болтовня с заднего сидения заставила их острее почувствовать свое неловкое молчание. К счастью, дочь не заметила ничего неладного к тому моменту, когда машина выехала по расчищенной от снега улице к театру-кафе, расположенному возле пристани. Кон высадил Анну и Мег перед входом, нашел место для парковки, и присоединился к ним.

После пронизывающего уличного холода театр встретил их манящим теплом. Зал был полон, но официантка в платье старинного покроя отвела их к заказанному заранее столику. Он стоял прямо перед сценой, так что представление Анне видно было прекрасно.

Следующие четыре часа пролетели незаметно. Они вкусно поужинали и посмотрели шоу, вел которое актер, играющий Марка Твена. Музыканты исполняли песни двадцатых и пятидесятых годов, популярные на Миссисипи.

Мег бы конечно понравилось, будь она с любым другим мужчиной и в любой другой день. Кон развалился в кресле, явно наслаждаясь спектаклем. Но когда перед началом последнего действия погас свет, и Мег осмелилась взглянуть в сторону Кона, она заметила на его окаменевшем лице отсутствующее выражение. Он был где-то далеко, погруженный в мысли о другом времени, другом месте.

Наверное, впервые со дня встречи на балете Мег действительно поняла, как сильно он скучает по родине, как многим он пожертвовал, чтобы быть с дочерью.

Шесть лет, проведенные вдали от России, вдали от ее прекрасного языка и древней культуры, должны казаться ему вечностью. Как он, наверное, соскучился по своим соотечественникам. Как может жить здесь человек, будучи плотью от плоти своей страны с ее удивительной и яркой историей, с ее огромным вкладом в мировое искусство — в литературу, музыку, танец и театр?

Мег любила его страну. Она больше, чем кто бы то ни было, понимала, как сильно он тоскует по лесам и горам своей родины. Семь лет назад она многие часы провела с ним в машине, проезжая через тихие деревушки по длинным проселочным дорогам. Если Мег не просила отвезти ее в кафе или музей, он вез ее за город.

Наверное, это естественно для человека, чье детство прошло в Сибири, среди снежных сугробов зимой и цветущих лугов летом. Его дом вряд ли был намного просторнее той бревенчатой избушки, и жизнь, наверное, была не такой уж легкой, но ведь его там любили…

— Плачешь, Мегги? — мрачно усмехнулся Кон, неожиданно повернув голову и перехватив ее взгляд. — Может, ты внезапно почувствовала себя пленницей? И, по-твоему, стены твоего нового дома ничем не отличаются от стен тюремной камеры?

Мег не сразу нашлась, что ответить, настолько он был не прав. Она опустила голову, разыскивая чистую салфетку. Надо было вытереть слезы, пока Анна их не заметила.

— Гарри? — раздался сзади глубокий женский голос. Обернувшись, Мег и Анна увидели высокую, статную брюнетку в театральном костюме, склонившуюся над Коном и обнимающую его за плечи. — Я так и думала, что это ты. Здесь других таких красавцев отродясь не было.

— Сэмми.

Мег поразило, с какой легкостью женское имя слетело с губ Кона. По-видимому, они отлично знают друг друга — вставая, Кон на секунду коснулся губами щеки темноволосой красотки.

Обняв актрису за талию, он взглянул на Мег. От ревности она утратила дар речи — и Кон это знал! Это было ясно по блеску его глаз.

— Сэмми Рэйнс, познакомься с моей женой Мег и нашей дочерью Анной.

Мег чувствовала, что женщина внимательно ее разглядывает, пытаясь понять, когда это у Кона могла появиться такая большая дочь.

— Ты хочешь сказать, что сбежал от меня и женился, пока я была на гастролях? — воскликнула Сэмми, протягивая руку для приветствия. — Сердцеед! — Она снова повернулась к Мег. — Как вам это нравится? Этот типчик уверял, что будет ждать моего возвращения. У вас была очень скоропалительная свадьба, верно?

— Вообще-то, мы с К… Гарри давно уже знаем друг друга. — Мег наконец-то опомнилась.

Женщина снова взглянула на Кона.

— Ну, ты крутой!

Похоже, она была ровесницей Кона, в отличие от Мег. Очевидно, она питала какие-то планы на его счет и теперь пыталась скрыть разочарование. Но Мег заметила, как побледнело лицо актрисы под слоем грима.

Спал ли с ней Кон? И сколько это продолжалось?

Мег была настолько поглощена собственными переживаниями и страхами, что даже не подумала о женщинах, которые были у Кона после его отъезда из России. Наверняка его клятвы в верности слегка преувеличены. Кон не был монахом, и никогда не пытался им быть. Естественно, он позволял себе некоторые вольности, когда предоставлялась такая возможность. Мало кто из женщин мог устоять перед его красотой и обаянием. Уж кому знать, как не Мег.

Господи, она все еще влюблена в него. И всегда будет любить.

Женщина по имени Сэмми повернулась к Анне.

— Тебе понравился спектакль, детка?

Анна кивнула.

— Мы пришли сюда, потому что мои мама с папой сегодня поженились.

— Сегодня? Поэтому на тебе такое красивое платье?

Анна кивнула еще раз, и Сэмми вопросительно взглянула на Кона.

— Это правда.

— Что ж, поздравляю. Если бы я узнала до начала спектакля, наш директор сделал бы объявление. Вот. Держи леденец. — Она вынула из кармана конфету и протянула Анне, но девочка спросила разрешения у родителей, прежде чем взять.

Кон смотрел на актрису с теплой, приветливой улыбкой, и Мег ощутила какое-то нехорошее чувство. Кон ни разу не взглянул на нее так с тех самых беззаботных дней в Санкт-Петербурге, когда они оставались наедине, и он мог позволить себе расслабиться.

— Спасибо, Сэмми. Мне всегда приятно видеться с тобой, — пробормотал он.

— Совершенно взаимное чувство.

Актриса отвернулась от Кона и с любопытством взглянула на Мег.

— Вам повезло. Берегите этого удивительного мужчину. С ним никто не сравнится.

Мег знала, что Сэмми права, и ее душевная боль стала еще глубже. Откуда эта женщина так хорошо его знает? Как будто Кон раскрыл перед ней такую сторону своей души, которую прятал от Мег.

Кон обнял Сэмми на прощанье.

— Когда-нибудь мы пригласим тебя к ужину.

— Я дам тебе подержать моего щеночка, — предложила Анна, с легкостью умудряясь разговаривать с леденцом во рту.