Рецидив (СИ) - Дашкова Ольга

— Господи, спасибо.

Но радуюсь рано, когда понимаю, что он не включается, потому что батарея севшая. Снова в рюкзак, ищу зарядчик, кое-как нахожу, включаю в розетку за дверью у дивана. Телефон мигает синим огоньком, шкала зарядки плавает на цифре ноль. Сидя на полу, сжимая телефон в руке, гипнотизирую экран. Вот через несколько минут появляется один процент, включаю телефон, сразу приходят десятки уведомлений о входящих сообщений и непринятых звонках.

Даже посмотрю, что и от кого, машинально захожу в приятные вызовы, чтобы не искать в телефонной книге, самый первый номер без имени, просто цифры.

Морозов.

Длинные гудки.

Никто не отвечает.

Кусаю губы.

— Да, — голос резкий и строгий.

— Глеб, Глеб, это Агата. Переулок Лесной, три, квартира пятнадцать, это из клуба, бармен, он меня…

— Это не Глеб, — строгий мужской голос перебивает, а я замолкаю, не договаривая фразу. — Он занят, что-то передать?

— Нет, нет, ничего не надо.

Отключаю, вытирая со щек что-то влажное, это слезы, а я и не заметила, как плачу. Почти не глядя, заученные наизусть цифры, два гудка.

— Агатка, Агатка, где ты? Что с тобой, ответь, Агата.

А меня почти прорывает на рыдание, из груди вырываются хрипы, прижимаю пальцы к разбитым губам.

— Малая, двое суток тебя ищем, тут такое творится. Где ты? С тобой все в порядке?

— Свят, я, да, это я. Забери меня.

Двое суток? В порядке ли все со мной? Я не знаю, ничего не знаю. Называю Святу адрес, обессилено сажусь на пол, смотрю, что Вова начинает шевелиться, а меня отчего-то это совершенно не волнует. Внутри такая дикая пустота.

Поворачиваю голову, смотрю на пол за дверь, а там, прямо в углу, лежит связка ключей.

Глава 26 Глеб

Глеб

— Кирилл, уже вторые сутки пошли, а ты все не можешь ее найти.

— Глеб, реально, я сам не понимаю, куда девчонка пропала, вот была, а под эту суматоху просто исчезла. Но могу сказать точно, Коваль ее тоже ищет, значит, она не у них.

— Что по нашему сюрпризу?

— Сюрприз странный, вообще ты мне подкидываешь в последнее время одни загадки. Неопознанный труп мужчины без признаков насильственной смерти. Ждем, конечно, заключение экспертов, мужчина был найден в угнанном «Ягуаре» в ста сорока восьми километрах к северу от города. Обнаружили чисто случайно, но у меня такое чувство, что его помогли найти. Ну не попрутся туда грибники, да и какие грибы-то в конце октября, странно, что снег не лег еще.

— А дальше? Проверили тех, кто нашел?

— Нет, был анонимный звонок. Мол, гуляли, нашли. Так вот, труп в морге у экспертов, машина не битая, но, что самое интересное, в ней нашли пару камушков, очень хорошего качества алмазы. У следствия есть масса вопросов к господину Воронцову. Ягуар, я так понимаю, подан в розыск, и это правильно, но вопросы все равно есть. То, что вы не в стране, немного усложняет, но пока ничего критичного.

Кирилл говорил это все на громкую связь, Егор стоял рядом, внимательно слушал, смотрел на меня и непонятно о чем думал. Стоило уехать из города, как сразу посыпались проблемы. Эта чертова девчонка пропала, как провалилась сквозь землю. Вторые сутки, а она нигде не появлялась, и ее никто не видел.

Суматоху в клубе замяли, стрельбу и драку с турком, который охране сломал руку до открытого перелома, забыли, словно ее и не было. Не понятно, что там они не поделили, или кровь горячая у мужика.

— Да, Кир, спасибо.

Я отключился, потер лицо руками. Двое суток почти без сна, организм держится чисто на кофеине.

— Да, Глебушка, дела загадочные. Алмазы-то откуда? Я снова что-то не знаю? Что за девицу ищут? Твою, что ли?

Я встал, отошел к окну, за ним снова вечерний Мюнхен, хорошая погода, а у меня на душе погано. Предчувствие нехорошее, очень нехорошее. Словно все, что происходит, это начало большой заварушки.

— Ты меня слышишь?

— Девица, она была заложницей, когда увели Ягуар, я искал ее, думал, что в беде, с ней что-то случилось, нужна помощь, а оказалось, она сама ходячая беда. Танцует в «Шкале», почти двое суток назад пропала после перестрелки там.

— Что за турок?

— Думаю, продавец алмазов. Рамазан Хакин, в момент покупки алмазов у Шакалова увели и алмазы, и деньги, прямо из клуба. Я думал, что все это не связано, что машину угнали случайно, но оказывается все не так.

— Значит, теперь нам ждать не только правоохранительных органов с сотней вопросов откуда труп и алмазы, а еще Шакалова с его отморозками, а, может, и тех, что стоят выше него.

— Я вот тоже думаю, зачем Шакалову алмазы, не его профиль. Наркотики, проститутки — пожалуйста, но не камни.

У Егора зазвонил телефон, он ответил, вышел из номера. Я обессилено рухнул в кресло. Голова гудела, сильно сжал в руке телефон, снова набрал Агату, но абонент был недоступен.

Не понял, как уснул, словно провалился в черную яму. Сон, как картинки, яркими вспышками: ее глаза, большие, удивленные, когда смотрела в мои, получая удовольствие. Никогда не видел такого откровенного взгляда. Я чувствовал вкус ее губ, ладонями — гладкость ее кожи. Так реально, так осязаемо, запах увядших роз бьет по рецепторам. Изгиб тела, напряженные мышцы, припухшие губы, которые она кусает, а мне хочется их целовать.

Резкая смена картинки, белый снег, на нем алые брызги крови и глаза Агаты, уже полные ужаса и страха. Яркое солнце слепит мои глаза, прикрываюсь рукой, чтобы разглядеть все, что происходит, но все не четко, словно куски несобранной мозаики.

Дуло пистолета у виска девушки, слезы катятся по щекам, она смотрит прямо на меня, но ничего не говорит. Молчит. Только смотрит и сожалеет. Я хочу пойти к ней, хочу сказать хоть слово, но не могу сдвинуться с места, все тело сковано. Я все вижу, все понимаю и чувствую, но ничего не могу сделать.

По венам — словно горячая ртуть, мне больно, очень больно. Кричу, но не издаю ни звука. Рвусь к ней, защитить, спасти, не допустить того, что должно случиться. Не вижу, кто ее держит, но уже готов голыми руками свернуть ему шею.

Выстрел. Зажмуриваю глаза, не хочу смотреть. Я знаю, что увижу.

Но там, перед глазами, тело мамы, когда я нашел ее в спальне с забрызганными ее кровью обоями в цветочек. Сердце бешено бьется в груди, ломая ребра, в ушах стоит шум.

— Глеб, Глеб, проснись.

Резко просыпаюсь, словно выныривая из глубины, легкие горят, глотаю воздух. Сердце все так же бешено стучит. Смотрю на Егора, не понимаю, что ему нужно.

— Тебя вырубило прямо в кресле.

— Сколько я проспал?

Тру глаза, провожу ладонями по голове, сжимая волосы. Хватаю телефон со столика, смотрю на сообщения, среди десятка вижу то, что нужно: абонент в сети. Время — три часа ночи.

— Собирайся, через два часа вылет. Родина ждет.

Смотрю на вызовы, номер Агаты.

— Кто звонил? Егор, ты ответил?

Сердце снова колотится в груди. Ладони вспотели, смотрю на своего шефа, а сам боюсь услышать ответ.

— Девица какая-то, назвала лишь адрес: переулок Лесной, три, квартира пятнадцать. Не стал тебя будить, мне уже смотреть на тебя страшно, того и гляди, начальник моей охраны упадет в обморок, охраняя меня.

— Не нравится — не смотри.

Огрызаюсь на начальство, набирая Кирилла. У него утро, должен взять сразу.

— Кир, переулок Лесной, дом три, квартира пятнадцать, скорее всего там Агата.

— Понял тебя.

Вот так, без лишних вопросов, Климов все понимает.

— Кто такой твой Кирилл? Все понять не могу.

— Друг. Остальное не знаю, не говорит, а я не спрашиваю.

— Так та девица, что звонила, и есть танцовщица из клуба? Наша заложница — соучастница. Да, Морозов, вляпался ты, красавчик. Ой, вляпался. Говорят, любовь — это такое дерьмо, из которого выбраться трудно.

— Тебе-то откуда знать?

— Вот и хорошо, что не знаю.

— Ой, не накаляй, вообще не до твоего стеба и подколов.

— Я только начал, привыкай.