Роман с чужим мужчиной - Марина Серова

– Давай теперь ты скажи что-нибудь. Поди есть что вспомнить!

Я сделала вид, что поперхнулась, начала откашливаться. Из глаз потекли слезы. Хозяйка расценила это как проявление горя. Поспешно прижав меня к своей груди, она принялась гладить мои волосы, приговаривая:

– Ты поплачь, дочка, поплачь. Слезы в нашем бабском деле – первые помощники. Они вмиг всю горечь смоют. Когда Иван меня покинул, я ведь совсем одна осталась. С младенцем на руках. Никому не нужная. Никем не обласканная. Уж как я тогда выла! Думала все, жизнь кончилась. А потом ничего, оклемалась. Надо, думаю, дальше жить продолжать. Сына растить, в люди его выводить. Так потихоньку да полегоньку и вошла в колею. Жаль только, сына человеком сделать не удалось. Пошел по отцовским стопам. С уголовщиной связался. Да, видно, судьба такая. Чего теперь об этом говорить!

Тетка Глаша налила себе еще один стакан. Выпила, не дожидаясь компании. Мне было неловко обманывать эту, хоть и вульгарную, но по сути своей добрую женщину. Но, повторяя ее же собственное выражение, видно, судьба такая, отступать мне было уже некуда.

– Тяжело мне о Степе вспоминать, – заговорила я. – А вот послушать было бы облегчением. Может быть, вы расскажете мне о нем. Как он жил, с кем дружил? Вы же давно его знаете.

– Да ты, поди, все его секреты лучше меня знаешь, – протянула тетка Глаша. – Мне тебя удивить нечем.

– На самом деле Степ о себе мало рассказывал, – пояснила я свою просьбу. – Нам как-то не до разговоров было. Все думали, успеется.

– Это точно. Вам, молодым, на разговоры времени всегда жалко, – усмехнулась тетка Глаша. – Только чего ж тебе рассказать? Парень как парень. К нам он два года назад переехал. Как из детдома выпустили, дали здесь халупку и забыли о нем. Он помыкался, помыкался, пытаясь со своим средним образованием на работу приличную устроиться, да не больно-то его ждали. На хороших местах давно уж чьи-то сынки сидят. А у Степушки не то что хорошего, а и самого завалящего папашки не было. Так и вышло, что прибился он к бандюкам местным. Да ты сама, поди, знаешь.

– Мне все равно интересно. Пожалуйста, продолжайте, – попросила я.

– Ну вот, значит, бандюки наши не особо крутые. Так, шантрапа. А вот новый его дружок – тот покруче будет.

– Это вы о Германце? – спросила я.

– О нем, о ком же еще, – подтвердила мою догадку тетка Глаша. – Только я его Фрицем звала. Не нравился он мне. С нашей шантрапой все же поспокойнее. Ну, залезут они в ларек. Ну, стащат оттуда пару бутылок да сигаретами затарятся. Так что в этом особо криминального? Так, мелкое хулиганство. А Фриц, тот ловил рыбку в мутной воде. Чем промышлял – не ведаю. А только не довело бы это знакомство Степку до добра. Это я тебе точно говорю. Хорошо, хоть помер вовремя. А то бы в тюряге сгнил!

Тетка Глаша была уже изрядно под хмельком и говорила скорее сама с собой. Я слушала, не перебивая. Немного помолчав, тетка Глаша вылила остатки самогона себе в стакан и, выпив, сообщила:

– Степка мне вместо сына был. Мой-то, оболтус, на нарах чалится. Скучно мне одной, вот я Степку и привечала. Эх, никчемная из меня мать! Ни своего, ни приемного сына не уберегла!

Я поняла, что из тетки Глаши вот-вот потекут «пьяные» слезы, поэтому действовать надо быстро. Иначе следующей стадией будет полная отключка, и тогда пользы от моего спектакля не будет никакой.

– У вас-то наверняка фотографии сына есть. Заскучаете, так можете полюбоваться снимком сыночка. А у меня ни одной Степкиной фотки на память не осталось. Тоже думали – успеется, – посетовала я.

Мой расчет оправдался на все сто. Тетка Глаша, собрав остатки трезвых мыслей, предложила:

– А хочешь, я тебе одну Степкину фотку подарю? У меня есть несколько штук. Степка любил фотографироваться.

– Конечно, хочу, – обрадовалась я.

Тетка Глаша попыталась встать с табурета, но, пошатнувшись, тяжело опустилась обратно. Алкоголь сделал свое черное дело. Заплетающимся языком тетка Глаша попросила:

– Ты бы меня в комнату отбуксировала, устала я что-то. А там я тебе покажу, где фотки лежат.

Я подняла хозяйку с табурета и, с трудом удерживая в вертикальном положении, потащила в комнату. Там я уложила ее на диван, подложила под голову подушку, укрыла одеялом. Тетка Глаша благодарно улыбалась, принимая мои ухаживания. Указав глазами на шкаф, она попросила:

– Там на полке – альбом. Неси сюда, посмотрим вместе, а потом я посплю. А ты занимайся своими делами. Устраивайся, осматривайся. У меня все по-простому.

Я достала из шкафа альбом. Передала хозяйке. Та принялась листать его, тяжело двигая рукой. Дойдя до одного из снимков, она повернула альбом ко мне:

– Вот этот снимок самый удачный. Степка на нем такой красавец! Бери, у меня таких несколько.

Взглянув на снимок, я сразу узнала Степа. Это был тот самый парень, который появился из подворотни, когда мы охотились на грабителей. Это он ударил Филичеву по голове и скрылся с Курихиным на мотоцикле. Впрочем, я и без снимка уже догадалась, кем окажется Степан Большаков.

Двадцать часов тридцать минут. До наступления полной темноты еще ой как далеко. Есть время подумать, сопоставить факты, проанализировать поведение свидетелей. А подумать есть над чем. Еще с утра у меня не было ни одной версии происходящего, а к вечеру их накопилось не меньше трех. Я сидела у себя дома, чертила на тетрадном листе ровные круги разного размера и думала, думала, думала…

Вот какая картина вырисовывалась: есть в Тарасове банда некоего Гундосого. В своих кругах Гундосый – не последний человек. С ним и воры авторитетные считаются. Чем Гундосый промышляет – не знает никто. Я уже успела навести справки. Несколько независимых источников в один голос уверяют, что деятельность Гундосого носит противозаконный характер. А вот в чем эта деятельность заключается, ни один из них сказать не сумел. Или побоялся? Только Гачик, набравшись смелости или наглости, намекнул мне на принадлежность истинного преступника к городской знати, не имеющей ни стыда, ни совести.

И теперь мне предстояло выяснить: в чем заключается криминальная деятельность банды Гундосого. А следом попытаться вычислить имя его последнего заказчика. Это не так-то просто, особенно если учесть, что хозяин наверняка не особо жалует говорунов.

Следующий момент: личности парней, нападающих на слабый пол, установлены и идентифицированы. Герман Курихин и Степан Большаков. Степа, если верить тетке Глаше, в банду вступил с легкой подачи Курихина. Где познакомились парни – неизвестно. Но это и не особенно важно. А важно то, что, по словам Гачика, Степан выполнял какое-то особое поручение Гундосого. Работали парни сообща, следовательно, щипать прохожих на улице Чехова и было секретным заданием парочки! Но вот для чего это нужно?

Тот же Гачик сказал, что Гундосый готовит почву для более серьезных преступлений. Значит, вычислив, кто повинен в смерти Иришки, девушки моего клиента, я все равно не назову настоящего виновника. Ведь Степа и Герман – всего лишь орудия в руках жестокого преступника. Замыслить преступление и для его исполнения совершить целую серию других преступлений – это высшая степень гнусности! Тот, кто придумал этот план, и есть настоящий убийца. И моя задача – вывести убийцу на чистую воду.

Я понимала, что ступила на опасный путь, но останавливаться не собиралась. Не в моих правилах отступать перед лицом опасности. Я должна узнать имя заказчика Гундосого, чем бы мне это ни грозило!

Что мне следует предпринять? Для начала нужно все же попытаться проникнуть в квартиру продавца из магазина «Супер-Спорт». Чует мое сердце, что парень погиб не просто так. Вероятно, он владел каким-то важным компроматом на членов банды Гундосого, Курихина или Большакова. А может быть, и на самого Гундосого. По этой причине его и убрали. Побоялись, что он начнет делиться сведениями. Пока все логично.

Сдается мне, что смерть Большакова тоже никакой не несчастный случай. Достаточно того, что парень разбился буквально через несколько часов после моей неудавшейся попытки вывести на откровенность Курихина. Когда я преследовала Германа, то недвусмысленно дала понять, что действую заодно с полицией. Испугавшись разоблачения, Курихин сообщил о встрече со мной Гундосому, а тот поставил в известность своих высокопоставленных друзей. Мол, деятельностью парней всерьез заинтересовались компетентные органы. И получил приказ – свидетелей убрать. Логично? Вполне. Для людей такого типа парни вроде Степы ценности не представляют. Убрали одного, наняли другого. Естественный отбор. Следовательно, жизнь Курихина висит на волоске. Раз Гундосый избавился от Большакова, то ему ничто не мешает поступить так же с Курихиным. Но Германа найти не представляется возможным. Значит, придется отложить решение этого вопроса.

Можно еще попытаться выйти на самого Гундосого. Но это только в том случае, если посещение квартиры погибшего продавца не принесет никаких результатов. Все-таки риск должен быть оправдан.