Секретные дневники мисс Миранды Чивер - Джулия Куинн

В этот момент Миранда просто сидела там и выглядела одновременно строго и серьезно, но затем выражение ее лица изменилось. Было видно, что Миранда о чем-то думает. Наконец, она приняла решение.

— Что ты думаешь об Уинстоне? — спросила Миранда.

— Он мой брат, — заявил он.

Миранда протянула руку и опустила запястье, как будто бы говоря — кто еще?

— Ну, — сказал он и замолчал, не зная, о чем именно она ожидала услышать. — Он — мой брат.

В ее глазах плясали смешинки.

— Очень откровенно.

— О чем именно ты спрашиваешь?

— Я хочу знать, что ты думаешь о нем, — настояла она.

Его сердце ухнуло в груди по непонятной ему причине.

— Ты имеешь в виду, — спросил он с расстановкой, — считаю ли я, будет ли Уинстон хорошим мужем?

— Похоже, что все пытаются сделать из нас пару.

— Все?

— Ну, Оливия.

— Едва ли я тот человек, который способен дать какой-то романтический совет.

— Таким образом, ты не думаешь, что я должна снять шляпу перед Уинстоном, — сказала она, наклоняясь вперед.

Тернер моргнул. Он знал Миранду, он знал ее в течение многих лет, и именно поэтому он был совершенно уверен, что она не способна сделать это движение лишь с намерением показать ее удивительно прекрасную грудь. Скорее от рассеянности, которая привела к такому результату.

— Тернер? — пробормотала она.

— Он слишком молод, — заявил он.

— Для меня?

— Для любого. О мой Бог, ему только двадцать один.

— На самом деле ему все еще двадцать.

— Точно, — сказал он неловко, еще больше желая поправить свой шейный платок и при этом не быть похожим на дурака. Ему стало жарко и становилось трудно сосредоточиться на чем-то другом, но не на Миранде.

Наконец, она откинулась назад. Слава Богу.

Но она ничего не говорила. До тех пор, пока он, наконец, не помог себе.

— Ты собираешься преследовать его?

— Уинстона? — Казалось, она обдумывала это. — Я не знаю.

Он фыркнул.

— Если ты не знаешь, тогда ясно, что не должна.

Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Это — то, что ты думаешь? Любовь должна быть очевидной и ясной?

— Разве кто-то говорил о любви? — спросил он с некоторой злостью и одновременно сожалением в голосе, но Миранда, безусловно, поняла, что это была недопустимая тема для разговора.

— Хммм.

У Тернера внезапно появилось неприятное ощущение того, что она осудила его, и этот вывод укрепился, когда она вновь сосредоточила свое внимание на книге, которая лежала на ее коленях.

А он сидит здесь, как идиот, наблюдая за тем, как она читает свою книгу, и пытается придумать какое-то хитрое замечание.

Она вновь посмотрела на него и спросила спокойно, но с оттенком раздражения в голосе.

— У тебя есть планы на вечер?

— Ни одного, — приврал он: на самом деле, он хотел вывести на прогулку своего мерина.

— Уинстон скоро приедет.

— Я знаю.

— Именно поэтому мы говорим о нем, — объяснила она, как будто это имело значение. — Он приезжает на мой день рождения.

— Да, конечно.

Она снова наклонилась вперед. Боже, помоги ему.

— Ты действительно помнишь? — спросила она. — У нас завтра вечером будет семейный ужин.

— Конечно, я помню, — тихо проговорил он, хотя это было не так.

— Хм, — пробормотала она, — спасибо тебе за твои мысли, так или иначе.

— Мои мысли, — отозвался он эхом. О чем, черт возьми, она говорила теперь?

— Об Уинстоне. Есть честно, я действительно хотела узнать твое мнение.

— Хорошо. Теперь оно у тебя есть.

— Да, — улыбнулась она. — Я рада, потому что я отношусь к тебе с большим уважением.

Каким-то образом ей удалось заставить его почувствовать себя древней реликвией.

— С большим уважением? — эти слова внезапно слетели с языка.

— Конечно. Ты думаешь, что я тебя не уважаю?

— Откровенно говоря, Миранда, большую часть времени я понятия не имею, о чем ты думаешь, — выпалил он.

— Я думаю о тебе.

Его взгляд сосредоточился на ее глазах.

— И об Уинстоне, конечно. И об Оливии. Как будто можно жить в том же самом доме с ней и не думать о ней.

Она схватила свою книгу, закрыла и резко встала.

— Я думаю, что мне нужно пойти поискать ее. Она и твоя мать не могут прийти к единому мнению насчет некоторых платьев, которые Оливия хочет заказать, и я обещала помочь.

Он встал и сопроводил ее к двери.

— Оливии или моей матери?

— Твоей матери, конечно, — сказала Миранда со смехом. — Я молода, но я не дурочка.

И с этим замечанием она ушла.

10 Июня 1819

Странный разговор с Тернером сегодня днем. Я не пыталась сделать так, чтобы он приревновал, хотя я предполагаю, что он мог бы истолковать именно так, если бы знал о моих чувствах к нему.

Однако моим намерением было вызвать определенное чувство вины относительно «Le Morte d’Arthur». Я не думаю, что преуспела в этом.

Позже тем днем Тернер, возвратившись из поездки по Гайд-парку со своим другом, лордом Вестхолмом, нашел только Оливию, слоняющуюся в главном зале.

— Тише, — попросила она.

Этого было достаточно, чтобы Тернер немедленно отправился в ее сторону.

— Почему тише? — спросил он шепотом.

Она сердито проговорила.

— Я подслушиваю.

Тернер не мог вообразить за кем, поскольку она стояла напротив лестничной клетки, которая вела вниз к кухням. Но тогда он услышал эти переливы смеха.

— Неужели это Миранда? — спросил он.

Оливия кивнула.

— Уинстон только что приехал, и они пошли вниз.

— Почему?

Оливия всмотрелась за угол, затем отошла назад, чтобы встать перед Тернером.

— Уинстон хотел есть.

Тернер стянул перчатки.

— И ему нужна Миранда, чтобы она накормила его?

— Нет, они спустились вниз за булочками миссис Кук. Я собиралась присоединиться к ним, поскольку я очень не хочу оставаться в одиночестве, но теперь, когда ты здесь, я полагаю, что ты можешь составить мне компанию.

Tернер поглядел мимо нее вниз зала, хотя у него не было возможности видеть своего брата и Миранду.

— Я тоже хочу есть, — проговорил он глубокомысленно.

— Потерпи, — приказала Оливия. — Им нужно время.

— Чтобы поесть?

Она закатила глаза.

— Чтобы влюбиться.

Было довольно неприятно получить такой презрительный взгляд от младшей сестры.

— И они намереваются сделать это за булочками и чаем за один день?

— Это — начало, — парировала Оливия. — Я не вижу, чтобы ты делал что-нибудь для будущей пары.

Этого он не делал, потому что любой дурак мог увидеть, что это будет ужасный мезальянс. Он глубоко любил Уинстона, и тот уважал его настолько, насколько мог уважать двадцатилетний юноша, но он был явно неподходящим человеком для Миранды. Да, это верно, что они сблизились за эти несколько недель, но даже он мог видеть, что она была очень мудра для своих лет. Ей нужен кто-то, кто был бы старше, был бы более зрелым, кто мог оценить ее прекрасный характер. Кто-то, кто мог выдержать ее, когда, наконец, она показывала свой темперамент.