Школа двойников (1 и 2 части) - Марианна Баконина

- Вы не пожалели черной краски. У вас получился тип в духе Никколо Макиавелли.

- Не трогайте автора "Государя", он по сравнению со своими последователями чистый младенец.

- Он был первым.

- В политике первых не бывает. До Макиавелли правители тоже умели быть беспринципными.

Игорь Кокошкин допил минеральную воду, поморщился:

- Может, что-нибудь покрепче?

- Рано еще. - Лизавета посмотрела на часы.

- Плевать, что рано. Я бы выпил, для дезинфекции, раз уж... замарал язык...

В его голосе звучала глубинная, застарелая горечь. Так пылко в наше время не говорят даже о законченных подонках. Если, конечно, подонок не нагадил по-крупному лично рассказчику. Совершенно очевидно, между Игорем Кокошкиным и Олегом Целуевым существовала, выражаясь языком милицейского протокола, личная неприязнь. А Лизавета в эту личную неприязнь влезла со своим любопытством.

- Хорошо, только мне белое вино. Ничего крепче я в одиннадцать утра не вынесу.

- Спасибо за компанию.

Сам Игорь выбрал коньяк.

- А его работа?.. - осторожно спросила Лизавета, когда они пригубили каждый свое. Точнее, Лизавета действительно только коснулась губами края стакана, а Игорь Кокошкин резким движением опрокинул коньяк в рот.

- Что - работа? - Горькая складка, падавшая от носа к губам психолога, стала еще более резкой; именно она делала его похожим на упитанного Пьеро.

- Чем он занимается? То есть я знаю чем, - поправилась Лизавета, только и эту работу можно делать по-разному.

- Работа... Я говорил уже - когда он начинал, ему сильно помог тесть. В конце восьмидесятых публичной политикой занимались и партийные функционеры. Как раз входили в моду околополитические науки, и связи в эшелонах власти помогали утвердиться на вершине холма. А в девяностые ситуация в нашем деле не очень-то изменилась. Стало даже хорошим тоном привлекать к работе околополитических консультантов.

- Шарлатанов. - Лизавета намеренно показала быку красную тряпку. Правда, бык отреагировал довольно миролюбиво:

- Шарлатаны так шарлатаны, как кому нравится. Я не берусь однозначно утверждать, что политическая психология - строгая наука, вроде математики. Мне самому многие теоретические построения кажутся надуманными. Я только знаю, как что действует. - Кокошкин немилосердно сжал пластиковый стаканчик так, что тот хрустнул. - Знаю, скажем, как поправить лицо и манеру держаться, чтобы понравиться максимальному количеству людей. Подчеркиваю: не всем, а многим. Знаю, какой формы должна быть челка и какой костюм у претендента на роль душки-военного. И как должны выглядеть отец народа или сухарь-технократ. Это все равно что стиральный порошок - домохозяйки не знают химическую формулу, но знают, как с его помощью стирать белье. То же самое и имиджмейкер...

- Так вы с Целуевым имиджмейкеры?

- Нет, мы с ним психологи, - сказал Игорь и, поймав вопросительный Лизаветин взгляд, поспешил пояснить: - Тут все непросто. Обычно работают целые коллективы, по нескольку фирм и центров. Вот, к примеру, сейчас, насколько я знаю, на главного кандидата в президенты трудится множество разных команд специалистов...

- Так на то у него и штаб огромный, там весь государственный аппарат... - Лизавета опять пригубила вино.

- Я не про это, - отмахнулся от реплики Кокошкин. - Я об ученых-консультантах. К примеру, ребята из конторы "Н-М" - по моему, это инициалы Макиавелли - разработали имидж. Отдельная бригада занимается поездками - планируют, куда и когда. Они же нанимают чернорабочих психологов, которые мотаются по регионам и, как разведчики, готовят материал - о социально-психологическом климате, о настроениях масс, отыскивают популярные местные истории, анализируют, какие "кодовые слова" на какую аудиторию произведут впечатление. Это наша работа. Мне парень из той бригады рассказывал, что они порекомендуют кандидату использовать во время выступлений в Волгограде душераздирающую историю о заводе, выпускавшем аппаратуру для подводных лодок и в связи с конверсией перешедшем на товары народного потребления, в том числе фаллоимитаторы. Теперь товарами, в частности - искусственными фаллосами, выдают зарплату, причем рабочие довольны - на рынке эта продукция пользуется спросом. Кандидат на эту тему будет шутить.

Лизавета чуть не поперхнулась глотком вина:

- Значит, команда претендента собирает по всей стране фривольные истории? Очень недурственное занятие.

- Не только, - Кокошкин ничуть не смутился, - хотя качественную историю найти нелегко.

- Качественную непристойность? Не найти? - тряхнула рыжими локонами Лизавета.

- Непристойность, которая сработала бы в нужном направлении. Но там не только байки коллекционируют. Отбирают эмоционально значимые для местного населения проблемы, решение которых положительно скажется на имидже кандидата. Для каждого города целую цидулю сочиняют - там и проблемы настоящие, а не имитаторы: бедственное положение в здравоохранении, то, что больные дети даже в реанимационном отделении голодают, или разворовывание бюджетных денег. Анализируют местную прессу, узнают, какие горячительные напитки пьют аборигены и за какую футбольную команду болеют. Разведчики выясняют расклад политических карт, советуют, с кем из местных бонз встретиться, кого обласкать, кого проигнорировать. Вполне серьезные разработки. Ну и частности - к какому монументу цветы, на какой улице спонтанная остановка и так далее.

- И так далее. - Лизавета лукаво улыбнулась. - Монотонная работенка. Этакий политический маркетинг...

- Да, что-то в этом роде. Заказ основного претендента - хороший заказ, денежный. Да и вообще, в Москве основные деньги крутятся, - вздохнул глава компании "Перигор".

Все петербургские предприниматели - и те, кто занимается программным обеспечением, и продавцы позолоченных унитазов - при каждом удобном случае с неподдельной завистью поминают московские финансы, московские контракты и легкую столичную бизнес-жизнь. Поставщики предвыборных советов, как выяснилось, не исключение. На фоне подобных вздохов и стонов забавными выглядят грезы о превращении губернского Санкт-Петербурга в международный банковский центр и связанный с этой метаморфозой невиданный приток капиталов. Метаморфоза, которая после жалоб деловых людей кажется не более реальной, чем превращение Дафны в дерево, а Адониса - в гиацинт.

- Вы так выразительно вздыхаете. Неужели Целуев допущен к московскому пирогу?

- Конечно! Я, пожалуй, добавлю коньячку. Вы как?

- У меня еще осталось вино...

Пока психолог Кокошкин ходил за очередной порцией утреннего коньяка, Лизавета раздумывала о природе ненависти вообще и ненависти двух консультантов, в частности: в том, что они ненавидят друг друга, сомнений не было. Еще она думала о том, как частная ненависть влияет на судьбы стран и народов.

Подножка при поступлении в аспирантуру, еще пара столь же локальных гадостей. В результате два ученых готовы разодрать один другого на кусочки, словно маралы в ходе брачных игр. Волею судьбы оба крутятся в сфере политики, оба так или иначе связаны с крупными деятелями. А ведь все социологические прогнозы, политологические советы и стратегические научные концепции зависят и от личных отношений совершенно малозначительных граждан. Консультант А, нанятый политиком Б, ненавидит консультанта В, который работает уже на политика Г. В результате Б и Г передрались и готовы палить друг в друга из пушек. А один из них сидит в парламенте. А другой... Всю пальбу, получается, подстроил консультант, написавший патрону в докладной, что научно-объективно Г - его конкурент по жизни и к тому же крайне любим народными массами, следовательно, его лучше убрать. Мысленно нарисовав гипотетическую пружину, которая правит миром, Лизавета ужаснулась: "Боже, что я несу?!" Ужасаться и бредить в том же духе далее не получилось вернулся Игорь Кокошкин. Грузно опустившись на хрупкий стульчик, он сделал вид, что забыл, о чем шла речь:

- О чем мы говорили?

Тему беседы Лизавета не забывала ни при каких обстоятельствах.

- О столичных заказах, которые перепадали...

- Вот именно, что перепадали... Все дело в связях: кто кого кому порекомендовал. Олежек тут был в порядке. А московский заказ...

Лизавете надоело его нытье:

- Вы и на местных неплохо зарабатываете. То Думу выбирают, то Законодательное собрание, то губернатора. Так что не бедствуете!

- Оно, конечно, так, - согласился вечно печальный Кокошкин, - но почему-то на моем счете в банке нулей меньше, чем у Целуева.

- Кто ж виноват, что он лучше работает!

Комплимент врагу выбил психолога из привычного грустного равновесия:

- Кто? Он? Да он элементарных приемов не знает, хватается за что попало и цены заламывает. У нас, к сожалению, пока еще думают, что раз дорого, значит, хорошо. Хотя сейчас уже начинают разбираться, что Олежек за фрукт и с чем его едят. Он ведь полез совсем в странные истории. Готовит невесть что. Нанимает специалистов втемную! - Кокошкин прищурил левый глаз, а правый и вовсе закрыл, дабы развеять все Лизаветины сомнения относительно моральной чистоплотности и научной состоятельности его коллеги.