Петр Столыпин, который хотел как лучше - Александр Иванович Колпакиди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но премьер все больше увлекался показухой вместо дела. Как пишет Крыжановский: «Слабость, которую он питал к аплодисментам и успеху, побуждала его к увлечению выигрышными вопросами, не имевшими действительно государственного значения». Керенский привел, выступая в Думе, мнение известного тогда немецкого эксперта по аграрному вопросу профессора Ауфхагена, который «…после посещения большого числа русских деревень писал: „Своей земельной реформой Столыпин разжег в деревне пламя гражданской войны“». Сам Керенский пишет, что «в большинстве своем крестьяне заняли неблагожелательную и даже враждебную позицию в отношении столыпинской реформы, руководствуясь двумя соображениями. Во-первых, и это самое главное, крестьяне не хотели идти против общины, а столыпинская идея о „поддержке сильных“ противоречила крестьянскому взгляду на жизнь. Крестьянин не хотел превращаться в полусобственника земли за счет своих соседей».
Крестьяне не были готовы к реформам экономически и психологически. Производительность российского общинного земледелия в начале ХХ века составляла всего 3 зерна на одно посеянное или «сам-третий». В Западной Европе в ХV веке средний уровень был «сам-пятый», а в середине XVII века на одно посеянное зерно получали десять новых — «сам-десятый». На Западе принято считать, что цивилизованным общество становится при производительности не менее «сам-пятый». В России о «хлебной цивилизации» не было принято говорить, хотя это и понимали. «Выборы в I Думу показали, что крестьяне, которые в основном занимались сельским хозяйством, чтобы только прокормить самих себя, и не могли вести его на капиталистических основах, не были способны играть роль социально-консервативного элемента» (А. Ф. Керенский. Россия на историческом повороте. — М., 1993, с.69).
Умер в 1908 году в Мюнхене неуслышанный Столыпиным член-корреспондент Императорской АН экономист А. И. Чупров. В столыпинской «экономической революции» Чупров видел неизбежный пролог революции социальной. И, как оказалось, он был прав. Именно Чупров и его ученики в научных изданиях и публично, преимущественно на страницах газеты «Русские ведомости», предупреждали о грозящей опасности насильственного проведения реформы. Сам Чупров писал: «Отрубное владение бесспорно имеет на своей стороне немало преимуществ, и если бы возможно было скоро завести его по всей России, русское сельское хозяйство, по всей вероятности, осталось бы в выигрыше. Но вся беда в том, что мысль о мало-мальски быстром распространении отрубной собственности на пространстве обширной страны представляет собою чистейшую утопию, включение которой в практическую программу неотложных реформ может быть объяснено только малым знанием дела».
Столыпин требовал «спокойствия», но исторический опыт свидетельствует, что помимо политической стабилизации нужна финансовая и организационная поддержка реформам. Но этого в период 1906–11 гг. не было обеспеченно. Столыпин споткнулся также на сопротивлении дворянства и местной администрации, которые после поражения революции были одержимы желанием вернуться к прежним временам, «…старой, царской, православной» России и выступили открыто против Столыпина. Первые две Думы выявили сопротивление аграрной реформе Столыпина также со стороны «трудовиков» (крестьянская «Партия труда») и «Крестьянского союза», на которых поначалу была сделана ставка царя и Столыпина. Эти Думы разогнали. В III Думе Столыпин сделал ставку на «октябристов» («Союз 17 октября», руководители Гучков, Родзянко) и черносотенцев. Однако «октябристы» в Думе выступили против насильственного столыпинского «умиротворения» и насильственного проведения аграрной реформы. Отсутствие широкой политической поддержки было еще одной причиной провала аграрной реформы. В столыпинском варианте она оказалась не востребованной ни одним слоем общества. Почему?
Дело в том, что для увеличения с/х производства нужно было либо увеличить площади обрабатываемых крестьянами земель за счет государственного и частного земельных фондов, либо за счет интенсификации. Первый способ имел сложности финансового порядка, но он радикально снимал социальную напряженность в деревне, задыхавшейся от нехватки земли. В этом случае создавалась возможность постепенного накопления средств для перехода на более интенсивные технологии. На этой основе постепенно, путем естественного отбора образовался бы слой наиболее жизнеспособных и предприимчивых хозяев, по типу американских фермеров. Но это потребовало бы доведения размеров крестьянских наделов до потребительских норм и раздачи значительной части частновладельческих и государственных земель. Для режима, основанного на поместном дворянстве, этот вариант был неприемлем. Реформа 1861 года лишила помещиков собственности на крестьян, но не отобрала у них землю. А земля эта большей частью пустовала. Требования крестьянских депутатов I и II Дум о земле были отвергнуты. Был отвергнут и частично решавший этот вопрос законопроект министра Кутлера из правительства Витте. Доклад Витте царю в январе 1906 года об угрозе новых крестьянских волнений и предложения по аграрной реформе способствовали лишь отставке премьер-министра. Все поняли, что посягательство на помещичьи земли в любом виде для царя и его клики неприемлемо и лишь приведет к отставке от должности. Пошли вторым путем и весьма своеобразно. Виной всему объявили крестьянскую общину. И вместо экономического воздействия прибегли к мерам юридического порядка.
24 августа 1906 года Столыпин выступил с правительственной декларацией, где была обещана аграрная реформа, которую предполагалось провести немедленно без обсуждения в Думе. Первоочередной в ней была двуединая задача — разрушение общины и создание массового слоя мелких крестьян-собственников. Столыпин публично заявлял о необходимости соблюдать постепенность и осторожность в мерах по ее ликвидации, учитывать особенности районов и следовать принципу добровольности. Об этом ныне кричат его шовинистические поклонники. Однако столыпинское законодательство предусматривало не только экономическое воздействие на общину, но и меры прямого административного вмешательства. Об этом свидетельствует тот факт, что три четверти вышедших из общины не получили согласия сельских сходов. Но решениями местных администраций, согласно столыпинскому законодательству, заявления о выходе из общины были удовлетворены. Многочисленные столыпинские циркуляры, рассылавшиеся МВД, министром которого продолжал быть премьер, требовали от местной администрации приложения усилий по выделению крестьян из общины. И администрация, выполняя требования Столыпина и его помощников, принуждала крестьян выходить из общины.
В 1908 году МВД разослало губернаторам циркуляр, в котором разрешалось производить принудительные выделы постоянно, а каждый такой выдел означал передвижку всех крестьянских полос. Циркуляр МВД подчеркивал: «Осуществимость обязательных выделов помимо согласия обществ несомненно сделает последние более уступчивыми». Еще бы, если перед каждым севом крестьянина будут дергать с места, то и соседа из общины он выпустит и сам сбежит. Уфимский губернатор, например, уведомил своих подчиненных, что «оценка их служебной деятельности, по распоряжению господина министра внутренних дел (Столыпина. — В. С.), будет производиться исключительно в зависимости от хода высочайшего указа от 9 ноября 1906 года». И чиновники старались. Эта «изнанка» деятельности Столыпина и его администрации ныне в России замалчивается.
Реформа была плохо организована. Хутор —
