Великая Российская трагедия. В 2-х т. - Руслан Хасбулатов

Я: “Борис Николаевич, мне кажется, проект надо доложить вам. Ведь Съезд проводится из-за вас — вы должны сказать, что вы предлагаете именно такое решение. Я решительно поддержу”.

Ельцин: “Нет, Руслан Имранович. Я Съезд не созывал. С проектом Постановления я согласен, но докладывать не хочу”.

Опять молчание. Все двадцать человек не смотрят друг на друга. Я медленно поворачиваю голову в сторону Черномырдина. Смотрю на него. Он это чувствует. Заерзал.

Я: “Тогда надо вам выступить, Виктор Степанович. Это ведь ваша с Зорькиным инициатива — вы вчера предложили такое решение. Обещали убедить и Президента, и депутатов — вам и карты в руки”.

Черномырдин: “Нет, Руслан Имранович, я не могу”... Оба “лидера”, откровенно говоря, струсили. И откровенно пытались “подставить” меня.

Что оставалось делать? Я согласился: терять мне нечего, за должность Председателя Верховного Совета не держусь. Зато люди еще раз увидят, кто на деле проводит конфронтационную линию, а кто за разумные компромиссы и нормальное взаимодействие. Однако дело заключалось не в моей боязни выступить с таким предложением: я уже знал и Ельцина, и Черномырдина, предполагал, что они могут в последний момент отказаться от поддержки предложения о проведении одновременных выборов. Поэтому я и хотел, чтобы кто-нибудь из них определенно выступил с этим предложением. Такое выступление, кстати, подняло бы их авторитет в народе.

К сожалению, не получилось. И не потому, что они “обхитрили” меня. Нет. Откровенно говоря, видя их трусость, я их просто презирал в этот момент.

И вот начинается Съезд. Проекта Постановления все еще нет. А нам надо именно этот документ обсудить. Что делать? Ведь я не знаю, какие изменения внесли в него Рябов и Шахрай. Больше меня беспокоит Рябов, исподволь пытающийся вести интриги в Верховном Совете. Ну прямо напасть какая-то: то Филатов, то Рябов! Лихорадочно думаю. Советуюсь с сидящим рядом Ворониным. Тот пожимает плечами. Здесь я совершил грубую ошибку: надо было сделать “внеочередной перерыв” — до появления документа. Я все-таки понадеялся на порядочность Рябова, других составителей проекта Постановления и полагал, что они учтут замечания к проекту, согласованные в кабинете у Ельцина утром.

Выхожу на трибуну и рассказываю о согласительном документе. А проекта Постановления все нет. Я возвращаюсь на свое место в президиуме — и вот девушки из общего отдела стали разносить листы. Приносят и нам, в президиум. Только посмотрел и... “ахнул”. Никаких исправлений не внесено. Воронин смотрит как-то растерянно: “Я говорил вам, а вы...”

Объявляю перерыв. В перерыве депутаты буквально атакуют меня — они в гневе. Успокаиваю. Говорю: “Давайте обсудим, это только проект. Об идее досрочных выборов мы давно говорили...” Даже не слушают: “Опять сговор за спиной Съезда...” Более спокойные парламентарии справедливо спрашивают: “Но здесь, Руслан Имранович, нет ясного изложения этой идеи — и говорится только о досрочных выборах исключительно депутатов... А куда “пропали” слова о выборах Президента?”

После перерыва началось бурное обсуждение. Почти во всех выступлениях я обвинялся в “сговоре” с Ельциным “за спиной депутатов”. Часа два шло обсуждение. Кто-то потребовал еще раз объяснить: “Вы в своем выступлении, Руслан Имранович, говорили об одновременных перевыборах и Президента, и депутатов. Поясните, почему этого нет в проекте Постановления? И почему нас оскорбляют, “компенсируя” согласие на досрочные выборы “нежными подачками”?”

Воронин предоставил мне слово. Выхожу на трибуну, поясняю подробно, о чем мы договорились, сообщаю, что в проекте Постановления почему-то этого нет. При этом не стал говорить, что “Рябов подвел” — это было бы слабостью, как мне казалось. Еще раз сказал, что “одновременность перевыборов и законодателя и Президента” — это должно быть самым главным в данном Постановлении. И это положение согласовано с Ельциным и предложено Черномырдиным. Зорькина упоминать не стал — опять недруги будут обвинять в “политической деятельности”.

Ельцин, сидящий на своем президентском месте, просит слова. И тут же говорит, что он вовсе не имел в виду досрочные выборы “его, Ельцина, как Президента”... Огромный зал Большого Кремлевского дворца съездов раскалился от гнева депутатов...

Ропот пошел по залу, перерастая в гневные выкрики, шум. Стали требовать отзыва Хасбулатова с должности Председателя Верховного Совета и отрешения от должности Ельцина. Были и просто унизительные выступления — в духе былых партсъездов. Вот так он обманул тогда многих и предал меня (уже в который раз!).

Председательствовал Воронин. Я молча сидел рядом, выслушивая все, что говорили депутаты.

Проголосовали за включение вопроса в повестку дня. Далее приняли такое решение: провести голосование не по электронной системе, а через бюллетени и кабины — дело “запахло керосином”, это уже серьезно. Ельцин сдвинул скулы, побелев... Сделали большой перерыв, оборудовали кабины, напечатали бюллетени, — в общем, быстро, энергично приготовились к тайному голосованию. И провели голосование.

Председатель счетной комиссии стал докладывать результаты тайного голосования Съезду.

Здесь важно то, что по Конституции для отрешения от должности Президента необходимо 3/4 голосов депутатов, а для отрешения от должности Председателя Верховного Совета — простое большинство.

Итоги голосования показали, что я пользуюсь поддержкой значительного большинства депутатов — за меня проголосовало 558 депутатов (за отстранение — 339 человек). Но никакого удовлетворения не было. Собрали внеочередной Съезд для укрепления конституционных начал в государстве, для того, чтобы осудить попытки Президента развалить Конституцию и... бросились в атаку на Председателя парламента, ослабляя позиции представительной власти. Неужели это не понятно? Горько на душе. Бросить бы все... Приходят толпами депутаты, успокаивают, уговаривают...

Ельцин с трудом удержался у власти. Если в первый день работы Съезда депутаты отклонили включение вопроса о его отрешении от должности в повестку дня (457 голосов), то 28 марта 1993 г. это голосование едва не выбросило его из Кремля (617 голосов). Не хватило нескольких голосов для его падения...

Зорькин в перерыве говорит: “Посыпьте мне голову пеплом, Руслан Имранович...”

Я с горечью думал в те минуты: еще одна возможность бесконфликтного решения политического кризиса утрачена. Конечно, депутатам надо было принять Постановление о досрочных выборах обеих ветвей власти даже при сопротивлении Ельцина: он попал бы в ловушку, а он этого смертельно боялся. Ему было бы практически невозможно не подчиниться такому решению — весь мир увидел бы, что это всего лишь человек, цепляющийся за власть. Здесь бы общественное мнение было на стороне законодателя. А я так рассчитывал, что удастся убедить депутатов в этом. Не убедил.

...Мне позже часто сами депутаты говорили об этом, сожалея, что не прислушались к этому мнению. Но депутаты не прислушались к советам и в других двух вопросах.

Во-первых, я оставался решительным противником проведения референдума. Но, наконец, когда Съезд, под страшным давлением пропрезидентских сил, решил одобрить его проведение, я буквально уговаривал, умолял не выносить на референдум иных вопросов, кроме того, который требовал Президент. А он обратился к Съезду с просьбой провести референдум с одним вопросом: “Доверяете ли Вы Президенту — Ельцину?”

Депутатов охватила какая-то эйфория. Чуть ли не каждый стал уверять, что избиратель “любит депутата”, “не любит” кого-то “другого” и т.д. Особенно возражал я против формулировки 2-го вопроса и отрыва 3-го и 4-го вопросов. Если бы не произошло этого отрыва, ельцинская пропаганда была бы бессильна. Но, увы... Опять позже многие депутаты вспоминали, что не всегда прислушивались к спикеру.

4 вопроса, которые "потрясли мир"

В принятом постановлении Съезд объявил проведение 25 апреля на всей территории России всенародного референдума по четырем вопросам:

1. Доверяете ли вы Президенту Российской Федерации Б.Н. Ельцину?

2. Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации с 1992 года?

3. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов Президента Российской Федерации?

4. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации?

Съезд определил, что решения по вынесенным на референдум вопросам считаются принятыми, если за них проголосовало более половины граждан, имеющих право быть включенными в списки для голосования.

Итоги Съезда

Во-первых, Съезд дал решительный и твердый отпор планам введения в стране авторитарных порядков, защитив в критической ситуации Конституцию. Впервые законодательные органы страны на практике закрепили правовой механизм развязки конституционного кризиса — через Конституционный суд, через Верховный Совет, через Генерального прокурора. Практически впервые в стране удалось остановить уже запущенные в ход антиконституционные решения, реализация которых обернулась бы откатом к худшим временам тоталитаризма, к расколу общества и почти с неизбежностью — к гражданской войне.