Мой возлюбленный vampire… - Ярослава Лазарева

Отстранившись от девушки, Марин твердо посмотрел в ее повлажневшие глаза и произнес:

— Я не люблю тебя, Санта, ты уж прости. Поэтому, чтобы не давать ложных надежд, решил с тобой расстаться. Что скажешь?

Она всхлипнула и уткнулась лицом ему в плечо. Марин погладил ее по курчавой голове. Он не любил такие моменты, но считал, что лучше разрывать надоевшие отношения сразу. Ему казалось, что так девушкам легче принимать неизбежное. Обычно они плакали, просили его подумать. Но он стоял на своем. И некоторые из бывших подружек скоро успокаивались, даже через какое-то время начинали с ним просто дружить.

Марин дал возможность Сантане осознать новость. Та выплакалась, потом оторвалась от него и отошла на пару шагов. Ее лицо опухло, глаза покраснели.

— Ну погоди же! — вдруг со злобой произнесла она и вздернула подбородок, глядя на него гневно. — Отольются тебе мои слезки! Не век тебе, Марин, мучить девушек своей холодностью. Предупреждали меня девчонки с курса, что ты известный всем бабник, да я, дурочка, не верила. Но сейчас сама убедилась, какой ты бессердечный. Вот увидишь, скоро встретится на твоем пути такая любовь, которая сведет тебя с ума, такая девушка, которая не даст тебе спокойной жизни и из-за которой ты будешь мучиться и страдать как никогда и плакать кровавыми слезами. Заклинаю тебя! — вдруг громко выкрикнула она и достала из-за пазухи какой-то круглый, заблестевший на солнце амулет.

Сантана вытянула его по направлению к опешившему Марину и что-то зашептала. Ее черные большие глаза засверкали.

— Тьфу на тебя! — сплюнул перепугавшийся Марин и юркнул в машину.

Он резко рванул с места и помчался прочь. Как потомок цыган, он верил во всевозможные заклятия, порчу и сглазы, поэтому решил немедленно доехать до ближайшей церкви и окропить себя святой водой.

Вечером, когда за столом в их большом доме собралась практически вся семья, Марин уже и думать забыл о заклятии Сантаны. Все его дружно поздравляли с благополучной сдачей экзаменов, хвалили родителей за такого умного и успешного сына, желали дальнейших успехов. Марин быстро захмелел от крепкого и сладкого домашнего вина из черной смородины и решил выйти на улицу.

Родительский дом находился на окраине города, его окружал огромный сад. Марин прихватил с собой начатую бутылку вина и медленно пошел между деревьями. В саду сладко пахло цветами, под ногами пружинила зеленая трава, закатное небо бросало красноватый отблеск на все окружающее. Марин беспричинно улыбался и периодически прикладывался к бутылке. Его уже слегка пошатывало, что вызывало лишь приступы смеха. Так Марин добрался до ограды. Она была каменной и не очень высокой. Он вдруг решил забраться на нее и полюбоваться на закат. Но с первого раза не получилось — Марин упал в траву и расхохотался, глядя в краснеющее небо. Но потом пробормотал, что так просто он не сдастся, и снова попытался взобраться на ограду. Наконец, хоть и с трудом, это ему удалось. Он уселся наверху стенки, свесив ноги.

Особняк соседей тоже окружал довольно большой сад. Между каменными стенами имелась протоптанная в траве дорожка, окаймленная по бокам вьющимися стеблями резного плюща, который цеплялся за любую опору. Марин смотрел в даль этого прохода. В детстве он любил бегать по нему, играть с соседскими ребятами в прятки, скрываясь в густых зарослях плюща. И сейчас он вдруг засмеялся, сам не зная чему. Однако смех внезапно замер на его губах, и Марин вытянул шею, не понимая, как такое может быть, — на него двигалась стена дождя. Она и правда выглядела очень странно — наверху вроде бы была совсем маленькая тучка, но из нее лились потоки воды.

— Черт! — вскрикнул Марин, когда дождь зашумел совсем близко. — Еще вымокнуть не хватало.

Он хотел слезть со стены, но остановился — его удивило, что дождевая влага кажется красной. Он потряс головой и зажмурился. А когда открыл глаза, обильный, но короткий дождик уже промчался мимо, даже не замочив ограду рядом с ним.

— Не нужно было пить столько вина, — пробормотал Марин, вновь начиная улыбаться. — А то уже черт-те что мерещится — будто бы дождь красный. Хотя… Вот я дурак! Это же просто в закатном свете вода так покраснела! Вон и облака на небе кажутся кровавыми!

Марин расплылся в довольной улыбке, радуясь, что нашел объяснение удивившему его явлению.

Но тут же улыбка сбежала с лица, так как в проходе появилась девушка. Ему показалось, что она возникла из-за завесы стремительно уносящегося дождя — словно влажная красноватая штора улетела прочь и открыла его взору медленно идущую по мокрой траве девушку. Она была стройной и на вид очень юной, от силы лет пятнадцати-шестнадцати. Влажные волосы разметались по ее плечам и показались Марину красноватыми, словно от потеков странного дождя. Но когда девушка приблизилась, он понял, что волосы белые. Закат потух, его красные отсветы перестали искажать цвета окружающего мира, и волосам девушки вернулась естественная окраска. Так подумал Марин, с любопытством вглядываясь в бледное лицо незнакомки. Черты казались расплывчатыми, словно девушка была нарисована акварелью и от только что прошедшего дождя нежные светлые краски чуть размылись. Зато большие черные глаза ярко выделялись на общем эфемерном фоне, взгляд был пронзительно-печальным. И у Марина вдруг защемило сердце.

— Что с тобой? — торопливо спросил он, когда девушка поравнялась с ним. — Тебя кто-то обидел?

Она остановилась и медленно повернулась, приподняв узкий подбородок и заглядывая ему в лицо. Марин даже протрезвел, таким жалобным был ее взгляд. Казалось, слезы сейчас хлынут из этих неподвижных распахнутых глаз.

— Что с тобой? — тише повторил он.

— Он обманул меня, — прозвенел в ответ печальный голосок.

Марин вздрогнул и отчего-то вспомнил слезы Сантаны после того, как он сообщил о том, что решил с нею расстаться.

«Черт побери! — мелькнуло в его голове. — Как все-таки девушки остро реагируют на проблемы в отношениях!»

— Он обманул меня, — повторила незнакомка медленно, не сводя глаз с замершего Марина.

— Не нужно так огорчаться! — наконец вышел тот из столбняка. И весело предложил: — Забирайся сюда, на ограду! Или… Сегодня в моей семье праздник. Пойдем к нам в дом?

— Приглашаешь? — уточнила она, и ее глаза приняли более живое выражение.

— Конечно! — рассмеялся он. — Почему бы и нет? Выпьем вина, потанцуем… Слышишь, уже играет музыка. Меня наверняка потеряли, а ведь я виновник торжества. Пошли? Не нужно больше грустить!

Девушка задумалась. Она опустила голову и носком белой туфельки водила по влажной траве. Ее белые волосы упали на лицо. Голубое платье все еще казалось мокрым, его тонкая ткань облепляла изящную фигуру, и Марин невольно отметил узкую талию, стройные бедра, небольшую, но упругую грудь.