Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона - Даниэль Дефо

Тут стали мы обнаруживать то, о чем прежде совсем не заботились. Мы поняли, что, какова бы то ни была местность, в которой мы находимся, мы в течение долгого времени не сможем значительно продвинуться вперед. После пятимесячного с лишком нашего путешествия погода стала меняться. Мы видели по природе, что находимся в таком климате, где наравне с летом бывает и зима, хотя и не похожая на зиму нашей родины. Предстоял период дождей 113. А в это время нельзя путешествовать как из-за самих дождей, так и из-за вызываемых ими повсеместных разливов. Хотя мы уже с дождливыми периодами познакомились на острове Мадагаскар, но с начала путешествия мы о них как-то не думали; ведь мы выступили в путь около времени солнцестояния, то есть тогда, когда солнце было дальше всего к северу от нас, и этим обстоятельством в пути и воспользовались. Но теперь солнце быстро приближалось к нам, и начало дождить. По этой причине мы созвали общую сходку, на которой обсудили положение: идти ли на вперед или выбрать на берегу нашей Золотой рек столь счастливой для нас, подходящее место и там разбить становище на зиму?

В общем, было решено оставаться на месте. Это было немалой причиной наших удач, как вы увидите в соответствующем месте.

Решивши так, мы сразу же поставили наших негров на работу, на постройку хижин или домов для жилья. Они очень ловко управились с этим. Только мы переменили первоначально намеченное место, полагая — и так оно и оказалось — что река может залить его при внезапном дожде. Становище наше было подобно небольшому городу, посреди которого стояли наши хижины. В середине их была одна, в которую выходили все наши отдельные жилища, так что единственный путь для каждого в свое помещение вел через общественный шатер. В нем мы вместе ели и пили, сходились и держали советы. Наши плотники понаделали нам столов, скамей и табуретов во множестве, сколько могло нам понадобиться.

Очаги не нужны были нам, — было достаточно жарко и без огня. Но, в конце концов, мы были вынуждены по особой причине поддерживать каждую ночь костер. Хотя во всех остальных отношениях место было и приятное и удобное, но здесь непрошенные хищные звери тревожили нас, пожалуй, даже больше, чем в самой пустыне. Так как олени и прочие травоядные животные сходились сюда для прикрытия и прокорма, то львы, тигры и леопарды посещали эти места ради добычи.

Мы, обнаруживши это, сперва так встревожились, что подумали даже о перемене места. Но после многих споров решили так укрепиться, чтобы оказаться в полной безопасности. Этим занялись наши плотники. Сперва они огородили все наше становище вокруг длинными шестами, ибо дерева было у нас достаточно. Шесты эти были воткнуты друг возле друга не в правильном порядке, как и изгороди, но вразбивку. Их было великое множество; в толщину они составляли около двух ярдов, причем одни были выше, другие ниже, — все заостренные на верхушке и в футе расстояния друг от друга. Прыгни через них какая-нибудь тварь, она повисла бы на двадцати или тридцати кольях, разве только она начисто перемахнула бы через них, но это было очень трудно.

Вход был усажен еще большими шестами, так расположенными, что они образовали три или четыре крутых поворота; по этим поворотам не могло пройти ни одно четвероногое размером больше собаки. Для того чтобы какая-нибудь стая не напала на нас и не потревожила бы наш сон, чтобы нам не пришлось тратить боевое снаряжение, которое мы скупо берегли, — мы поддерживали каждую ночь перед входом в изгородь большой костер. А для двух часовых, находившихся против костра, в самом входе была сделана хижина, прикрывавшая их от дождя.

Для поддержания костра мы нарубили огромное количество дров и сложили их грудой для просушки. Из зеленых ветвей мы сделали вторую покрышку для хижины; покрышка была так высока и плотна, что впитывала в себя весь дождь, и мы оставались всегда в сухости.

Едва управились мы со всей этой работой, как пошли такие яростные и непрерывные дожди, что у нас не было почти возможности ходить на охоту. Понятно, нашим неграм, не носившим одежды, дожди были нипочем. Но для нас, европейцев, нет ничего более опасного в этом жарком климате.

В этом положении пребывали мы четыре месяца, то есть от середины июня до середины октября. Ибо хотя дожди прошли, или, по крайней мере, к равноденствию прошла главная их ярость, мы все же решили, так как солнце было над нашими головами, несколько подождать, покуда оно хоть немного отойдет к югу.

Во время всей стоянки у нас было много приключений с хищниками. Не поддерживай мы постоянно костра, неизвестно, укрыл ли бы нас забор, хотя мы и укрепили его впоследствии двенадцатью или четырнадцатью рядами шестов, если только не более. Тревожили хищники нас всегда по ночам; они иногда являлись в таких количествах, что казалось, будто все львы, тигры, леопарды и волки Африки собрались напасть на нас. Наутро, после одной светлой лунной ночи, часовой сообщил нам, что мимо нашего маленького становища прошло, как он совершенно твердо уверен, до десяти тысяч различного рода хищников. Завидевши огонь, эти хищники отступили, но, уж во всяком случае, проходя мимо, выли или ревели и издавали всевозможные звуки.

Эта музыка ни в коей степени не была приятна для нас; она подчас была настолько нестерпимой, что не давала нам спать. Частенько часовые вызывали всех бодрствующих выйти наружу и поглядеть. Однажды они всерьез вызвали всех нас в ветреную бурную ночь, сменившую дождливый день. Тогда сбежалось к нам такое неисчислимое количество этих чертовых созданий, что наши часовые уже решили, что они нападут на нас. Звери не подходили к той стороне, где был огонь, и, хоть мы считали себя в безопасности, мы все же поднялись и взялись за оружие. Светила почти полная луна, но небо было усеяно летучими облаками, и ужас ночи довершала какая-то странная буря. Оглянувшись на заднюю сторону нашего становища, я увидел внутри наших укреплений какого-то метавшегося зверя. Он, действительно, кроме своих задних лап, был весь уже внутри. Он, как оказалось, сделал прыжок с разбега, переметнулся через всю нашу изгородь, но напоролся на крайний кол, который был выше остальных. Всей своей тяжестью зверь повис на шесте, и острие кола вошло ему в одну из задних ляжек с внутренней стороны. Так висел он, ревя и грызя дерево от ярости. Я выхватил копье у стоявшего рядом со мною негра, подбежал к зверю и, нанеся ему три или четыре удара, прикончил его; я не хотел стрелять, так как задумал дать залп по остальным хищникам, которые, я видел, плотно толпились снаружи, точно стадо буйволов, которых гонят на ярмарку. Я вызвал наших и показал им все увиденные мной предметы ужасов. Без долгих рассуждений мы дали по зверям общий залп, причем большинство наших мушкетов было заряжено двумя или тремя жеребейками или пулями зараз. Среди зверей произошла ужасная суматоха, и они пустились со всех ног убегать. Лишь некоторые из них отходили более важно и торжественно, чем прочие, будучи меньше напуганы шумом и огнем. Мы разглядели также некоторых валявшихся, очевидно, в предсмертных корчах на земле, но мы не посмели выйти наружу, чтобы ближе посмотреть на них.