Рядом с молниями - Николай Чевельча

— Сумма не увеличится, верно, а вот качество... Многие командиры вполне выросли для партийно-политической работы. Капитан. Думов, положим.

Климов замолчал, в задумчивости прихлебывал из стакана чай. Михаил Иванович внимательно посмотрел на командира. Он не переставал удивляться этому человеку. Если бы у Смирнова спросили, каким он представляет себе современного военного руководителя, он бы, пожалуй, указал в первую очередь именно на Климова. Умен и энергичен. Образован. Истинно предан своему делу, буквально живет им. И всегда знает, чем живут его солдаты и офицеры. Умеет мыслить стратегически, умеет вовремя заметить и разрешить сложную ситуацию. И от политработников в ракетных частях требуются эти качества... Ясно теперь, сколь велики будут перегрузки и напряжение, с которыми встретится ракетчик. Стало быть, ни на минуту нельзя упускать из виду обстоятельств, определяющих поведение ракетчиков, их поступки, увлечения и склонности.

Смирнов допил свой чай, бесшумно прошелся по кабинету.

— Ваше мнение политотдел обязательно учтет, — сказал он. — В будущем, я думаю, для ракетных войск будут специально готовить политработников с инженерным образованием.

— В политработники должны идти люди талантливые, — обронил Климов.

— Да, Владимир Александрович, все должно делаться по призванию, по таланту. Взять, к примеру, полковника Василевского. Талантливый инженер, а поставь его на хозяйственные работы? Тыловым работником он будет плохим. Так и в политработе. Без специальных знаний, без ленинских качеств подхода к людям — ничего не получится.

— Да... Великое дело делают те военачальники, которые не жалеют труда и времени для воспитания своей смены. Вот и Митрофан Иванович такой же. — Климов проговорил это в глубоком раздумье. — Знаю его с фронта. В самой трудной обстановке он учил и показывал, как надо делать. К сожалению, не все такие. Сталкивала меня судьба с некоторыми типами... Есть такие, что готовы свои знания спрятать на три замка и держать их как средство, обеспечивающее им бесконечное пребывание на посту... Учить надо нашу офицерскую молодежь. Терпеливо, кропотливо. Ведь они, по сути, дети наши.

— Кстати, Владимир Александрович, о детях... Впрочем, может быть, это вовсе некстати... Но, в общем, так: в политотдел приходил заведующий детским домом из Снегирей, просил помочь подвезти топливо, кое-что отремонтировать, спортгородок сделать. Может, заедем к ним?

— С детским домом решим завтра после окончания сборов. А сейчас уже поздно. Пора спать. — Провожая Смирнова до дверей, тихо добавил: — Насчет сирот. Напомните, Михаил Иванович. Не забудьте...

2

Полковник Климов в изумлении разглядывал ярко освещенные разноцветными лампочками стенды.

— Что это, Георгий Николаевич, вы подготовили под занавес? Нет, вы посмотрите, товарищи! — он обращался то к Василевскому, то к застывшим сейчас в дверях другим офицерам части.

Прошел вдоль стендов, читая названия. На лице его было радостное удивление.

— Все одиннадцать действующие? Здорово! Молодцы! Кто автор схем?

— Наша служба, при участии лейтенанта-инженера Федченко. С группой солдат.

— Покажите стенды в работе, — попросил Климов.

Василевский выглянул за дверь и пригласил в класс Гаврилова и Федченко. Офицеры быстро, без лишних слов начали работать на пульте управления. Пальцы Федченко переключали тумблеры и нажимали кнопки так быстро, что следивший за ним Смирнов удивленно и восхищенно подумал: «Пианист в своем деле!»

Схемы работали великолепно.

— Спасибо вам, товарищи, за такой подарок, — волнуясь, благодарил Климов. — Я, признаться, подготовил на сегодня большой доклад о творческом подходе к изучению ракетной техники, но полковник Василевский и его офицеры вот этим всем, что мы видим, сказали больше, чем можно выразить словами... А посему, поскольку мы здесь все вместе, приказываю: подобные электрические стенды ввести в каждом подразделении. Срок — не более двух месяцев. Скоро некоторые подразделения войдут в новые казармы и технические городки. В новых помещениях создавать учебно-материальную базу только на высоком техническом уровне. Чтобы нигде мы не видели бумажно-деревянных изобретений. Сегодня инженеры части помогли преодолеть еще один рубеж и приблизили нас к нашей конечной цели — заступлению расчетов на боевое дежурство...

А когда итоговое совещание руководящего состава закончилось, и в классе остались лишь Климов и Смирнов, Василевский попросил их задержаться на минуту, выслушать его.

— У меня возникли кое-какие мысли, и я хотел бы, не упуская драгоценного времени, поделиться с вами.

Климов ободряюще кивнул.

— Я, собственно, вот о чем... Мне думается, пришло время расформировать наши нештатные группы инструкторов, а офицеров-инженеров отправить в подразделения. Они там очень нужны. В каждом подразделении уже заложены основы практических и теоретических знаний. Их будут развивать и углублять на месте инженеры. Наши командиры в большинстве своем познали организационные вопросы подготовки ракеты к пуску. Инженеры обязаны помочь им в теории. Скоро придут инженеры из гражданских учреждений. Так вот: необходимо их быстрее направить в ракетные батареи. Несколько дней — и они разберутся во всем.

Смирнов посмотрел на командира. Тот слушал, сохраняя полное спокойствие.

— Кроме того, мы вносим предложение о создании в части школы младших специалистов-ракетчиков. Вот, — Василевский протянул командиру синюю папку, — здесь программа обучения по технической и специальной подготовке сроком на три месяца. Все командиры батарей в этом заинтересованы. Я с ними говорил.

Василевский отошел к середине учебного класса и, казалось, не обращая ни на кого внимания, закурил.

— Вы что же, Георгий Николаевич, так долго вынашивали хорошие идеи и молчали? — негромко спросил полковник Климов. — Мы бы с нашим начальником политотдела и начальником штаба тоже высказали свои мысли, а то выдали целую программу, а мы должны думать, как с ней быть, принимать или не принимать. Времени-то пройдет сколько?

— Здесь не только программа, но и пути ее выполнения, — ответил Василевский. — Раньше сказать не мог. Сам не был убежден в своей правоте.

— Ну, а это? — показав на стенды, спросил полковник Климов. — Можно было предупредить вчера о том, что вы готовите?

— Нет, нельзя, — ответил Василевский. — О технике докладывают тогда, когда увидят, что она работает. В этом мы убедились утром, за тридцать минут до занятий.

Климов только руками развел.

— Вот еще что. Совсем забыл, — сильно заикаясь, заторопился Василевский. — Лейтенант-инженер Федченко и капитан-инженер Гаврилов сделали свои расчеты для подготовки ракеты к пуску по новому временному графику. Время сокращалось примерно в полтора раза.

— Ну, знаете ли!.. Из вас сегодня, как из рога изобилия, — удивился Климов. — Представьте все расчеты, мы их рассмотрим в штабе. И на сегодня, пожалуй, достаточно. Послезавтра в десять ноль-ноль встретимся и решим все вопросы... Вы же знаете, я член Государственной комиссии. На днях улетаю в штаб, а там — дальше. Так что давайте-ка до моего отъезда разберемся во всем, что вы нам выложили, Георгий Николаевич.

После обеда, простившись с присутствовавшими на совещании офицерами, Климов и Смирнов поехали в штаб части. По дороге Михаил Иванович напомнил командиру о детском доме.

— Товарищ Андреев, — Климов повернулся к шоферу, — знаете, где детский дом?

— Да вся часть у нас знает, товарищ полковник. Многие солдаты, когда получают увольнение, ходят туда.

— Очень интересно. А что же они гам делают?

— Помогают дрова рубить, убирать двор. Кто мебель чинит. Играют с детьми. Художники наши нарисовали картины в столовую... Машину бы им подарить, товарищ полковник. — Глаза Андреева блестели. — А мы бы научили их водить. Вырастут, спасибо скажут, — добавил он, словно бы оправдываясь.

— Ну и как относятся дети к солдатам?

— Так, что иной раз слезы к горлу подступают. Да вы сейчас сами увидите, товарищ полковник, — ответил шофер.

Климов через плечо взглянул на своего начальника политотдела. Тот улыбнулся. Ему давно все это было известно.

Они подъехали к высоким тесовым воротам. Через калитку вошли во двор.

— Здесь дирекция детского дома, вон там общежитие, это — столовая, а в двухэтажном доме — школа и клуб, — пояснил шофер.

Они направились в канцелярию. В большой теплой комнате сидели за столом несколько женщин. Они о чем-то возбужденно говорили, но, увидев вошедших офицеров, замолчали.

— Мы воспитатели детского дома, а директор — в клубе, — сказала одна из женщин. — Сегодня у нас в гостях ученые из обсерватории. Вы — товарищ Климов, а вы — товарищ Смирнов? — женщина улыбнулась. — Мы вас знаем и очень ждем от вашей части шефской помощи. К нам уже приходили офицеры... Вы не помните, Мария, фамилию капитана, такой симпатичный и спокойный? — спросила она. сидевшую за столом возле окна женщину.