Отряд отморозков. Миссия «Алсос» или кто помешал нацистам создать атомную бомбу - Сэм Кин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда они справились с погрузкой, к воротам аэропорта с ревом подкатило такси. Мужчина с билетами в Шотландию потребовал, чтобы его пустили на взлетно-посадочную полосу, иначе он опоздает на рейс. Обеспечение безопасности в аэропорту в ту эпоху было не таким, как сейчас, так что охранники пропустили его. Такси подъехало к самолетам и припарковалось между ними вне зоны видимости тех, кто находился в терминале. В страшной спешке мужчина распахнул багажник такси и принялся закидывать чемоданы в самолет, следовавший в Шотландию. Воспользовавшись суетой, Аллье с напарником проскользнули на шотландский рейс со своими билетами на вымышленные имена.
Через несколько минут оба самолета взлетели. Для пассажиров, следовавших в Амстердам, этот полет оказался незабываемым. Как только их самолет покинул пределы норвежского воздушного пространства, истребители люфтваффе перехватили его и направили в Гамбург. После приземления нацистские чиновники распахнули грузовой отсек и изъяли багаж Аллье. Чемоданы оказались набиты гравием.
Тем временем тяжелая вода, спрятанная в багаже человека из такси, летела в сторону Шотландии. Правда, раньше, чем она достигла британского воздушного пространства, Аллье заметил преследовавший их самолет без опознавательных знаков. Он попросил пустить его в кабину пилотов (еще один пример небрежного обеспечения безопасности в прежние времена) и откровенно поговорил с командиром, объяснив, что он французский агент, сражающийся на стороне союзников. Пилот поблагодарил его и начал маневрировать, по возможности стараясь скрыться в облаках. Никто так и не понял, что это был за самолет – возможно, тоже немецкий, – но пилот ускользнул от него и благополучно приземлился.
Драгоценная тяжелая вода в обход таможни была переправлена во Францию. К 18 марта все до единой канистры находились в бомбоубежище института Жолио в совершенной безопасности. При одном условии: если только нацисты никогда не дойдут до Парижа.
Глава 11
От фальши к реальности
После того как Джо Кеннеди – младший в сентябре 1939 г. покинул Лондон, его отец настоял, чтобы он снова поступил в Гарвард и получил юридическое образование. Кеннеди-старший даже нанял ему в репетиторы судью Верховного суда Массачусетса. Но такая жизнь казалась Джо нудной, и, когда весной 1940 г. война в Европе приняла серьезный оборот, он начал задумываться о военной службе.
До той весны Вторая мировая война была какой-то ненастоящей. Да, Гитлер вторгся в Польшу, а Великобритания и Франция объявили войну Германии, что сделало их формально воюющими сторонами. Но никаких реальных сражений или стычек не происходило, и непочтительная британская пресса окрестила такое положение дел «фальшивой войной»[12]. Скоро она пожалела о своем остроумии. В апреле 1940 г. Рейх внезапно вторгся в Данию и Норвегию, а в мае пали Нидерланды, Бельгия и значительная часть Франции. Попутно вермахт разбил британскую армию и почти уничтожил ее в Дюнкерке. Но самое ужасное началось во время вечернего чаепития 7 сентября 1940 г. в Лондоне, когда сирены, которые в прошлый раз, в сентябре 1939 г., поднимали ложную тревогу, завыли уже всерьез. Тысяча немецких самолетов прорвалась к Лондону, и начался знаменитый «Блиц» – девять месяцев безжалостных воздушных налетов. Фальшивая война стала очень даже реальной.
Джозеф Кеннеди – старший все еще оставался американским послом в Лондоне. Его противостояние с Рузвельтом продолжалось, но президент воздерживался от его отзыва по простой причине: если Кеннеди склонен трепаться об умиротворении Германии и самоизоляции США, пусть лучше делает это за границей, чем дома. Но когда начался «Блиц», Кеннеди впал в полное отчаяние, сказав одному из своих сотрудников: «Ставлю любую сумму пять к одному, что Гитлер будет в Букингемском дворце через две недели». Разъяренный Рузвельт продержал Кеннеди в Лондоне достаточное время, чтобы лишить посла возможности бросить ему вызов при выдвижении в кандидаты от Демократической партии на президентских выборах 1940 г., а в октябре без каких-либо реверансов отозвал его.
Увольнение не отрезвило Кеннеди, даже наоборот – он стал еще активнее проповедовать умиротворение и самоизоляцию. Этим он умудрился разозлить в Вашингтоне как либералов, так и консерваторов. Кеннеди-старший давно питал надежду когда-нибудь занять Белый дом, но его поведение в 1940 г. обратило эти мечты в прах. Джо и Джек беспомощно наблюдали, как их отец становится изгоем в правящих кругах, фактически совершая политическое самоубийство.
Джо воспринимал это особенно тяжело, поскольку лелеял собственные политические амбиции. Стоит иметь в виду, впрочем, что они не основывались на каких-то глубоких убеждениях. В реальности политические взгляды Джо были достаточно путаными. В 1934 г. он во время семейного ужина объявил себя коммунистом, чем привел отца в ярость. («Когда продашь свою яхту и лошадь, – гремел Кеннеди-старший, – тогда можешь называть себя коммунистом».) Несколько лет спустя, ударившись в противоположную крайность, Джо начал хвалить евгенические законы Гитлера о стерилизации как дальновидные. Застонав, отец напомнил Джо, что у его сестры Розмари, страдавшей от поведенческих и эмоциональных расстройств, скорее всего, возникли бы проблемы с такими законами и что, возможно, ему стоит пересмотреть свою позицию.
Несмотря на свои, скажем так, гибкие убеждения, Джо-младший кое-что знал наверняка: он, как Кеннеди, имеет Богом данное право на государственную должность, а герои войны получают преимущество в любой избирательной кампании. Поэтому, когда политическая звезда отца начала меркнуть, Джо решил, что самый верный способ привести Кеннеди в Белый дом – это стать героем войны.
Глава 12
Безумный Джек
Некоторые участники немецкого проекта атомной бомбы считали тяжелую воду не менее важной для осуществления своих планов, чем уран. Поэтому французская эскапада с тяжелой водой в марте 1940 г. привела их в ярость. Но случившееся уже в следующем месяце вторжение в Норвегию быстро их ободрило. Oсло пал сразу, и, хотя храбрые мужчины и женщины центральной Норвегии продолжали сражаться еще несколько недель, в мае, когда их сопротивление было подавлено, Третий рейх захватил электростанцию «Веморк». Адольф Гитлер получил в свое распоряжение единственный в мире завод по производству тяжелой воды.
А вскоре немецкие танки уже катили по Франции, обойдя линию Мажино и сокрушая все очаги сопротивления на своем пути. Несмотря на то что линия фронта еще не приблизилась к Парижу, его жители уже запаниковали. Люди тысячами покидали город, а еще недавно хладнокровные правительственные чиновники начали выбрасывать из окон на лужайки целые шкафы документов и устраивать гигантские костры. Воцарилась анархия.
Хотя Фредерик и Ирен Жолио-Кюри, в отличие от большинства парижан, сохраняли спокойствие, в середине мая они получили приказ эвакуировать находившуюся в их распоряжении тяжелую воду. Ни при каких обстоятельствах она не должна была попасть к нацистам. И вот однажды в 10 часов вечера двое ассистентов Жолио, вооружившись пистолетами, погрузили канистры в грузовик «Пежо» и начали движение на юг. Жак Аллье, банкир-разведчик, осуществивший дерзкую акцию в Осло, используя свои связи, договорился о размещении канистр в банковском хранилище в 400 км от Парижа. Отказавшись назвать содержимое канистр, ассистенты зарегистрировали тяжелую воду как «продукт Z». «Продукт» хранился там пять дней, прежде чем управляющий банка забеспокоился и потребовал его забрать. Ассистенты временно переместили канистры в женскую тюрьму по соседству, а затем в тюрьму строгого режима. Заключенные помогли внести канистры и разместить их в укрепленной камере отделения для смертников, обычно предназначавшейся для самых буйных преступников.
Ирен и Жолио оставались в Париже, пока могли. (За это время они эвакуировали своих детей, Пьера и Элен, в семейный коттедж в рыбацком поселке Л'Аркуэст, где юная Ирен провела начало Первой мировой войны.) 12 июня, когда немцы были уже в 80 км от Парижа, Жолио-Кюри наконец покинули город. По дороге на юг они видели, как небо затягивалось дымом от горящих нефтеперерабатывающих заводов. С собой они везли часть оборудования лаборатории, а также доставшийся Ирен от матери свинцовый футляр весом 60 кг, содержащий грамм радия, дар женщин Америки Марии Кюри.
