Протокол для гувернантки - Гийом Лавенан

про вас Венсан Мань, чьи растрепанные волосы будут слегка колыхаться при каждом движении головы в такт музыке, она не танцует, подхватит мужчина, но у нее есть другие достоинства, он осушит бокал, представь себе, она разбирается в финансовом менеджменте, в финансовом менеджменте? – да, она помогла мне провести переговоры с банком и благодаря ей мы получили ставку 1,20 по нашей ипотеке, 1,20? – завизжит Венсан Мань, на сколько? – на двенадцать лет, а следующая песня на диске будет спокойней и заволочет густой пеленой их головы, разгоряченные продукцией Битца, 1,20 на двенадцать лет, повторит Марин Мань и внезапно встанет на месте, лишь пошатываясь из стороны в сторону, как кегля в боулинге, с задумчивым взглядом, словно она переделывает в голове таблицы амортизации, и потом придет к выводу, – это будет словно озарение, – что это просто суперставка, да, поддержит Венсан Мань, суперставка, снимаю перед ней шляпу, Себастьен нам с этими вопросами не поможет, но тут, конечно, как повезет, скажет он, меряя вас взглядом, никогда не знаешь, кто попадется, когда обращаешься в такие компании, как ваша. И пока он будет сокрушаться, вы вспомните то, что мы вам рассказывали: как Мезаль сидел в клубе у телефона и отвечал на вопросы звонящих семей, в то время как Гиг просто уписывался перед стойкой, да, Мезаль с его невозмутимым голосом идеально подходил для этой роли, он прижимал трубку нашего старого телефона ко рту и воплощал собой уверенность и профессионализм. Вы прошли какую-то специальную подготовку? – захочет узнать Венсан Мань, продолжая слегка покачиваться, у него будет багровое лицо, а из-под расстегнутой рубашки будет выглядывать нательная майка, и он, как вам покажется, соберет все остатки вежливости, чтобы поговорить с вами, и вы ответите, да, конечно, я проходила всякого рода специальную подготовку. Но это не важно, добавите вы. Как это не важно? – спросит Венсан Мань, а мужчина сзади вас разгорячится не на шутку, она знает даже закон Дюффинеля, и это вызовет у Венсана Маня восторг, в то время как рядом с ним его жену начнет трясти все опаснее, а ее ноги будут упираться в пол, словно несъемные колышки от палатки, вы знаете закон Дюффинеля. Да, но это не важно, ответите вы. Как это? Ну конечно, закон Дюффинеля – это важно, заорет Венсан Мань, закон Дюффинеля – это архиважно. Нет, это не важно, повторите вы неожиданно серьезно, глядя на них по очереди, все, что вы считаете важным, таковым не является, и когда все рухнет, когда все, что вы знаете, исчезнет, вы поймете, что все это было не важно.

Ваши слова пробьют какую-то брешь в этом вечере, вызовут напряженную тишину, которую вскоре разорвет их дружный гогот, будет смеяться даже мать Елены, все еще сидящая на стуле, когда все рухнет, хорошая шутка, скажет Венсан Мань и, не в силах сдержаться, захохочет еще громче, хорошая шутка, механически повторит Марин Мань, и вдруг из нее вырвется полдецилитра густой зеленоватой массы, которая растечется по ее блузке, словно медленная лава, извергнутая больным вулканом, дорогая, Марин, но, салфетки, салфетки, скорее, салфетки! Венсан, меня вырвало, я плохо себя чувствую, но как же так, что с тобой случилось, тут, конечно, жарко, ты в порядке? Да, уже лучше, хочешь воды? Да, пожалуйста, и Марин Мань вытрется, ей нальют стакан воды, и она немного попьет, муж отведет ее в ванную, они вернутся, извините меня, мне очень жаль, наверное, нам пора домой, да, дорогая, пойдем, мы слишком много выпили, на самом деле – Венсан Мань постарается слегка приглушить свой восклик – мы совершенно напились! В любом случае спасибо за ужин.

Мужчина проводит гостей в прихожую, и Венсан Мань бросит вам издалека, какая вы забавная, как это вы сейчас сказали? Когда все рухнет? Очень смешно! Very funny! И блузка Марин Мань с круглым зеленоватым пятном на груди исчезнет за дверью, ведущей в гараж, а мужчина, пошатываясь, объявит, что отправляется спать, оставляю вас с женой, и пойдет по лестнице наверх, задевая плечом за стену, шух-шух-шух.

54.

Ее веки будут биться о глаза, словно два потрепанных стеклоочистителя о машину. Она коротко вам улыбнется. Думаю, надо убрать со стола, скажет она. Потом быстро встанет и прижмет вас к себе. Спасибо, шепнет она вам в шею. Спасибо за ужин. Спасибо за все. Вы тоже обнимете ее. Обнимите ее как можно сильнее.

55.

Вы вместе соберете приборы и тарелки. Уже на кухне вы предложите ей немного вина, чтобы допить бутылку, и она протянет вам свой бокал. Я уже совсем пьяна. Вы чокнетесь. С того места, где вы будете стоять, вам будет виден пол в прихожей. Не знаю, как все это решится, подумает она вслух. Надеюсь, страховая компания что-нибудь придумает. Она посмотрит на грязные тарелки, сваленные у раковины. Я не хочу сегодня все это убирать. Займемся этим завтра. Вам покажется, что она колеблется. И я не хочу сразу ложиться. Мне хочется еще немного посидеть с вами. Может быть, посмотрим одну серию, перед тем как идти спать?

56.

В правой части экрана появится Лесли Джонс. Она прижимает к уху телефон. Она будет говорить, складывая пачки денег в чемодан, лежащий у нее на кровати:

– Where are you Juan?

Хуан, где ты?

– Will you be waiting for me there?

Ты будешь ждать меня там?

Она закроет чемодан и сядет на кровать, по-прежнему держа телефон в руке.

– 30,000.

30 000.

Она приложит ладонь ко лбу.

– Love you too.

Я тоже тебя люблю.

57.

Она заснет у вас на плече. Вы услышите, как по лестнице спускается сын, потом останавливается – вероятно, он удивлен, что вы все еще здесь. Он сядет на диван рядом с вами. Глядя прямо перед собой, он натянет уголок пледа на колени. И будет смотреть вместе с вами, как Лесли Джонс отправляется одна в свое безумное путешествие, как с наступлением темноты она садится в машину, на заднем сиденье которой лежит чемодан со всеми ее сбережениями в наличных. Вы уберете руку, которую он положит вам на бедро. Потом он тоже уснет. Вы досмотрите титры до конца, и все это время в темноте ночи и мрачной тишине