Измена пахнет расставанием (СИ) - Бледная Ляся

— То есть, — напряглась я, жалея, что прослушала половину от волнения. — У моего ребенка…

— Есть очень большая вероятность отклонений… Как видите, стрессовая ситуация, переживания, травма… — перечисляла доктор. В ее взгляде было столько понимания и сожаления.

Каждое слово ударялось набатом о мою измученную душу и заставляло ее гудеть…

— Мне очень жаль, но пока что прогноз неблагоприятный… — заметила врач, показывая мне что-то на распечатке… Я ничего в этом не понимала. И всего лишь следила за цветным колпачком, силясь рассмотреть нечто важное…

— Я пойму, если вы решите оставить беременность. Но, как врач, я переживаю за ваше здоровье… — я слышала голос, видя холеную руку. В какие-то моменты рука начинала подплывать, словно на нее смотрят сквозь мокрое стекло. В уголках глаз щипало.

— Существует огромный риск того, что вы не доносите ее, — заметила врач. — Я бы на вашем месте подумала в первую очень про ваше здоровье…

Глава 48

Чувство, словно меня вытащили из воды, заставило быстро-быстро задышать.

— Тише, тише, — успокаивали меня. — Мы ее разочек посмотрим и все проверим. На всякий случай… Сейчас пригласим еще специалиста. Она посмотрит…

Еще одна женщина — врач вошла в кабинет, глядя на скрининг. Они что-то обсуждали в полголоса. И водили ручкой по каким-то невнятным очертаниям.

— Ну, тут как бы… вот… явная патологи, — заметила врач. Я чувствовала, как внутри все обрывается. Осознание, что мой малыш родится без ножек, ручек или еще с какой-то патологией, стучалось мне в голову. Или это был пульс.

— Послушайте, — меня взяли за холодеющую руку. — Решать вам…

— А вы бы сами, что выбрали? — спросила я, дрогнувшим голосом.

— Я? — спросила врач. — Я бы выбрала здорового ребенка. Подумайте сами, многие настаивают родить «главное, чтобы живой!». И что потом? Пока мама и папа занимаются им, ребенок нужен. Но вы не вечные… Если с вами что-то случится? К сожалению, у нас мало специализированных центров, которые могли бы помочь вашему уже взрослому ребенку. И есть вероятность, что он попадет в дом — интернат. Он будет жить там на маленькое пособие и… Я бы не хотела такой судьбы для своего ребенка! Но согласно деловой этике, я, разумеется, скажу вам, что по опросу женщин, старше сорока пяти лет, они жалеют только об одном, что не родили ребенка! А те, кто смог родить, жалеют, что уделяли слишком мало времени своим детям…

Я слышала ее через слово. Мир рухнул, но я старалась собрать его.

— Я п-п-подумаю, — произнесла я, глядя на плакат счастливой семьи, тискающей упитанного карапуза.

— Конечно, — заметила врач. — Пока что я не вижу угрозы для вашей жизни… Но я бы наблюдала… Давайте я вас запишу на следующий четверг.

Она внесла меня в какую-то базу.

— Сколько я должна за прием? — спросила я, беря себя в руки.

— Это не ко мне! Это в регистратуру… Не переживайте, все будет хорошо, — заметила Оксана, а я толкнула собой дверь.

Руки дрожали, на меня смотрели любопытные глаза. Слышалось шуршание вещей и скрип дверей. «Здравствуйте!». Красивые животики, в которых прятались малыши, заботливые руки, которые их прятали и утепляли, — все это вызывало ком в горле.

— О, все уже оплачено! Не переживайте! — приветливый голос в регистратуре заставил меня вспомнить том, что меня ждет водитель. Автомат с кофе манил уютными стаканчиками и терпким запахом. Я бы сейчас все отдала бы за этот кофе… Осторожно засовывая купюру, я ждала, когда мне наберется стакан. В голове шумело, меня штормило.

— Вы — здоровая и молодая женщина. И природа даст вам возможность родить еще ребенка. Здорового… — слышался голос, а я смотрела на кожу диванов, уютные цветы, дизайн, похожий на косметологический кабинет, чем на больницу. Шелест бахил по коридорам, яркие лампы, и я, ожидающая кофе на последние деньги.

Только я собралась брать кофе, как вдруг позади меня толкнули.

— Ой, простите, девушка, — донесся женский голос. Какая-то девушка натолкнулась на меня. Вид у нее был такой, словно ее сняли с креста. В руках она сжимала какие-то анализы с огромной печатью клиники.

Кофе потек по пальцам и капнул на сапог, а я с негодованием смотрел незнакомку.

— Это просто не может быть, — слышался ее голос. Она говорила по телефону. — Анализы сказали … Да… Теперь нужно будет смотреть саму опухоль…

Я замерла, чувствуя, как злость на неуклюжую незнакомку испаряется. Молодая, красивая, может, чуть старше меня девушка, казалась образцом успешности. При ней было все, что нужно для счастья. Даже ключи от машины выпали со звоном бокала на пол.

— Да, хорошо, я не паникую… Как скажешь… Другие клиники, так другие… — слышался ее голос и сверкали красивый длинный маникюр. — Будем сдавать анализы везде… Целую… Дома поговорим… Я знаю, что излечимо, но…

Она задохнулась словами, а потом стала кивать. Я смотрела на свои руки, облитые кофе. Пальцы слипались от сахара, которого я положила с избытком.

Может, это снова знак судьбы? Опять пролитый кофе?

Я в два глотка выпила его, чувствуя, как внутри все согревается. Страх, ужас, боль, вопрос: «Почему именно меня?!», — все это вертелось в голове, когда я направлялась в сторону туалета, чтобы вымыть руки.

Пока я возилась с сушилкой и смотрела на свое отражение телефон заверещал.

— Тэбя забрать? — спросил Алехан, а я так обрадовалась, услышав голос единственного друга. — Просто я пораньше освободылся!

— Алехан? — обрадовалась я. — А… Я… вообще-то…

— Так, что то случылось? — послышался голос Алехана.

— Эм… — замерла я пойманная вопросом врасплох. — Нет, как бы, все в порядке…

— Нэ ври! — послышался строгий голос с трубку. — Наташа мнэ говорыт. Наша дэвочка почэму-то не звоныт! Она что сама с работы поедет. А я нэ хочу быть навязчивым. Но Наташа говорыт, чтобы позвоныл. А то мало лы что случылось!

Водитель, видимо, ждет меня на улице. И отвезет меня в офис. Пока доедем, пока то, пока се … Рабочий день закончится.

— Нет, все в порядке, — кивнула я, на мгновенье оторвав телефон от уха и глянув на время. — Я …. Ну знаешь клинику на пересечении Лазорева и Мира? Ну, там где центр … этих… каких-то там услуг… Зеленая вывеска… Да! И остановка. Нет, остановка чуть дальше, это если повернуть… Да! Да! Я буду очень ждать….

— Хорошо, выезжаю! — громко объявил Алехан. Я представила эту милую пару. Сама добрая на свете Наташа и самый добрый на свете Алехан. Сколько же лет они вместе? Они ведь уже как бы немолодые…

«Ну и где она, любовь — настоящая? Ты мне хоть один пример покажи!», — твердила мама. — «Ну, чтобы в возрасте! Людка развелась, Даша три раза замужем была… Нет никакой любви! Есть привычка!».

А вот и есть… Кажется, я ее знаю.

Я вышла, обдуваемая весенним ветром, наполнявшего души предвкушением чего-то особенного. Внутри все вращалось, а старенька нексия уже подъезжала со стороны остановки.

Где-то на парковке остался водитель и роскошная директорская машина. Ничего, не маленький. Как-нибудь найдет дорогу домой.

— А что случылось? Нога? — спросил Алехан. Я уже жалела, что сказала о своем положении директору. Это получилось в сердцах, необдуманно… И вот сейчас я понимала, что слишком много рассказываю посторонним людям о себе.

— Нет, — мотнула я головой.

— Так, ты говоры! Если что посмотрым! — заметил обстоятельным голосом Алехан.

И я все рассказала. Казалось, внутри меня прорвало. Слова цеплялись друг за друга, вылетая со всхлипами и рыданиями. Алехан довел машину до двора, а я задыхалась, пересказывая разговор с врачом.

— Ну и дэла! — заметил Алехан. — Ты еще больнички посмотри! А то когда Наташе плохо было, ей такого понаставили… А потом врача хорошего сказали. Но мы — то уже вэздэ были… А я боялся, что потэряю ее… Как прэдаставлю, что бэз нее придется, так ничего нэ надо! Прямо ничэго. Я ей говорю, а она мне: «А мнэ без тэбя ни огород, ни куры… Ничэго нэ надо…