Конъюгаты: Три - Люминис Сантори

— Но это же всё твои идеи были. И я всегда вложу в них, я всегда во всём хочу поддерживать мою супругу.

— Арсен, я там ничего не делаю. Всё они.

— Если я начну перечислять все направления, в которых мы работаем по части экологии, ужин приобретёт деловую окраску, а Далиле будет неудобно, так что я не буду распространяться по этой теме.

За это в его рот женой помещается ядро грецкого ореха, затем кусочек мелкой красной икры с чесночком, так что тот затыкается в блаженстве и далее аппетит его пробуждается ещё больше, так что приступает к пирогам, запеканкам, слойкам, изящным салатикам и сладкому.

— Агний любит сладости да?

— И не буду даже вожражать. Што такого. Вкушно же!

— А ты любишь сладости, Арсен? Вот очень милые пирожные, это Никита с Вики приготовили.

Виктория здесь же, но то и дело выбегает к детишкам, чтобы поправить уже ставший разбойничим неповадным видом вид, меняет одежду девочек, заляпанную едой, пылью и некоторыми одноразовыми игрушками. В доме довольно чисто, но как ворчит Кирсанов, эти людишки умеют отыскать где посвинячить, что он от этих гигиено-процедур уже забыл, каков истинный цвет собственных рук.

Я постоянно в мыле, бро!

— Я тоже очень люблю сладости, сеньорита. Не всё. Но к примеру почему-то неровно дышу к таким выпечкам. Да и шоколад — это тема! А кто мы были без всех этих наших сладких напитков.

— Арсушка всегда истину глаголит! Вот, Урсула, бери пряник и хватит уже грызть мои ноги! Ей-богу, дети очень больно кусают!

— Хрисанфыч, зато теперь не будет жалоб, что не познал отцовства да?

— Да, теперь я понял, как это: день и ночь! Теория с практикой! А ведь на подходе вылупление пятерни! Они итак немного передерживаются и вес их немного больше, чем у четверни: вестимо, в маменьке долго росли. Ох-ох! Ну придётся, раз кашу заварили!

— Арсен, ты не думай, твой босс — довольно-таки преуспел в этом, он может участвовать в конкурсе лучших папок!

— Далила-йаа!

— Видишь, он даже покраснел, семья — его всё. Агний любит возиться с малышами.

— Мой авторитет (шепчет). Теперь обо мне будут думать, как о домашнем гномике, куриной мамаше.

— Дорогой, может быть ещё что-нибудь из мяса? Арсен, ты совсем ничего не ел.

— Я ем. Вот Калитка меня угощает куропаткой. А потом как-нибудь найду местечко для тех рёбрышек.

— Далила, не впихивай силой, а то будет не удовольствие, а понос.

— Фу, дорогой, неприлично же.

— Сама же так говоришь.

Хрисанф уже был слегка, как припеченный первым летним солнышком, сдобренный хорошими кушаньями, немного медленно и вальяжно соображавший и не особо себя истязавший.

Ей это всегда пеняли. Те же подруги.

У тебя муж, несмотря на всю свою крутизну, как пять копеек. Что ты жалуешься. Примитивный, в хорошем смысле этого слова, попался тебе человек. Накормить и спать уложить — делов-то! Каждой женщине это должно быть плёво. Это минимум треб. Знаешь, какие бывают мужики???!!! Хуже баб!

Они, конечно, не жили с ним, поэтому не знали. Но частично, это было справедливо. Но ведь Далила не умела ни того, ни другого.

Однажды Хрисанф случайно подслушал аналогичную беседу. Он вернулся с работы и просто уши его не могли не внять, как кто-то довольно бойко и громко учил его жену некоторым семейным рецептам. Ему это, конечно, показалось очень милым и смешным. Но позже решил перетереть с ней этот момент.

— Не слушай их.

— Кого?

— Ну, когда вы смотниц включаете. Враки это. Не нужно мне от тебя никаких куличей, борщей и мяса. И врать мне, когда мы ближе, тебе не стоит. Мне нужна ты, а не всё что лишне.

Кирсанов сказал это с осторожностью, потому что она могла принять это на штыки и обвинить его в том, что он плохо думает о её друзьях. Но она повременила, как будто думая о чём-то своём.

— Твои слова мне открыли, что ведь все мужья так говорят своим жёнам. И обо мне так могли говорить. Не водись с ней, она же бездетная старая дева. Таких издавна избегали.

— Да нет же. Я не о том. Вы можете перемалывать мне косточки, сколь угодно. Мне только приятно будет, что я так популярен и востребован. Просто я не хочу, чтобы ты думала, что ради меня тебе надо из кожи вон лезть. Это миф. Никто никому ничего не должен. И не обязан. Мне достаточно того, что ты просто есть и всё.

Даже просто эти слова могли быть для неё великим давлением. Хотелось как лучше — получилось как всегда. Но, в какой-то степени, и в ней жил простоватый человек, поэтому, может, она и любила его. Любовь — это, по идее, просто. Хотя думается, что сложно. Это лишне, как говорит Хрисанф. Сложности все эти. По идее, всё проще.

Глава 22

Виктория только заметно кивнула, когда завидела Арсена и он тоже в ответ уважительно кивнул.

Кажись, она действительно не любит работать мозгами, раз даже в зеркале не разглядела, что странным образом очень на кого-то похожа. Но так, наверное, и бывает: прекрасное далёко, а близкое — не суть.

Девушка была в длинном простом серо-синем платье. Просто фартук и чепец свой сняла как будто. Калита предлагал надеть ей что-нибудь из Далила катс, но та решительно отказалась. Однако, как и Кирсанову, на ней всё сидело. Хоть рубище. И даже ладнее, чем на отце. Порой одежда горела на том, особенно если он был в некотором беспокойстве, к тому же всегда мог испортить что-то торчащим откуда не возьмись крючком, разорвать в местах швов путём неудачных телодвижений, переместиться в вечернем туалете в непотребные места и превратить там себя в пороса и так далее. Викки, конечно, не была такой. Может быть и была бы, судя по тому, как по великому своему усердию, нередко наоборот приводила вещи в расстройство, но своего скарба у неё было совсем мало, и сказался, наверное факт стесненных обстоятельств, в которых она выросла. И этот её наряд был далеко не новым, но вошла Виктория в столовую в сопровождении Айсена, как… Только короны и скипетра не хватало, короче. И степени самодурства.

Арсен время от времени наблюдал за тем, как она ест, отщипывая кусочки того или другого. В общем-то, весьма быстро. Довольно скоро ела, но при этом не выглядела, как например, легендарная чета, или Аэлита. Серьёзно и тихо смотрелась. Кушала также с удовольствием, но с видом типа: я это должна делать и