Людоеды - Cepгей Mиxoнoв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 5
ОСТРОВ
«Берегите природу — вашу мать!»
надпись в заповедном крае— Мих! Миха! Михей! Эй… — послышался сквозь крепкий сон чей-то надоедливо-назойливый голос и тычки в бок настырной направленности. Если не проснуться, очевидно: всё одно достанут, а поднимут на ноги.
— Как дам! — последовала адекватная ситуации реакция от спящего человека.
— Да вставай, давай! Харэ валяться! — наконец дошло до побуженного: голос принадлежит закадычному другу, с которым они спелись за год до состояния неразлучной парочки. И всё, что бы ни случалось с ними за это время, были одинаково виноваты.
Вот и сейчас без этого никуда, а Зубу без Миха. Тот вскочил впопыхах, продирая кулаками глаза.
— А…
— Только не говори мне — идея! Знаешь: где находишься!
Мих уставился на Зуба заспанными глазами.
— Чё надо, а будил? Ночь на дворе! — возмутился соня.
— То-то и оно, что ночь… дикари… — напомнил Зуб.
— Уже? Снова объявились? Так быстро? — рука сама на инстинкте самосохранения нашла топор, оставленный под подушкой.
— Да стой ты, Мих! — пытался осадить его напарник. — Не всё так плохо, а… хуже некуда…
— Короче!!!
— Явилась пропажа…
— Беккер — сука?
— Нет, те, кто подались на его поиски и…
— Не томи, а не тяни кота за яйца! Ну же! Ну…
— Угу… — кивнул Зубченко на дверь, настояв поднять полог тряпицы на ней заменяющей древесную основу тканной преграды.
— Ходок… — покосился Мих в недоумении на Зуба, и снова уставился на Пигуля.
— Говори… — настоял напарник.
Тот трясся как пожухлый лист в непогоду, оставшийся совершенно один на голой кроне дерева в преддверии зимы.
— Пи-пи-пи…
— Чё он там пи-и-иликает? — зевнул Мих. Не специально, но получилось забавно.
Зуб оскалился по обыкновению.
— … пи-и-ить… — сумел выговорить Пигуль.
— На… — ахнул Зубченко из ведра, где осталось почти три литра воды из-под колонки. И пока что источник искусственного происхождения не собирался иссякать. Что отрадно, но не теперь и не сейчас.
Пигуль мгновенно пришёл в себя.
— Ещё… Дайте выпить, пацаны!
— Мак… — крикнул Зуб.
Саня вырос из-за спины сокурсника параллельной группы.
— Ходок! Хо-хо! А как там Лапоть и… Где Беккер — сука?
— Налей ему, — настоял Зуб. — Плесни чего ни того, а то вишь: человеку совсем хреново!
— Какие новости принёс? — помрачнел Мих. Ему уже и без того было всё очевидно: случилось нечто — и непредвиденное, а заранее им прогнозируемое событие — нефиг было соваться к дикарям-людоедам.
Так всё и вышло, как он предположил.
— Лапоть… — выдал с придыханием Пигуль и опрокинул то, что было налито на дне в стакане. — Ещё…
— После… ща по существу! — настоял Зуб.
— Ну… — прибавил Мих.
Паша отсутствовал в комнате и причина неизвестна тем, кто остался здесь. Но это и к лучшему — без него проще будет вести общение с Ходоком.
— Он больше не с нами… — всхлипнул Пигуль.
— Знать против нас? — приблизил ответ Зуб своим вопросом.
— Нет… вообще ни с кем…
— Знать сам за себя… — обрубил Мих, дабы по лагерю не пошли гулять слухи о кончине препода. Иначе — беда!!!
Что и так всем очевидно, а не утаишь.
— Этому больше не наливать… — заявил Зуб в продолжение. И забрав ёмкость со спиртосодержащей жидкостью у Маковца, отправил того восвояси. Саня оказался лишним. Третьим с Михом они в компанию взяли Ходока. — Садись, давай, и дальше всё основательно рассказывай — что было, да как, и почему случилось то, о чём больше никому ни слова ни полслова, кроме нас с Михом! Угу?
— Ага… — согласился Пигуль, и застучал стаканом по зубам, опрокидывая очередную порцию горячительного напитка. Обжог горло.
Окончательно развязался язык у Ходока после третьей стопки. И теперь его рот не затыкался. Мих слушал и Зуб, а не они одни — по соседству за шторкой замер и дышал через раз Мак.
— Пошёл нах… — метнул Зуб в тряпицу на дверном проёме пустую бутылку, избавляясь от лишних ушей.
Со слов Ходока вырисовывалась малоприятная картина: у них появились первые настоящие потери — и не пропавшими без вести, а убитыми. Но о том молчок. Список можно было пополнять исключительно первыми, но не вторыми.
— Знать сегодняшней ночью можно спать спокойно, — заявил Мих, и завалился на боковую.
— Ты чё, дружище? И ваще… — офонарел Зуб. — Типа спать собрался? В натуре?
— Угу, а ты, если чё — карауль! Ну и кричи — караул — если вдруг кого заметишь ещё, но только не из наших дебилов, а чужаков сродни варваров-людоедов! Всё понял?
— Э, я не понял!?
— Не всем дано!
Мих почти тут же засопел, а чуть погодя и вовсе захрапел.
— Нет, ну ты понял!? — всё ещё злился Зуб на напарника, обращаясь за поддержкой к Ходоку.
Но тот и сам не прочь был завалиться на боковую — клонился головой к бревенчатой основе барака. Глаза также слипались. Ходок поплыл. По всему видать: притомился. Поход дался ему тяжело, поскольку, подавшись на поиски Беккера с утра пораньше — а сразу после поверки — заявился затемно в лагерь, и во рту не было ни маковой росинки. Поэтому спирт принятый им на голодный желудок сделал своё дело. Он
