Плавучие театры Большой Планеты - Джек Вэнс

Мадемуазель ответила отстраненным, блеклым тоном: «У меня нет настроения беседовать. Но здесь такой шум и гам, что я, конечно, не смогу заснуть».

Под боком выросла фигура трактирщика: «Я приготовил ваш счет, маэстро Замп».

Замп изумленно уставился на него: «Мой счет? Я рассчитаюсь утром, перед тем, как покину ваше заведение».

«Была допущена ошибка. Виливег зарезервировал ту комнату, которую я по забывчивости вам предоставил».

Замп опустил руку к эфесу рапиры: «Предлагаю на ваше рассмотрение три возможности. Вы можете вернуть Виливегу ту сумму, которую он только что вам уплатил — насколько я понимаю, она в два раза больше того, что вы обычно берете за комнату. Вы можете заплатить за мой ночлег в лучших номерах «Хмельного стеклодува». Или ваша кровь оросит пол вашей таверны».

Трактирщик отступил на шаг: «Ваши обвинения оскорбительны! Меня не запугаешь! И все же, насколько я припоминаю, помещение, которое я предложил Виливегу — не та комната с видом на реку, которую я предоставил вам, а другая, с окнами, выходящими на приливную отмель. Там почти не слышен шум, доносящийся из трактира. В любом случае, все в порядке, у меня нет к вам никаких претензий».

«Рад слышать, — заметил Замп. — Надеюсь, дальнейших недоразумений не предвидится».

Замп и его спутница направились к выходной двери, но с ними столкнулся фокусник Виливег, спешивший к стойке бара. Виливег резко произнес: «Поосторожнее, будьте любезны! Вы наступили мне на ногу».

«Придержи язык, Виливег! — ответил Замп, скорее огорченный, нежели раздраженный. — Мне надоели твои жалобы».

Виливег смерил его надменным взглядом и отвернулся; Замп и мадемуазель Бланш-Астер вышли на веранду. Здесь они присели как можно дальше от четырех стеклодувов, все еще наливавшихся пивом и наслаждавшихся прохладным вечерним воздухом. Перед ними величественно струился глубокий и тихий Лант, приближавшийся к месту слияния с Висселем; на противоположном берегу мерцали несколько желтых фонарей. На борту «Золотого фантазма Фиронзелле» горели только огонь на верхушке мачты и сторожевые светильники вдоль бортов, но факелы, расставленные на набережной, ярко освещали красочные вывески многочисленных ларьков и таверн. Стены таверны, шум разговоров и смех почти заглушали хрипловатые, словно задыхающиеся звуки концертины, превратившиеся в почти приятный, ненавязчивый аккомпанемент. Замп спросил: «Не желаете ли выпить рюмку настойки — или бокал «Дульцинато»?»

Истолковав молчание спутницы как согласие, Замп подозвал подростка, прислуживавшего посетителям на веранде — тот только что принес стеклодувам еще по кружке пива: «Принеси нам пару рюмок «Лучшей настойки Айзандера», прохладной, но не ледяной».

Юноша покачал головой: «У нас есть лохань «Синего душегубца» и бочонок «Мятежного рома» — выбирайте».

«Тогда принеси бутыль вина получше», — сказал Замп. Откинувшись на спинку плетеного кресла, он повернулся к спутнице: «Продолжим нашу беседу...»

«Я хотела бы посидеть в тишине».

Пальцы Зампа схватились за ручки кресла: «Но ведь нам есть о чем поговорить! Я ничего о вас не знаю — кроме того, что вы очаровательны и высокомерны».

«Я не хотела бы говорить о себе».

«Скажите мне, по меньшей мере, одно, — настаивал Замп. — Вы обручены? Вы сохраняете верность какому-то далекому возлюбленному? Поэтому вы так себя ведете?»

«Ни одно из ваших предположений не соответствует действительности».

«Тогда почему же, почему я произвожу на вас столь отталкивающее впечатление?»

Мадемуазель Бланш-Астер устремила на Зампа сосредоточенный взор: «Если уж я вынуждена говорить, давайте обсудим вопросы, имеющие практическое значение. Прежде всего, каким образом вы собираетесь приобрести новое судно?»

«Доберемся до Кобля, а там посмотрим».

«И сколько времени у вас займет подготовка такого судна к плаванию вверх по течению Висселя?»

Замп пожал плечами: «Необходимо учитывать дюжину различных факторов. Если бы со мной были мои два с четвертью килограмма железа, на это ушло бы не больше одной-двух недель. Но мне хотелось бы знать, почему вы так настойчиво стремитесь в Морнун?»

«В этом нет никакой тайны. Тот, кто заслужит первый приз Вальдемара, получит дворец и сокровище. Я хотела бы выйти замуж за этого человека и жить в условиях, подобающих принцессе».

Замп недоверчиво покачал головой и налил в бокалы вино, поданное подростком: «Вы тщательно рассчитали и продумали свою дальнейшую жизнь».

«Почему нет? Разве я могу надеяться на другую жизнь?»

«На этот счет у меня нет устоявшегося мнения, — признался Замп. — О загробной жизни много рассуждают, приводя множество аргументов «за» и «против», но вопрос остается открытым. Тем не менее, тот, кто тщательно планирует существование с точностью до малейших деталей, нередко упускает любопытные и увлекательные возможности сделать жизненный путь более красочным — хотя, конечно, любой жизненный путь заканчивается одним и тем же».

«Сколько времени займет возвращение в Кобль?»

«Рано или поздно то или иное судно отплывет из Лантина вниз по течению. Мы этим воспользуемся».

«И вы сможете заплатить за перевозку?»

«Несомненно! Мне удалось сохранить драгоценности, их можно продать за существенную сумму», — с этими словами Замп похлопал себя по карману и обнаружил, что он пуст. Выпрямившись в кресле, Замп воскликнул: «Меня ограбили! Как это может быть?» Оглядевшись по сторонам, он остановил взгляд на входной двери таверны: «Когда Виливег со мной столкнулся, он сделал несколько странных движений руками. И теперь мои драгоценности в кармане у фокусника!»

«Как насчет приглашения на серебряной табличке?»

Замп пощупал внутренний карман за пазухой: «Она при мне».

«Позвольте мне на нее взглянуть».

Замп вынул блестящую табличку. Мадемуазель Бланш-Астер взяла ее и облегченно вздохнула: «Да, это она».

Засунув табличку обратно за пазуху, Замп вздохнул: «И это мое последнее имущество. Мне придется заплатить этим серебром за наш ночлег и ужин».

Мадемуазель Бланш-Астер покачала головой: «Я заплачу трактирщику. Кроме того, я заплачу за наши места на корабле, отплывающем в Кобль».

Замп удивленно воззрился на нее: «Я и не подозревал, что у вас с собой столько железа!»

Мадемуазель Бланш-Астер проигнорировала это замечание: «Мы можем договориться на деловой основе — здесь и сейчас. Я сделаю все необходимое для того, чтобы мы вернулись в Кобль, но только в том случае, если вы откажетесь от эротических фантазий».

«Вот еще! — проворчал Замп. — Что, если я швырну эту табличку в реку?»