Новые приключения Гулливера - Даниэль Мусеевич Клугер

Бедари молча протянул своему бывшему товарищу и командиру обе руки. Фрисгульд Голдири быстро стянул запястья прочными толстыми ремнями.

— Вот так, — сказал он. — Жаль, что ты не оказывал сопротивление. Такому вероломному негодяю, как ты, я бы с удовольствием свернул шею собственными руками. Не стыдно прятаться в девичьей спальне?

— Лорич, не верь! — воскликнул молодой человек в отчаянии. — Я вовсе не хотел прятаться у тебя! Я знал, что меня арестуют, и пришел к тебе, чтобы успеть сказать: я невиновен. И я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты знала об этом.

Румянец на щеках Глюмдальклич стал еще ярче, она опустила голову.

Фрисгульд негодующе фыркнул.

В это мгновенье я принял решение, повинуясь не столько разуму, сколько чувству. Мне было так жаль мою прелестную нянюшку, что я воспользовался тем, что внимание гвардейцев было целиком занято Бедари. Я вышел из ящика, приблизился к самому краю стола, подпрыгнул изо всех сил и обеими руками ухватился за полу синего камзола молодого дригмига. Ловко подтягиваясь руками, пользуясь многочисленными пуговицами как ступенями, я добрался до широкого кармана, спрыгнул туда и затаился. Разумеется, ни стражники, ни сам Бедари не заметили моего маневра. Но я надеялся, что его заметила Глюмдальклич и поняла мою затею. Иначе она могла поднять переполох по поводу моего исчезновения. Осторожно высунувшись из кармана, я помахал ей рукой. На ее лице обозначился испуг, она сделала движение, словно намеревалась остановить меня. Я успокаивающе улыбнулся, и Глюмдальклич осталась на месте, прижимая руки к груди. Меж тем гвардейцы подтолкнули бедари к выходу. От этого толчка я свалился на дно кармана, а когда вновь высунулся наружу, Бедари, направляемый караульными, уже вышел из здания и теперь шагал и сторону гвардейских казарм. Я вспомнил, что именно там, в подземной части, находилась королевская тюрьма для государственных преступников. По всей видимости, несчастного вели именно туда. Я надеялся, что рано или поздно его оставят одного, и я смогу наконец расспросить его о том, что же случилось на самом деле.

3

Я чувствовал себя в кармане Бедари как впередсмотрящий в «вороньем гнезде» на фок-мачте. Даже то, как я покачивался при его ходьбе, напоминало сильную качку на корабле. Выглядывая время от времени наружу, я старался запоминать путь, ведь мне еще предстояло возвращаться. Пока дорога не казалась чрезмерно запутанной: мы вышли из здания и уже спустя минут десять оказались у пристройки, в первом этаже которой находились гвардейские казармы, а ниже — тюремное подземелье. О трудностях обратного пути я старался не думать, надеясь на провидение, а еще больше — на счастливый случай, который поможет мне преодолеть каменную лестницу со ступенями, по высоте превышающими мой рост.

В пристройке мы миновали короткий коридор, затем, как я и предполагал, спустились по четырехпролетной лестнице в подземелье и наконец остановились в дальнем крыле.

Я замер и даже задержал дыхание — хотя вряд ли гвардейцы услышали бы не только мое дыхание, но даже и голос. Загремел засов, раздался громкий скрежет отворяемой в темницу двери. Один из часовых сильно толкнул Бедари, так что я не удержался на ногах и отлетел в дальний конец кармана.

Молодой человек молча вошел в камеру, после чего дверные петли громово проскрежетали еще раз. Гвардейцы задвинули засов, фрисгульд что-то сказал Бедари (плотная ткань камзола мешала разобрать, что именно). Затем я услыхал удаляющийся звук шагов. Когда он стих окончательно, я понял, что мы остались одни.

Бедари сел. Я выбрался из кармана и осторожно огляделся. Тюремная камера показалась мне огромным и мрачным помещением. В центре тяжелой двери было вырезано полукруглое отверстие высотою примерно десять футов и забранное толстой решеткой. Через это отверстие в ничем не освещенную темницу проникал из коридора тусклый свет факела. Через него же, по-видимому, тюремная охрана должна была следить за узником и кормить его.

Бедари сидел в углу на низком деревянном топчане, обхватив голову руками. Меня он заметил лишь тогда, когда я спрыгнул на пол и предстал перед ним. Он вытаращил глаза. Я поспешно приложил к губам палец и на всякий случай отбежал в дальний угол камеры, где, как я полагал, случайно заглянувший тюремщик меня бы не заметил. Тут я остановился и поманил Бедари. Он послушно подошел и присел на корточки. А затем и вовсе сел на пол, склонившись как можно ниже. Совсем как я в стране лилипутов, когда приходилось выслушивать посланников его императорского величества.

— Грильдриг? Как ты сюда попал? — спросил он шепотом.

— Вместе с вами, — ответил я. — Точнее — в вашем кармане.

— Но зачем тебе это понадобилось?

— Я надеюсь помочь вам. Но для этого я хочу знать, что именно произошло.

Бедари покачал головой.

— Что ты можешь сделать? — спросил он. — Как ты можешь мне помочь? Ты не в состоянии открыть обычный дверной засов! Что уж тут говорить о двери этой темницы… — Он усмехнулся с некоторой долей презрения. — Спасибо, Грильдриг, но, мне кажется, ты слишком самоуверен.

— Это вовсе не самоуверенность, — ответствовал я. — Конечно, мне не удастся отпереть эту темницу. Но если бы, к примеру, вы заманили сюда тюремщика и отвлекли бы его разговором, мне, возможно, удалось бы завладеть ключом от темницы. Причем сделать это так, что ваш страж ничего бы не заметил!

Несмотря на полумрак, я заметил, как оживился Бедари.

— Правда? Превосходная мысль! — чувствовалось, что шепот дается ему с большим трудом.

— Нет, — признался я. — То есть, мне бы, конечно, удалось завладеть ключом. Но что бы мы делали, даже отперев эту дверь? Она ведь не единственная преграда на вашем пути к свободе. Нет, говоря о ключе и о тюремщике, я лишь хотел обратить ваше внимание на то, что некоторые вещи легко совершаются не силой, а ловкостью. И даже напротив, столь незаметный человек… незаметное существо, как я, способно совершить то, что не под силу обычному человеку. Так что не задумывайтесь над тем, как я вам помогу. Главное — поверьте, что я способен это сделать. Если только, — добавил я после небольшой паузы, — если только вы в самом деле невиновны. И, уверяю вас, сам король своею волей распахнет эту дверь и освободит вас, едва убедится в вашей невиновности. Его величество — воплощенная справедливость.

— Не сомневаюсь в этом нисколько, но только вряд ли я смогу его убедить в своей невиновности, — обреченным голосом произнес Бедари. — Все указывает на меня