Право волка - Лана Морриган

— Лилька! Давай быстрее! — крик Трубникова застал ее сидящей в кресле перед камином.

Полки по обеим сторонам от каменной кладки были забиты до самого потолка книгами разных форматов. Они манили провести подушечками пальцев по переплетам. Расставленные не для красоты и не подобранные по цветовой гамме. Видно, что книги собирались годами.

«Когда-нибудь я сделаю в своем доме нечто подобное» — пообещала себе девушка.

— Да иду! — крикнула она что есть мочи и без особого желания покидать дом, побрела в маленькую кухоньку, что высокими деревцами в кадках отделили от комнаты, совмещающей в себе столовую и гостиную.

Набитый алкоголем до отказа холодильник издал жалобный звон при открытии, и Лиля достала заказанные одногруппником бутылки.

С улицы послышались скрипучие шаги по гравию.

— Что, Трубников, невтерпеж выпить?! — Лиля насмешливо фыркнула, не ожидая увидеть в дверном проеме брата Валерии.

Чуть склонив голову, чтобы не удариться о проем, домик собой заполнил Арсений.

«Какая ирония: тот, кого я хотела избежать, сам меня нашел. Неясно только: специально или волей случая», — улыбка тронула губы девушки, вторя мыслям хозяйки.

— Чему улыбаешься, девочка?

«Девочка — какая банальная пошлость».

— Мое имя Лилия, дяденька, — ответила она, удивляясь своей дерзости. Что за муха ее укусила — грубить хозяевам дома, в котором гостишь?!

И снова вместо слов — нечитаемый взгляд. Пристальный. Вызывающий волнение. Проникающий внутрь.

Лиля передернула плечами, желая избавиться от ощущения, что теряет контроль над своим телом.

— Как вы это делаете? — уточнила настойчиво.

«Да что же за вечер? Не контролирую даже свою речь!»

Неуверенной походкой она прошла несколько шагов. Ровно столько, сколько отделяло ее от мужчины. Словно в тумане она наблюдала, как Арсений забрал из ее рук бутылки и поставил их на столик для ключей.

Ладони девушки потянулись к мужскому лицу, убрали волосы, провели пальцами по шрамам. Очертили каждый — от начала до конца.

Словно зверь ударил когтистой лапой.

— Не страшно? — интересуется Арсений, склонив голову.

— Нет. — Лиля пальцами стягивает волосы на затылке. — Вам пойдет короткая стрижка. — Пропускает между подушечками седую прядь. — Седина не будет бросаться в глаза.

— Ты слепая, девочка? Седина — не самое примечательное в моей внешности. — Мужчина склонился еще ниже, давая возможность проследить, как грубые шрамы скрываются под волосами.

Если бы не рубцы, его можно было бы назвать красивым.

— А что самое примечательное, рост? — спросила Лиля. — Можно вас нарисовать?

— Ты издеваешься надо мной? — Он резко выпрямляется и смотрит на ее с высоты своего роста.

А девушка тянет ладонь к лицу.

«Что я делаю?!»

Она заставляет себя отступить шаг назад.

— Нет. Не нужно на меня так смотреть. — Отрицательно качает головой, не выдерживая очередного пристального взгляда.

И снова Лилю посещает противное ощущение — кто-то внутри ее заставляет делать неразумные вещи.

«Нельзя идти на поводу своих желаний», — пульсирует в голове. С этими мыслями она гладится щекой о мужскую грудь и оплетает руками шею. «Лилька, ты что творишь?! — кричит внутри себя. — Нельзя! Он дядя твоей подруги, вы едва знакомы, у тебя есть парень!»

Доводы разума бьются словно пойманные птицы в силках. А тело поступает по-своему: Лиля ластится к мужчине, целуя его грудь сквозь футболку.

Он обхватывает девушку за талию, приподнимая на уровень своих глаз, вжимает в свое тело и произносит:

— Сильная девочка, но я сильнее. Не сопротивляйся.

Сухие горячие губы касаются губ Лили. Жадно впиваются. Властно, грубо, с привкусом боли. Терзают, заставляя подчиниться и отдаться во власть мужчине.

Лиля так и остается безвольной куклой в крепких объятиях.

«Это неправильно», — пробивается сквозь туман в ее голове.

— Отпустите, — шепчет она, разрывая поцелуй и желая отстраниться, упираясь в грудь ладонями. — Я не хочу.

— Врешь.

— Нет!

Мужчина в ответ качает головой.

— Я знаю, что ты врешь. Твой запах сводит меня с ума. — Он вновь тянется к губам.

— Отпустите! У меня есть парень, это неправильно, — у Лили получается высказать свои мысли, подернутые навязанным туманом желания.

— Снова ложь! На тебе нет мужского запаха. Ты пахнешь собой и алкоголем. — Арсений морщится на последнем слове, а потом прижимается лицом к шее девушки, шумно вдыхает.

— Лилька, тебя только за смертью посылать! — В приоткрытую дверь врывается Трубников. — Оу, пардоньте! Не знал… не думал… не гадал, такого вот конца, — пропел песенку, с нажимом выделив последнее слово. — Я вискарик возьму и свалю, продолжайте.