Близко к сердцу - Одри Хэсли

— Да ничего ты не совершал! — с трудом проговорила она, пораженная тем, что это пришло ему в голову. — Стивен, я… — Она остановилась, и ее ошеломленность немедленно переросла в раздражение. — Соберись с мыслями! Всего несколько минут назад ты вступил на тропу войны, потрясая своим попранным самолюбием!

— Я мог бы привести еще полдюжины убедительных аргументов, доказывающих, что ты несправедлива по отношению ко мне, — резко возразил он. — А что касается твоей филиппики по поводу двойных стандартов, то кто я такой, чтобы судить, почему другие выбирают тот или иной путь в жизни? — Эстелл опустила голову. — Я находился в довольно взвинченном состоянии, когда встретил тебя три года назад… Но мне показалось, что и твое состояние в ту ночь было не лучше. Или я сам это придумал?

— Нет, — ответила она севшим голосом. — Так и было. — Какой смысл в том, чтобы отрицать это?!

— Мне удалось справиться с моим состоянием, — спокойно продолжил он, — но ты, похоже, не смогла, иначе не подпрыгивала бы всякий раз, когда мы касаемся этой темы. — Он отпил из своего бокала. — Эстелл, ты стыдишься того, что произошло между нами?

— Мне… мне было стыдно какое-то время, — ответила она, застигнутая врасплох.

— Какое-то время? — скептически переспросил он. — Ты считаешь, что изменила ему?

— Вовсе нет! — И ее охватила дрожь отвращения, когда в голове внезапно возник образ Алекса. — Никому я не изменяла! Почему ты не хочешь оставить все как есть? Что случилось — то случилось!

— И то, что ты исчезла, не сказав ни слова, — это тоже просто случилось?

— Это твоя проблема! — резко парировала она, в возбуждении расплескав вино из своего бокала. — Представить только — я набралась наглости и ускользнула из твоей постели, даже не поблагодарив тебя! Какой удар по самолюбию!

Она не заметила его движения, но в следующий миг он был уже рядом и протянул ей носовой платок, чтобы она промокнула залитое вином платье. Лицо его при этом ничего не выражало.

— Да, это моя проблема, — протянул он. — А какие проблемы у тебя, Эстелл? — С возгласом нетерпения он отобрал у нее бокал и поставил на маленький столик возле кресла, затем сам вытер перед ее платья. — По крайней мере, у девушки, которая разделила со мной мое однодневное приключение, нахальства была самая малость, — осуждающе заметил он. — Мне кажется, она бы расстроилась, увидев, во что превратилась!

— Возможно, она выросла и решила, что однодневные приключения ни к чему не приведут! — дерзко возразила Эстелл, и голова ее пошла кругом, когда она вдруг представила, как отнеслась бы ее мать к образу, который она так легкомысленно нарисовала.

— Поэтому теперь ты вползаешь в раковину «жеманной скромницы» всякий раз, когда мужчина прикасается к тебе, пытаясь сохранить верность человеку, которого больше нет в твоей жизни?

— Да! — По крайней мере, ее бедная мать скорее предпочла бы такую модель поведения для единственной дочери, нежели образ хищной мстительницы, шныряющей по ночам по улицам, подумала Эстелл.

— Но почему? — спросил он, рывком поднимая ее на ноги и полуобнимая. — Судя по твоим сумасшедшим рассуждениям, ты уже изменила ему, — прошептал он хриплым голосом, прижимая ее к себе, — а мыслями все еще с ним…

— Да-да… Ты абсолютно прав, — прошептала Эстелл сквозь плотно стиснутые зубы, когда он зарылся лицом в ее волосы.

Борясь с подступающим опьянением, Эстелл ругала себя за внезапные слезы, хлынувшие у нее в лаборатории и позволившие Стивену утвердиться в предположении, что она верна какому-то давно покинутому любовнику.

Неожиданно охватила паника: она вдруг почувствовала, что не в силах противиться непреодолимому желанию не просто прижаться к нему, а почувствовать силу его тела, которая, как когда-то, вновь вливается в нее.

— Это успокоило твое уязвленное самолюбие? — вздернув подбородок, мстительно проговорила она и тут же отвернулась, чтобы не встречаться с тревожащей темнотой его глаз.

— Нет, совсем не успокоило! — Он встряхнул ее с напускной яростью. — Ты можешь не смотреть на меня, но это ничего не меняет. Я чувствую, как бьется твое сердце, и могу сказать, чье бьется быстрее.

— То, что я все еще нахожу тебя привлекательным, вовсе не означает, что… Стивен, пожалуйста, прекрати это!

— Почему, Эстелл? — грубо спросил он. — Ты свободна, даже если пытаешься убедить себя, что это не так, и ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя… Приведи хоть один разумный довод, почему я должен прекратить это.

— А как насчет твоего самолюбия? — ехидно спросила она. — Не покоробится ли оно, когда ты узнаешь, что я чувствую?

— Вот именно, что ты чувствуешь? — прошептал он, склоняя голову и слегка касаясь ее рта губами, а потом впиваясь в него с силой, поскольку не ощутил ни малейшего сопротивления.

Такое ощущение, словно возвращаешься домой, с удивлением подумала Эстелл, прильнув к нему. Ее внезапный порыв исторг стон из его груди. Второй, почти болезненный стон вызвало страстное сопротивление Эстелл, когда он с силой оторвал ее от себя и отодвинулся на расстояние вытянутой руки.

— Нет! — хрипло прошептал он, избегая ее взгляда. — Так не пойдет! Мы вряд ли знаем друг о друге больше, чем три года назад! — Он отвернулся от нее и большими шагами направился к двери.

— Другими словами, — зло бросила ему вслед Эстелл, чувствуя себя так, словно ее окунули в ледяную воду, — твое самолюбие по-прежнему не удовлетворено! — Она почти рухнула в кресло, не в силах поверить, что действительно произнесла такие ядовитые слова.

— Да, ты, кажется, права, — медленно проговорил он, открывая дверь. — Но разве тебя это нисколько не беспокоит, Эстелл? Уверен, что найду какой-нибудь выход!

7

— Эстелл, приготовить тебе еще чашечку кофе или чая?

— Стивен, если я скажу, что ты мне действуешь на нервы, я не сильно погрешу против истины, — простонала Эстелл, но в ее раздраженном тоне явно слышались веселые нотки.

— Просто ты сама очень взволнована, — произнес он с преувеличенной заботливостью и тут же чертыхнулся, опрокинув маленькую чашечку, которую только что поставил на стол. — А я неуклюжий, — вздохнул он. — Удивительно, какое различное влияние оказывает бессонная ночь на разных людей!

— А что в этом удивительного? — переспросила Эстелл, наблюдая, как он вытирает кофейную гущу, и внутренне содрогаясь от эротических воспоминаний сродни тем, которые мучили ее всю ночь.

— Значит, ты не отрицаешь, что провела бессонную ночь? — самодовольно заметил он.