Пилюли для феи - Катерина Снежинская

Определённо, Рона с окровавленной девушкой на руках, тега уже где-то видела. Ну, может, оборотень и не на руках тогда несчастную держал. Но вот выражение лица у него было точь-в-точь такое же.

— Яте! — рявкнул Мастерс.

— Ты зачем её сюда принёс? — абсолютно спокойно, словно опять погодой интересовался, спросил Росс.

— А куда я её должен деть?! — рыкнул сыщик, аккуратно, будто она из хрусталя сделана, укладывая свою ношу на пыльный секретарский стол, — В муниципальный госпиталь для бедных вести? Яте, Седьмой тебя задери, где ты?

— У них есть семейный врач.

— Это её отец постарался!

— Откуда ты знаешь?

— Она сама сказала. Яте!

— Да здесь я, не вопи. Лучше…

Что там лучше, Каро уже и не слышала. Какое лучше, если с каждым часом становилось всё только хуже? Даже и не с часом, а с минутой. Девушка на столе застонала, и волей-неволей пришлось на неё посмотреть.

Определённо, в последнее время количество избитых на душу населения в Элизии зашкаливало. Может, эпидемия какая началась? Только у кого же в здравом уме поднимется рука на такое вот: розовое, в рюшечках, с тонкими запястьями и золотыми — там, где не слиплись от крови в сосульки — локонами? Просто…

Хорошо, что стул подвернулся как нельзя вовремя. А то тега и на пол бы села. Не до удобств, когда в стонущей отбивной узнаёшь собственную заказчицу.

— … нигде он не появлялся. Какие варианты? Продолжил за домом следить. Мне только сегодня утром в голову втемяшилось: у них вообще из квартиры третьи сутки никто не выходит! Ни горничные, ни служанки — ну, никто. Я к консьержу. Говорит, действительно вроде не появляются. А у них вся прислуга приходящая.

Рон и сам не замечал, что нервно трёт ладонями колени, словно руки у него зудели. А, может, и замечал. Потому что время от времени оборотень бросал увлекательное занятие и принимался кулаки сжимать-разжимать. И снова тереть. Каро это раздражало.

Хотя, может, навязчивые жесты тут и ни при чём были. А бесилась теург из-за тона сыщика — растерянного и беспомощно-злого — нехорошего. Фее Курой тоже сочувствовала, да ещё как. Но Мастерс мог бы поменьше убиваться и себя казнить.

— Ну, поднялся. Долго слушал — за дверью тишина. А потом показалось, будто застонал кто-то. Что делать? Полицию вызывать? Так меня бы первого за преследование загребли. Госпожа Олэан же несовершеннолетняя, а её опекун нам разрешения на слежку не давал. Я замок и вскрыл тихонечко.

И вот зачем, скажите на милость? Вечно его тянет геройствовать. А если бы оборотня за таким благим делом застал кто? Тогда бы уже не за преследование — за взлом загребли. Вытаскивай его потом из застенков…

Курой отвернулась к заляпанному грязью окну кэба — только б на сыщика не смотреть. Уж слишком сильно ей хотелось вслух высказать всё, что она думает о его благородных поступках. Но, во-первых, при Россе устраивать склоку — не самое разумное решение. Действительно выгнать может. А, во-вторых, действовал-то Рон вроде как из благих побуждений. Перечить, значит, признаваться в недостатке сочувствия. Некрасиво это. И не подобает. Хватит уже, нужно вспомнить, что она — теург и воспитанная девушка. А то и вправду в последнее время ведёт себя, как хабалка. Видел бы Алоа её драку с феечкой. Вряд ли тогда ему на ум пришло сравнение с цветком. Нет уж, увольте, разумнее придержать мнение при себе.

— … она прямо в холе и лежала. Там весь пол кровищей заляпан, брызги… Я поднимать, а она отбиваться начала. Потом, видать узнала и говорит, мол: «Папа это. За то, что к вам за помощью обратилась!».

— Как ты её вынес? — поинтересовался Алекс.

Альв, пока оборотень рассказывал, чертил узоры тростью на полу кэба. Тоже, что ли, на сыщика смотреть не хотел, не одобрял? Но голос у него ровный был, без раздражения.

— Да так и вынес, на руках. Денег консьержу сунул. Тот пообещал слепым и глухим прикинуться. Хотя, может, полицию уже и вызвал.

— Ну, это вряд ли, — отозвался альв. — У них жильцы приличные. Скандалы, даже у соседей, не к чему. А мы приехали.

— Ал, а можно… — почти жалобно протянул Мастерс.

— Нельзя, — отчеканил Росс, не дав даже договорить. — В агентство Олэан вряд ли вламываться станет, а за клиенткой Яте присмотрит. Ты же слышал, что он сказал: ничего страшного. Завтра уже на ноги встанет, а через неделю и синяков не останется.

— Ну что мы там искать будем? Уже всю квартиру перерыли!

Каро не выдержала-таки — фыркнула. Рон на неё глянул косо, злобно. Ишь как испереживался!

— Может, что-то упустили, — спокойно ответил альв. — А, может, с прошлого раза что-то пропало. Всё равно более удачных идей нет. Выходим.

С последнего посещения сыщиками дом, в котором проживало семейство фей, нисколько не изменился. Тот же скверик, те же благополучные детишки с няньками. Только надменный консьерж на этот раз не встречал. Наверное, отлучился с поста. Или — что вероятнее — при виде посетителей предпочёл смыться. Вот и мальчишка лифтёр поглядывал на них странно, с опаской.

Второй раз вскрывать квартиру не пришлось — Рон дверь и не запирал, спешил, бедолага. А холл и впрямь выглядел… не слишком прилично. И кровью тут пахло, как на скотобойне — приторно, въедливо. Каро сочла за благо платок достать и дышать через него. Всё-таки с этим запахом ничто не сравнится, даже вонь кожевенных чанов и ассенизаторских отстойников.

— Госпожа Каро, вы не могли бы ещё раз осмотреть рабочий кабинет хозяина? — попросил Росс.

— С удовольствием, — согласилась Курой.

Нет, что не говори, а управляющий в «Следе» — золото. Только сотрудников подбирать не умеет.

Как ни странно, но дверь в логово фата тоже оказалась незапертой — даже Росса на подмогу звать не пришлось. И на первый взгляд внутри всё осталось в том же порядке: ровные ряды гроссбухов на полках, пачка писчей бумаги на столе. Тонкий слой пыли нетронут, будто сюда никто несколько дней не заходил. Теург провела пальцем по столешнице, стряхнула с перчатки грязь. Подвинула рамку с дагерротипным портретом — нет, тут точно никто как минимум дня три не убирался.

Тега ещё раз глянула на рамку. Вроде бы, что странного: ну, держит отец в кабинете портреты дочерей. Точнее, одно изображение, на котором умершие и живая девушки вместе засняты. Может, он не слишком сентиментален? Хотя, само присутствие дагерротипа свидетельствует об обратном. А ведь больше нигде в квартире нет ни изображения феечек, ни их матери.

Курой взяла рамку, проведя ладонью над стеклом. Нет, ни следа магии. И изображение вполне обычное: три девушки в строгих платьях пансионатских воспитанниц на фоне какого-то здания. Того самого пансионата, наверное. Сёстры почти неотличимы друг от друга, как горошины в стручке. Почти, да не совсем. У той, что слева стоит — старшей, наверное, — выражение лица, как у хронически испуганного кролика. А вот у младшей дебиловатое, даже рот приоткрыт. Видимо, с тех времён она поумнела. Хотя и не сильно. Самая симпатичная средняя и взгляд хороший, уверенный. Тега перевернула портрет. Так и есть: «Эния, Эрия и Элия Олэан» — и дата. Снято было три года назад.

Интересно, чего так боялась старшая? Конечно, улика так себе.

— Госпожа Каро, вы что-нибудь обнаружили?

Кроме понимания, что привычка начальства бесшумно возникать за спиной подчинённых невероятно нервирует?

— Нет, господин Росс, — ответила тега, ставя портрет на место. — Мне ещё в прошлый раз показался странным один момент, но я не знаю, насколько он важен. Зачем хранить рабочие документы у себя дома? — Каро кивнула на полки с гроссбухами. — Там закладные, векселя и прочая бухгалтерия — я не очень разбираюсь. Просто, наверное, логичнее оставлять их в лавке?

— Вероятно, потому что наш подозреваемый вёл двойную, а то и тройную бухгалтерию, — пожал плечами альв. — А почему вы не сказали об этом после прошлого осмотра?

— Забыла, — промямлила тега.

И заработала от Алекса очень, ну просто очень выразительный взгляд.

Алекс отбыл в родную контору, прихватив с собой все гроссбухи папаши Олэан. И видимо не слишком заботясь о законности такого действия. Указывать же управляющему на вопиющие нарушения уголовного законодательства Каро не решилась. Он начальник — ему виднее. А то ещё какие проступки вспомнит, с него станется.

Курой же с Мастерсом пока в квартире остались. Оборотень всё пытался найти какие-то несуществующие следы. Ну а теург так, за компанию. И по приказу Росса. Опять же: он начальство, которому виднее. Правда, бесцельно бродить по жилищу — дело не самое весёлое. Особенно по такому, где весь холл кровью залит, а две комнаты словно эпитафия по покойницам. Да и вообще, жилье склеп напоминало.

Поэтому теург решила ещё разок заглянуть на кухню да в кладовые. Там хоть какие-то намёки на жизнь присутствовали. Вот, например, веник, посередь коридорчика брошенный — всё как у нормальных. Каро наклонилась, поднимая метлу… И не увидела, как дверь открывается — почувствовала на щеке и руках сквозняк. Там уж и голову подняла. Но только для того, чтобы убедиться: вошедший через чёрный ход, очень ловко замаскированный под шкаф с посудой, огромен, тёмен и очень опасен. Нет, страшных рож он не корчил и тесака у него в руках не было. Пока. Но всё равно жутью веяло.