Долгорукий. Суетолог Всея Руси (СИ) - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

А потом вода в ванне ещё долго ходила волнами, выплескиваясь за борт. Жёлтая уточка чудом не вылетела. Она качалась на волнах, глядя на нас своими нарисованными широко распахнутыми глазами.

Глава 9

Сукин сын

После секса меня всегда тянуло на философию.

Русские и другие народы, живущие в России — это люди, привыкшие к тяжким испытаниям, в них живёт дух воина. Силой привести их к покорности невозможно. Да и не хочу я покорности. Заслужить уважение и преданность таких людей — вот, что по настоящему ценно!

Я хочу, чтобы меня любили, а не ненавидели. По крайней мере простой народ. Ну а с аристократами договоримся… или порешаем, как уж получится.

— Княжич, вот ваш махровый халат…

— Спасибо, Маша.

Может быть я и не встречу сильного противника, но хорошее приключение, кажется, всё равно намечается! Борьба с неизвестными темными силами, дорога в императоры… м-м-м… надеюсь, эти темные силы не сольются раньше срока.

Не разочаруйте меня!

Кроме того… в этом мире столько красивых женщин… Пока что все дамы, которых я встречал, были ну очень хороши собой. Даже Белладонна, пока косметику не смыла…

— Княжич, о чем вы так напряженно думаете?

— О сиськах, конечно.

— Надеюсь, хотя бы о моих?

— По-любому…

После приятной горячей ванны мы с Машей, цветущей от счастья, отправились в мои покои. Пришло время приодеться для важной встречи.

— Ну что, княже, пора облачить вас во все самое лучшее! — объявила она, вытаскивая из гардероба дорогой костюм.

Это был строгий наряд из черного бархата с золотой вышивкой — идеально подходящий для торжественного приема. Маша ловко застегивала на мне многочисленные пуговицы, болтая без умолку:

— Вот тут запонку вставим золотую… А это воротничок отгладила, чтоб стоял красиво… Ой, какая прелесть эта брошь с гербом! Сразу видно — настоящий князь!

Я же думал о предстоящей встрече с Орешкиным и мысленно готовился к ней. Это сто процентов будет непростой разговор. Мне, возможно, пригодится помощь начальника ИСБ, чтобы добраться до заговорщиков. Но не факт, что удастся его уговорить.

Но я твердо решил настоять на своем.

Пока Маша наводила последние штрихи, я позвонил Алексею Петровичу по внутреннему телефону:

— Алло, Алексей Петрович? Я собираюсь в Москву, на встречу с Орешкиным. Прошу вас выйти через пять минут во двор.

— Конечно, Ваша светлость! — бодро ответил дворецкий, — Прикажете подать автомобиль? Или, может быть, вертолет? Времени-то в обрез…

— Не стоит, ничего мне не нужно, — усмехнулся я в трубку.

— К-как так? — удивленно протянул Алексей Петрович, — Но… как же вы доберетесь до Москвы? Пешком идти далековато будет.

— Увидите сами, не переживайте. Просто выходите ко мне, — попросил я.

— Хм… ладно, как скажете, Ваша светлость, — неуверенно протянул дворецкий и положил трубку.

Я взвесил топор в руке. На древке топора сверкала тонкая серебристая нить — след не до конца закрывшегося портала. Эта странная деталь придавала оружию особый, мистический вид, будто топор был игровым оружием. Как будто уровень легендарности повысил, так сказать.

Я решил, что портал можно пока и не закрывать. Пусть себе висит на моём топоре, как новомодный аксессуар. А я буду держать ухо востро — а вдруг тот загадочный голос объявится снова? Тут-то я его и возьму тепленьким.

Выйдя во двор вместе с Машей, мы увидели, что садовники и рабочие усердно трудятся, восстанавливая порядок в саду. Они убирали сломанные ветки, складывали обломки построек в кучи. Следы недавних сражений постепенно исчезали.

— Ну вот, скоро сад снова будет как новенький! — обрадовалась Маша, — Зелень разрастется, цветы зацветут.

— Да, хорошо, что жизнь налаживается, — кивнул я.

Через минуту я услышал за дверью в особняк шаги. Выйдя во двор, Алексей Петрович в недоумении уставился на меня. Дворецкий явно был обеспокоен моим странным поведением. Я лишь таинственно улыбнулся в ответ. Предстояло удивить старика.

Я показал ему старинный ключ с изящной витиеватой ручкой, найденный Машей.

— Скажите, Алексей Петрович, этот ключ вам о чем-нибудь говорит? Что им можно открыть?

Дворецкий внимательно осмотрел ключ со всех сторон, повертел в руках.

— Нет, впервые вижу. Даже предположить не могу, к какому замку он подходит, — покачал головой старик.

Я разочарованно вздохнул. Надеялся, что Алексей Петрович как хранитель нашего дома сможет пролить свет на эту находку. Но, видимо, ключ вел к какой-то давно позабытой тайне.

Возможно, мне стоит поплотнее пообщаться на эту тему с самим дядей. Но сперва Орешкин.

Я передал связку ключей дворецкому. Этому старику я доверял почти как самому себе.

— Ну что, друзья, я ненадолго отлучусь в Москву! — объявил я присутствующим, — На переговоры с высоким начальством.

— Княжич, давайте всё-таки вызовем вертолёт! — предложил Алексей Петрович. Он всё еще не терял надежды, — Времени мало осталось, вы не успеете!

— Зачем? Я пешком быстрее доберусь! — я легонько подбросил топор и поймал его на лету.

И, разбежавшись, совершил гигантский прыжок! У Маши и Алексея Петровича отвисли челюсти. А у садовников повыпадали из рук их инструменты.

Я легко запрыгнул на крышу особняка, встал в полный рост и гордо выпрямился.

— Как вы научились так прыгать, барин? — восхищенно произнесла Маша.

— Это всё ежедневные приседания… К вечеру вернусь, не скучайте тут без меня! — крикнул я и оттолкнулся от крыши с такой силой, что черепица посыпалась вниз. Со свистом я улетел в небеса… мощный порыв ветра тут же ударил мне в лицо, а в ушах засвистело.

Хочешь покорить небо, а крыльев нет? Делай приседания и учись лучше прыгать.

— Княжич совершенно не бережет родовой особняк, — уловил я укоризненный голос Маши.

— Там все равно большую часть черепицы менять из-за урагана, — Алексей Петрович махнул рукой.

Я взмыл высоко в небо, и ветер превратился в настоящий ураганный вихрь, бьющий в лицо и грудь. Мои волосы развевались, одежда хлестала по телу.

Земля внизу мгновенно превратилась в мелькающую панораму лесов, озёр, дорог и деревень. Моё поместье сжалось до размеров игрушечного домика. И осталось далеко позади.

Где-то в Подмосковье

На небольшой лесной поляне, утопавшей в зелени и цветах, вдруг раздался треск ломающихся веток и крики. Из чащи вылетел молодой человек и упал на траву, тяжело дыша.

Это был юноша лет двадцати, одетый в дорогой камзол из темно-синего бархата, расшитый серебряной нитью. Это была одежда знатного человека: ткань переливалась, как ночное небо, усыпанное звёздами. Серебряная вышивка изящно обвивала рукава узором плетеных лоз. Камзол был расстёгнут, обнажая льняную сорочку. У ворота виднелся медальон на цепочке с гербом рода.

У него были пышные каштановые кудри до плеч и яркие гетерохромные глаза — один голубой, другой зелёный. Высокие скулы,