Смерть травы. Долгая зима. У края бездны - Джон Кристофер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы убили отца Джейн, — не выдержал Роджер.
Пирри кивнул:
— Печальная необходимость. Я уверен, что Джейн все правильно поняла.
— Пусть пока все останется как есть, — вмешался Джон. — Джейн слышала ваше предложение, пусть подумает день–другой.
— Нет. — Пирри протянул руку. — Иди сюда, Джейн.
Она не двинулась с места.
— Оставьте ее в покое! — крикнула Оливия. — Не касайтесь ее! Вы и так уже достаточно сделали.
— Иди сюда, Джейн, — повторил Пирри, не обращая внимания. — Конечно, я не молод, да и не красавец. Но в подобных обстоятельствах смогу позаботиться о тебе лучше, чем любой молодой Аполлон.
— Позаботиться? А потом убить, да? — сказала Анна.
— Миллисент уже не раз изменила мне, — ответил Пирри. — Этот случай просто перевесил чашу терпения. Вот единственная причина ее смерти.
— Вы рассуждаете так, будто женщины — низшие существа, — заметила Анна.
— Весьма сожалею, если вы именно так восприняли мои слова, — учтиво ответил Пирри. — Джейн! Иди со мной!
Девочка медленно подошла к нему. Все молчали.
— Я думаю, нам будет очень хорошо вместе, — сказал он, взяв Джейн за руку.
— Нет! — крикнула Оливия. — Джейн, не надо!
— А теперь, — спокойно заявил Пирри, — можно отправляться.
— Роджер! Джон! — не сдавалась Оливия. — Остановите же его!
Роджер взглянул на Джона.
— По–моему, это нас не касается, — сказал тот.
— А если бы на ее месте была Мэри? — спросила Оливия. — Джейн имеет равные с нами права.
— Ты напрасно теряешь время, Оливия, — сказал Джон. — Мир стал совсем другим. Девушка пошла с Пирри по доброй воле. Не о чем больше говорить. Пора идти.
Анна шла рядом с Джоном. Путь их пролегал вдоль железной дороги. Впереди долина резко сужалась, и дорога поворачивала на север.
— Все–таки в Пирри есть что–то жуткое, отталкивающее, — сказала Анна, поежившись. — Это равнодушие, жестокость. Страшно подумать, что будет с такой юной девушкой.
— Ее никто не неволил.
— Да она просто испугалась! Этот человек — убийца.
— Мы все не лучше.
— Да нет же! Ты ведь понимаешь, что я имею в виду. А почему ты даже не попытался остановить его? Вы с Роджером могли помешать ему. Что же ты? Ведь на этот раз все было не так, как с Миллисент, — ты стоял всего в двух шагах от Пирри.
— Да, и я, и Роджер могли застрелить его.
— Так в чем же дело?
— Даже если бы была не одна, а десять таких Джейн и Пирри возжелал бы их всех, клянусь, он бы их получил! Он нам сейчас просто необходим.
— А если бы это была Мэри?
— Да он бы просто убил меня еще до того, как объявить об этом. Он мог ухлопать меня еще ночью, ты знаешь. Может, я здесь и главный, но мы все еще вместе по обоюдному согласию. Не важно, вызвано это согласие страхом или чем другим, лишь бы сохранилось подольше. Мы с Пирри не собираемся запугивать друг друга, потому что каждый прекрасно понимает — ему без другого не обойтись. От него зависит, придем мы в долину или нет.
— А как ты собираешься поступить с ним потом?
— Поживем — увидим. А что касается этого… — Джон улыбнулся.
— Чего?
— По–моему, Джейн не из тех, кто долго боится. Она скоро оправится, вот увидишь. А уж тогда… На месте Пирри я бы не рискнул доверяться ей ночью, если он, конечно, собирается затащить ее в постель. Да и вообще, неужели Пирри настолько легковерен? Хотя с одной женой он уже промахнулся.
— Что она сможет сделать? Он сильнее.
— А уж это решать вам с Оливией, правда? Ножи–то в вашем хозяйстве.
Анна внимательно посмотрела на мужа, пытаясь понять, шутит он или нет.
— Но не раньше, чем мы придем в долину, — добавил Джон. — До тех пор ей придется смириться со своей судьбой. В любом случае.
Дождь настиг их на вершине Моссдейл–Хэд. Черное штормовое небо висело над верещатником. Дождь усиливался. В рюкзаках были четыре легкие накидки, и Джон отдал их женщинам. Мальчики, конечно, вымокли, но, к счастью, дождь был теплым.
Хлынул настоящий ливень. За полчаса все вымокли до нитки. Эта горная дорога была знакома Джону. Когда–то давно он проезжал здесь на машине. Но даже тогда при взгляде на унылое однообразие верещатника его не покидало чувство невыносимого одиночества, а теперь и подавно.
«Какими заброшенными, несчастными кажутся рельсы, — подумал Джон, — когда знаешь, что по ним никогда уже не пройдет поезд. Да и сами верещатники. Печальное зрелище. Ни единой травинки. Лишь вереск да серые камни, торчащие словно зубы в пасти скелета».
Время от времени в пути им встречались маленькие горстки людей. И снова взаимное подозрение, снова страх.
Однажды мимо них прошла группа беженцев. Нехитрые, стянутые ремнем пожитки тащил… осел. Джон с изумлением глядел на чудом сохранившееся животное.
— Вариант собачьей упряжки, — сказал Роджер. — Используешь, сколько можно, а потом кушаешь бедных собачек.
— Вряд ли они с ним далеко уйдут, — усмехнулся Джон.
— Может, поможем? — спросил Пирри.
— Нет, — ответил Джон. — Не стоит. Мяса у нас достаточно. А Слепой Джилл уже завтра. Зачем лишний груз?
Оливия заметила, что Стив чуть прихрамывает. Она осмотрела ногу мальчика — пятка пузырилась кровавыми мозолями.
— Стив! — ужаснулась Оливия. — Почему ты сразу ничего не сказал?
Стив виновато смотрел на лица взрослых вокруг, и вдруг бравая уверенность десятилетнего мальчишки оставила его. Стив разревелся.
— Ну–ну, старичок, не плачь, — сказал Роджер. — Мозоли, конечно, штука неприятная, но ведь не конец света?
В рыданиях мальчика чувствовались какие–то недетские переживания. Он что–то сказал, Роджер не расслышал.
— Что ты сказал, Стиви?
— Если я не смогу идти — бросьте меня.
Роджер и Оливия переглянулись.
— Никто не собирается тебя бросать, — сказал Роджер. — Как только тебе такое в голову пришло?
— Мистер Пирри ведь бросил Миллисент.
— Ему нельзя идти, — вмешался Джон. — Будет хуже.
— Я его понесу, — сказал Роджер. — Тихоня, возьмешь мое ружье?
— Конечно, — обрадованно закивал тот.
— По очереди понесем, Родж, — сказал Джон. — Не волнуйся, все будет нормально.
— Это наш сын. — Оливия нахмурилась. — И мы с Роджером понесем его сами.
После истории с Пирри и Джейн она не разговаривала с Джоном.
— Оливия, здесь командую я, — отрезал Джон, — поэтому будет так, как я скажу. Стива понесем мы с Роджером. А ты будешь брать у нас рюкзаки.
На секунду глаза их встретились, и Оливия отвернулась.
— Порядок, старина, — сказал Роджер сыну. — Забирайся на меня.
Удивительно, что поначалу их скорость даже возросла. Но Джон не обманывался. Пассажир на руках, пусть даже такой маленький мальчик, — все–таки обуза.
Ветер стих, но дождь еще моросил.
— Костер вряд ли разгорится, — сказал Джон. — Так что сегодня — холодный обед. Ну и отдохнем немного.
— Может, поищем место посуше? — предложила Анна. Ярдах в пятидесяти виднелся небольшой дом.
— Я тебя понял, — ответил Джон. — А если там кто–нибудь есть? По–моему, не стоит рисковать только ради того, чтобы полчаса отдохнуть.
— Но Дэви совсем промок, — сказала Анна.
— За полчаса он все равно не высохнет. А времени в обрез. Как ты, Дэви? — крикнул он сыну. — Промок?
Дэви кивнул:
— Да, папа.
— Попробуй сухо рассмеяться!
Это была их старая шутка. Дэви слабо улыбнулся. Джон подошел к нему и погладил по мокрым волосам.
— Ты молодец, — сказал он. — Настоящий боец.
Западный подступ к Чарсдейлу лежал через полосу великолепной пастбищной земли, усеянной фермерскими домиками. Дождь превратил землю в непроходимую грязь. Внизу раскинулся Седберх. Над городом клубился дым. Седберх горел.
— Бандиты, — сказал Роджер.
— Уже с северо–запада идут, — пробормотал Джон, глядя на город в бинокль. — А я — то надеялся, что тут еще спокойно… Скверно…
— Лучше всего, по–моему, — сказал Роджер, — прямо отсюда повернуть на север. Может, в Лунной долине будет получше.
— Если пал такой город, как этот, — заметил Пирри, — в округе ничего хорошего не жди.
Оставался еще один путь — в Кендал, через верещатники. Правда, тогда все равно пришлось бы пересекать Лунную долину, да и что ждет в Кендале — тоже неизвестно.
Пирри вопросительно посмотрел на Джона.
— Мне кажется, мы недостаточно вооружены, чтобы идти дальше, — сказал он. — Зря мы отпустили тех чудаков с ослом — у них было оружие.
— Может, мы напрасно паникуем? — сказал Роджер. — Попытка — не пытка. Рискнем?
— Не знаю, не уверен, — задумчиво проговорил Джон. — Можно угодить в переделку. Тогда будет слишком поздно.
— Но ведь здесь нельзя оставаться, правда? — настаивал Роджер. — И назад пути нет. Значит, надо идти вперед.