Неуязвимая - Anne Dar
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Больше никаких разговоров, – произнесла я, убедившись в том, что трапперы окончательно испарились. Встав на ноги, я начала отряхиваться от налипшей на одежду листвы. Никто ничего не ответил на моё замечание – значит поняли его суть предельно ясно.
Мы двинулись дальше.
Хотя опасность миновала, оставшийся путь, вплоть до ночной остановки, мы прошли на максимально нервном напряжении. Ощущение, будто трапперы таятся за каждым широким стволом дерева, изрядно истощало, зато теперь я стала внимательнее: ни одна птица не смогла пролететь мимо меня незамеченной, ни один бурундук не зашуршал в листве, не оставшись при этом без моего хладнокровного внимания. Подобная собранность к концу дня, конечно, востребовала с меня плату: стоило мне только присесть под деревом, как меня сразу же начало клонить в сон. Хотя, быть может, виной тому была бессонница предыдущей ночи или нелегкая ноша в виде нового оружия, патронажных лент и рюкзака. Всё же заставив себя повторно встать, я помогла Дэвиду развести костёр, после чего открывала всем по очереди консервные банки. Было бы неплохо установить где-нибудь поблизости силки на ночь, но после съеденных консервированных овощей с сухарями и чаем я уже не могла сопротивляться своей сонливости.
Пока все устраивались ко сну, выяснилось, что у нас всего три спальных мешка – у Дэвида с Талией их не было. Пожалев беременную попутчицу, я отдала ей свой спальный мешок, сама же оделась в тёплую, большую мужскую толстовку на молнии и, буквально завернувшись в неё, легла под громадным клёном. Лив сначала фыркнула в ответ на мой поступок и сказала, что свой спальник она не собирается никому отдавать, но уже спустя полчаса пришла ко мне под бок и, расстегнув свой спальник, попыталась меня укрыть им. Глупость, конечно, ведь и сама не согреется, и меня не согреет, но отвергать подобную заботу всё равно что бить по рукам ребёнка, поэтому я сначала промолчала, а позже, проснувшись посреди ночи, застегнула на ней молнию мешка так, чтобы она из него не выпадала ни на дюйм.
Отлив в кустах, я вернулась к дотлевающему костру и подбросила в него несколько найденных рядом, больших кусков порохни. Огонь мгновенно схватился за сухую труху и искры взметнулись вверх, к тёмному небу, украшенному огромными, пульсирующими звёздами. Засмотревшись на них, я скоро увидела летающих между крон деревьев светлячков – они подмигивали друг другу зелёным светом. Где-то неподалёку начала распеваться ночная птица. Услышав её, я встрепенулась и решила вернуться ко сну. Кей лежал совсем близко к костру и относительно близко ко мне, так что я решила прилечь рядом с ним.
Ещё шесть дней. Всего лишь шесть дней до перевала, а потом… Ещё столько же. И всё. Там будет или не будет город, в котором живут или не живут в содружестве разные люди, вне зависимости от своей уязвимости или неуязвимости. Вдруг из этого выйдет что-нибудь если не хорошее, тогда хотя бы приемлемое?.. А что если не выйдет? Что если нас всех переловят в этом лесу, в этой его тёмной части, в которую я никогда прежде не заходила, в которой я более уязвима, чем в знакомой местности? Успею ли я защитить всех и защититься сама? Я вообще проснусь?..
Глава 11
Мне приснился ток глухаря. Открыв глаза, я поняла почему: где-то в предрассветных сумерках постукивало нечто призрачное, и это постукивание напоминало глухариное токование. В Канаде эти птицы появились недавно, в восьмидесятых годах. Они обжили здешние леса с таким стремительным успехом, что уже в начале девяностых, несмотря на свою природную склонность к скрытности, стали привычной добычей любителей пострелять дикую птицу. За всю свою охотничью практику я не добыла ни единого глухаря: слишком сложно выслеживать, а после долго маскироваться в засаде – быстрее и легче подстрелить сочную утку на озере. И всё же однажды, этой весной, я нашла на рассвете поляну, на которой эти загадочные птицы устроили своё мифическое токование. Зрелище завораживало. А этой ночью приснилось мне. К чему бы?..
Сев, я протерла глаза и, ёжась от ночной прохлады и пряча руки в длинных рукавах мужской толстовки, начала всматриваться в предрассветные сумерки. В лесу всё ещё было темно, но на небе уже догорали звёзды и белели редкие перистые облака. Костёр потух и теперь у моих ног лежала остывшая груда пепла.
Для начала я повторно развела костёр: насобирала порохни в уже знакомом месте и поднесла к ней газовую зажигалку Кея. Когда огонь занялся, я принялась будить остальных: сначала Дэвида, затем Талию, Лив и, наконец, младшего. Все просыпались неохотно и неизменно подрагивая от пронизывающей кожу ночной прохлады.
На завтрак каждому досталась банка тушенки, очередная порция из трех сухарей и ровно по триста миллилитров воды.
Я уже доедала свою порцию, когда заметила шевеление в кустах. Потянувшись к лежащей между мной и Лив двустволке, я аккуратно взяла её в руки. Заметив это моё телодвижение, все резко замерли. Я прицелилась и тоже замерла. Спустя пару секунд из кустов прямо на нас выскочил серый заяц. Я сняла его буквально на лету.
– Ничего себе! – ахнула Талия, стоило мне только опустить оружие. – У тебя такой меткий глаз?
– Это хорошо, – подбежав к добыче и схватив её в руки, довольным тоном констатировал Кей. – Консервов у нас всего на неделю, так что неплохо будет поэкономить, – с этими словами он бросил тушку возле рюкзака Дэвида.
Не обращая внимания на общее воодушевление, я закрыла глаза и, нахмурившись, начала прислушиваться. Глухариного тока больше не было. Ни шорохов в кустах, ни движения в ветвях… По лесу разлилась тишина. Я заметила её ещё когда целилась, то есть до того, как подстрелила зайца, а значит была высока вероятность того, что её причиной явились не мы.
Распахнув глаза, я сразу же словила на себе всеобщее внимание. Дэвид, похоже, тоже уже понял, что именно меня обеспокоило.
Только я хотела произнести вслух замечание о том, что в лесу стало слишком тихо, как Талия согнулась напополам и с шумом врезалась лбом в колени Дэвида.
Это была Атака.
С пяти часов утра до пяти часов вечера Талия перетерпела три Атаки. Не так уж и много, но могло быть и лучше: в сутках Атаки случаются от одного
