День скарабея - Дмитрий Дубинин

У маньяков, как известно, не бывает сообщников. Об этом говорят и психологи, и криминалисты, то же самое мы слышим из телевизора. Значит, захватившие меня убийцы – никакие не маньяки. Сумасшедшие – да. Вот только на какой почве у них сдвиг?

Более всего походило, что на религиозно-мистической. Вроде как у последователей Чарлза Мэнсона, если я ничего не путаю. Однако все мои попытки докопаться до корней безумия этой троицы сталкивались в лучшем случае с глухотой, в худшем – с угрозами выбить глаз.

Но ведь мной двигало не праздное любопытство. Я предполагал, что как только получу необходимую информацию, то смогу обрести если не свободу, то по крайней мере определенность в отношении моего будущего. И еще я по-прежнему надеялся выяснить, что же именно случилось с городом.

Но пока ничего не менялось. После повешения незнакомца возле гаража Грач, Воробей и Козодой прекратили свои поиски и отправились перекусить. Пища, как обычно, состояла из консервов, но у меня и аппетита особого не было; знаете ли, не каждый день тебе показывают виселицу в действии.

На ночлег мы отправились во все тот же корпус для ВИП-персон. Тут-то мне и пришла в голову мысль удрать, но эти трое на мою беду затеяли дежурство по очереди. Мне отвели небольшой одноместный номер, велели укладываться, а в кресле рядом посадили Козодоя с моим пистолетом. Я сильно подозревал, что из всех троих именно это создание более всего мечтало выпустить из меня кишки, посему я не стал сильно уповать на то, что при нем удастся сбежать. Как ни странно, уснул я быстро, а когда проснулся среди ночи, Козодоя уже сменил Грач. Спросонья я было вообразил, что нахожусь в гостях у моего вантайского знакомого, и что это он невесть зачем уселся рядом с моей кроватью. Но быстро и с огорчением понял, что это не так. Я долго следил сквозь полуоткрытые веки, когда же мерзавец уснет, но так и не дождался. Этот тип вообще походил на киборга; по-моему, за время его караула он даже не шевельнулся. Дышал Грач практически неслышно, почти не моргал – мне хорошо было видно, как в темноте поблескивают белки его глаз. Утро мы встретили с женщиной по прозвищу Воробей; едва я открыл глаза, как ствол пистолета, который она держала в руке, уставился мне в физиономию. Н-да, еще одна-другая подобная ночка, и я тоже запросто свихнусь.

Завтрак, кажется, не входил в планы философствующих убийц. Я тоже не сильно проголодался. Но мне было позволено съесть банку тушенки и выкурить сигарету.

– Ну, что? – спросил я затем. – Кого сегодня будем вешать? Или вы хотите разнообразия? Что могу подсказать: дыба, гильотина, колесование… Правда, я плохо представляю, что это такое…

Меня сбили с ног и некоторое время внушали, что обойдутся без чужих советов. Затем Грач произнес веско:

– Если ты будешь и дальше доставать нас своим идиотизмом, то тебе и электрический котел покажется легкой смертью.

Похоже, поиски в этот день у «птичьей троицы» не планировались. Они бесцельно сидели на диванах вестибюля, иногда прохаживались по холлу, и снова садились на места, словно чего-то ждали. Чего? Или кого? Чувствуя, что действительно могу сойти с ума, я потребовал экскурсию в библиотеку. Все трое без малейшего возражения согласились подняться и проводить меня туда; я даже удивился. Мотивы почти всех действий этих убийц оставались для меня загадкой.

В библиотеке я долго копался на стеллажах, выискивая то, что мог бы сейчас читать без вреда для своей психики. Отечественные псеводоиронические детективы я отмел сразу же, как и западные триллеры вроде «Судьбы Салема». Классику – тоже, опасаясь, что не смогу отвлечься, пытаясь углубиться в сложные психологические построения Достоевского или Фолкнера. Наконец выбрал что-то из американского фэнтези, но прочесть книгу мне нынче было не суждено. Неожиданно что-то привлекло внимание Козодоя, глядящего в окно. Это существо даже воскликнуло:

– Там кто-то есть!

Грач и Воробей моментально оказались около окна. Я тоже глянул наружу, на пересечение дорожек парка, где стоял ржавый киоск с почерневшими стеклами. Дверь его слегка моталась на шарнирах.

– Ветер? – спросил Грач.

– Нет. Там кто-то прячется, – произнесла Воробей.

– Сторожи этого, – сказал ей Грач и обратился затем к Козодою. – Пошли!

Двое кинулись прочь из библиотеки. Через некоторое время я увидел, как они осторожно, пригнувшись, подбираются к киоску с двух сторон. Подкравшись вплотную, приблизились к полуоткрытой двери и, постояв пару секунд неподвижно, ворвались внутрь один за другим: вначале – Грач, за ним – Козодой.

Разбилось грязное до непрозрачности стекло киоска. Кто-то, находящийся там, попытался выскочить наружу, но двое пресекли попытку к бегству. Почти сразу же из двери выбрались Грач и Козодой, крепко держа отчаянно вырывающегося человека. Он что-то кричал так, что даже мне было слышно. Пронзительный голос, длинные ярко-рыжие волосы… Женщина. Грубияны поволокли ее за собой, вскоре скрылись в мертвой зоне, а через полминуты я услышал приближающиеся по коридору вопли. Пойманная неумело ругалась и умоляла отпустить ее.

– Ты не дергайся, – предупреждая мои возможные действия, предупредила Воробей.

Распахнулась дверь библиотеки, и Грач с Козодоем втолкнули женщину внутрь. Рыжеволосая успела схватить Козодоя за ворот, и рванула так, что у того разошелся замок на балахоне. На какой-то момент мне показалось, что это существо вовсе не бесполое, если под балахоном оно действительно носило то, что я увидел, однако это вряд ли имело какое-то значение. Рука Козодоя рванула замок вверх и снова наглухо застегнула бесформенную одежду.

Грач толкнул женщину в стоящее возле одного из столов широкое кресло, которое жалобно взвизгнуло. Жалобно взвизгнула и рыжая, затравленно озираясь.

– Судя по вашим первоначальным показаниям, – сказали вы, – это была девушка или молодая женщина лет двадцати, стройная, с обыкновенной фигурой. Волосы рыжие, глаза карие, лицо худое с тонкими чертами, заметно асимметричное, особых примет нет… Оранжевый топ, умеренно короткая зеленая юбка, колготок нет, легкие коричневые туфли на маленьком каблуке… Серьги из желтого металла с коричневыми стразами, на безымянном пальце правой руки кольцо и в пупке пирсинг, выполненные в похожем стиле. На левой руке свободный браслет под зеленый мрамор… Все верно? Не хотите что-либо добавить либо изменить? – Все верно, – согласился я.

В общем, девушка показалась мне довольно милой. Даже сердце защемило, когда я подумал, к каким ублюдкам она попалась в лапы. Ублюдки между тем выглядели озадаченными. Переглядываясь между собой, они затеяли допрос, похожий на тот, с которым уже ранее столкнулся я.

– Кто такая?

– Какая вам разница? – с отчаянной храбростью воскликнула рыжая.

– Действительно! – с пафосом проговорил Грач. – Разницы особой нет. Но вот каким путем ты сюда забрела, это уже очень важно. Говори!

– Я… Я не понимаю, как тут очутилась. Ехала из Ольховки в Вантай, домой. Автобус не пришел, поймала попутку. Уснула, а потом чувствую, как меня выкидывают на обочину. Сумку украли, мобильник… Дошла до санатория, думала позвонить. А здесь – никого нет. И телефоны не работают.

– Ольховка – это где?

– Поселок дачный тут, километрах в двадцати отсюда…

– Да что же это такое? – существо по прозвищу Козодой всплеснуло руками. – Опять случайность? Или что похуже? Она тоже не должна была тут оказаться. Не для нее это место…

– Хватит тебе болтать, – прорычал Грач. – Сам вижу…

Ссутулившись, Грач принялся мерить шагами комнату библиотеки. Я потребовал сигарету. Воробей выполнила просьбу, а Грач вдруг остановился и уставился на меня. Потом перевел взгляд на девушку. И еще пару раз глядел то на меня, то на нее. А затем вдруг произнес:

– Забирайте их обоих. Я думаю, с ними вместе мы что-нибудь сообразим.

Мне показалось, что фраза прозвучала весьма зловеще. Что же он задумал на этот раз?

– Я никуда не пойду, – заявила девушка, подтягивая коленки и готовясь отбиваться. – Идите сами куда хотите… А-ааай!!

Это Козодой схватил ее лапой за локоть. Рыжая извернулась и попыталась впиться в эту лапу зубами. Но промахнулась – мне даже послышался щелчок. Реакция у этих убийц была превосходная, да и сил хватало. И то, что девушка пиналась, кусалась и царапалась, пока ее буквально выковыривали из кресла и вязали, никак не могло изменить исход борьбы. Грач и Козодой «упаковали» ее примерно так же, как меня вчера, меньше чем за минуту. Воробей тем временем стояла в трех шагах от меня, в свалку не вмешивалась и – я это видел – держала мой пистолет наготове.

Процессия двинулась по направлению к столовой. Трое с птичьими кличками были мрачны и зловеще молчаливы – как есть демоны, если я что-то в этом понимаю. Рыжая периодически принималась то плакать, то угрожать, ругаясь. Ее волокли Грач и Козодой, шедшие первыми. За ними ковылял я, ни к селу ни к городу сожалея, что не взял с собой книгу. Шествие замыкала Воробей с пистолетом в руке.