Варвара не-краса без длинной косы - Вера Вкуфь

На поворот тропа пошла. Тут вроде Тихон её обгонять собрался? Нет уж — дело чести теперь для Варвары первой прибежать. Так что втопила она посильнее, даже зубы от натуги сжала. Язык бы не прикусить. Аж все мысли из головы вместе с ветром вылетели.

— Ты чего делаешь?! — слова у Вари поперёк мыслей вылетели. Потому что руки чужие её как раз поперёк тела схватили. Сильно так, аж тряхнуло.

Не сразу она сообразила, что тропа под ногами куцая какая-то стала. И сейчас только, в возмущении захлёбываясь, припомнила, что за поворотом этим всегда овраг был. И сейчас есть. Как раз около него Варя и стоит. К Тихону прижатая. А то б и вниз, глядишь, полетела.

Не ответил ей ничего Тихон. Не засмеялся даже привычно. И так всё понятно. А Варя только из рук его выпуталась. Огнём вся горящая. И на Тихона не глядящая.

Дальше уж чинно по дорожке пошла. Тишиною только маясь. Как на зло молчит Тихон. А Варе только руки его на теле вспоминаются.

— А я в Нави была, — сама Варвара не поняла, зачем такое ляпнула. Да слово — не воробей. Видно, чтоб внимание Тихоновское чем отвлечь. — Так и про Агнешу узнала.

Не удивился только чего-то Тихон.

— Да понял я уж, что такого не наворожишь особенно.

Опять тишина повисла. Дальше Варя с Тихоном пошли. А Варе и смешно уже — надо же, чуть с обрыва не улететь. Это на неё так Тихон влияет, видать. Оглупляюще.

А тот вдруг на неё хитровато глянул — глаза прищурил до щёлочек, брови густые сами собой приподнялись. И улыбка белозубая мелькнула.

— Ты секреты хранить умеешь? — спросил.

Да Варя и не знает — умеет али нет. Вроде и не доверяли ей никаких секретов до этого. Но когда так спрашивают, остаётся только кивать согласительно. А у самой в груди всё затрепетало — интересно очень стало, чего ей Тихон говорить хочет. Даже потянулась к нему вся Варвара, того не замечая.

— Ай! — это не Тихон. Это Варвара же и прокричала. От неожиданности. Потому что прям на темечко ей что-то бухнулось. Тяжёлое такое. Злобное. Да когтистое.

Покуда Варя поняла, чего делать надобно — оно уже на Тихона перескочило. Хвостом рыжим мелькая, кисточками ушными шевеля недобро. Чуть ли зубами не стуча.

Не понравилась белке этой Варя. А Тихон — ничего, вроде по душе пришёлся. Сидит у него белка дурацкая на плече, лапками мелкими рубаху перебирает. Глазками острыми по сторонам пуляет.

— Это что ещё? — вопросила Варя Тихона, на белку в упор глядя. — Подружайка твоя?

А белка отвечать гордо не стала. Только спиной выгнулась да обратно не дерево прыгнула, в ветвях скрываясь, будто и не было её. Тихон же задумчиво как-то — печально почти — её проводил. Аж сердце у Вари сжалось отчего-то.

Коснулась тогда она руки его. Вздрогнул Тихон. С удивлением на Варю поглядел, будто в первый раз и увидел. А потом пальцы его на Варвариной руке и сцепились.

Не убрала Варвара руки своей. А надо было, наверное. Потому что дальше сердце у неё едва не улетело куда. Потому что смело слишком Тихон к ней наклонился. И подумать Варя ни о чём не успела, как прикосновение на губах самых у неё возникло.

Которого ещё ни разу не было. Да которого в жизни ни с чем не перепутаешь.

***

Стук раздался. Тихий, слышный едва-едва. Только у Вари сон чуткий, так что сразу поняла она — есть кто-то снаружи избяной. Не испугалась только. Защекотало чего-то в груди. А на лице улыбка сама собою проступила. Будто через стены может Варвара видеть.

Принялась она тогда ставни отодвигать. Тихонько, чтоб родителей с бабкой не разбудить. Им-то знать, кто там пришёл, не надобно.

— Здравия! — заместа холода вечернего теплом Варю обдало. И от голоса знакомого, и от шёпота человеческого.

— Тебе тоже не хворать, — не смогла Варя не улыбнуться, Тихона в темноте ночной оглядывая. Не совсем, правда, тёмной — всё-таки светать начинает. Так что видно Варваре, как свет на лике Тихоновом играет. Отчего ещё красивее он Варе кажется. А может и не от этого.

— Чего это ты тут делаешь? — снова Варя заговорила. А у самой сердце трепещет. И сил с места сдвинуться нету. Не говоря уж о желании.

— Цыплят собираю.

Какие такие цыплята? И чего их собирать? Да какая разница. Цыплята — значит цыплята.

Долго ли, коротко ли так стояли — Варя с одной стороны. Тихон — с другой. Да потом Тихон упёрся-таки руками в раму оконную. И вымолвить Варя ничего не успела, как перемахнул друг её сердечный внутрь избы.

Легко так, не слышно почти. Сапоги только по полу шаркнули. А Варю отчего-то смех разобрал. Да такой, что пришлось кулак зубами закусить, чтоб всю избу и не перебудить. И Тихон, глядя на неё, посмеиваться начинает. Так вдвоём, сами не зная о чём, и похрюкивают. И радостно обоим, но и оторопь берёт — вдруг проснётся кто.

А Тихон вдруг и перестал. Не видно Варе толком, а всё равно знает — глядит на неё. И очей-то его в темноте не различишь, а всё одно — замирает у Вари всё от этого. И щёки огнём горесть начинают. Чего уж говорить, когда руки прохладные на плечи ей легли…

Вроде девкам отбиваться надо от обращения такого. Голосить положено. Только не будет Варя такого делать. Какое ей дело, чего там другим положено. У них же такого Тихона нет… И не к ним лик его тёмный наклоняется. Только дыхание осторожное по лицу ползёт. Тайну какую-то нашептать обещает.

Тут шум резкий всю тайну и разодрал в клочья. И до боли у Вари глаза вылупились — явственно она услыхала шаги по полу.

Короткие да частые. Тяжёлый.

Тихон тоже не глухой.

Рысью в сторону отпрыгнул да метнулся к окну растворённому, что тот чёрт, только от Ильи Пророка. Со скрипом деревянным и вылетел. Будто его и не было.

А вот бабка Варина появилась. Простоволосая да с лицом заспанным. Глаза не двигаются почти, будто сон ещё старая досматривает.

Видала чего? Не видала?

Некогда Варваре разбираться — за плечи ухватила она бабушку:

— Спать, ба, спать ещё надо — рано!

Развернуть её обратно норовит. А та не разворачивается. Это по виду только малая она, а не деле будто камень у ней внутри —