Опасность и соблазн - Конни Брокуэй

Макнилл покачал головой:

— Он и так знал все, включая клятву, которая была известна только пятерым: Дугласу, Рэму, Данду, мне и брату Туссену, которому мы доверились.

— Это бессмыслица. Вы все были в той темнице. Вы все пострадали.

— Разве? — Кит встретился с ней взглядом. — Нас допрашивали порознь. Это обычная практика — отделить человека от его друзей, особенно если есть надежда получить от него сведения. Да, мы все пострадали. Но все ли пострадали одинаково?

— Но зачем было вас выдавать? — спросила Кейт, качая головой. — Никто не был освобожден, никто ничего этим не достиг.

— Ценой предательства он мог променять свою жизнь на наши. Он полагал, что в живых останется только он, разве непонятно? Единственный уцелевший, и притом обогатившийся, так мне думается. — На его губах появилась угрожающая улыбка. — Тот, кто нас выдал, не мог бы жить с сознанием, что о его предательстве известно хотя бы тем, кого он предал. Его самолюбие и его вина были слишком велики. Он должен был получить награду после нашей смерти. Дуглас стал первым. Остальные вскоре должны были последовать за ним, но тут появился ваш отец и разрушил все планы тюремщиков.

— Но почему они не казнили всех одновременно с Дугласом?

— У меня есть предположение, что начальник тюрьмы хотел убедиться в достоверности полученных сведений. Хотел, чтобы его осведомитель знал, что его ждет, если он задумал предать Францию так же, как своих товарищей.

— Вы пришли в наш дом все вместе. Если вы знали, что один из уцелевших — предатель, почему вы пустились в дорогу вместе с ним? Почему вы не устроили остальным очную ставку?

— Я устроил! — проскрежетал Кит. — Мы устроили. Но двое из нас невиновны. Может быть, все невиновны. Может быть, брат Туссен был в той французской тюрьме и сообщил обо всем, хотя я ума не приложу, как… — Он покачал головой. — Скажу одно: обвинение было предъявлено и полностью опровергнуто. Рэм и Данд обвиняли меня, я обвинял их обоих.

— Какой ужас!

Кит не обратил внимания на ее сочувствие.

— После того как мы принесли клятву вашей семье, мы не могли больше видеть друг друга. Мы расстались, думая, что никогда больше не встретимся. Только…

— Только?

— Только я не смог отказаться от этого так просто. Три года мне не было покоя. Как я могу доверять самому себе, если не в состоянии доверять своему прошлому? Как могу я доверять своему суждению, своим чувствам, верности, на которой я основал всю свою жизнь, когда все это может оказаться ложью? Я должен докопаться до истины. — Он отвел взгляд и добавил:

— А теперь — тем более.

— Тогда… почему вы не остались? — спросила она смущенно. Ответы на мучившие его вопросы, казалось, были совсем близко, а он предпочел все бросить. — Почему вы не стали искать того, кто скрывается в замке?

— Потому что я обещал, что благополучно доставлю вас к месту назначения. И вы больны, а я не могу рисковать вашим здоровьем и медлить больше, чем это необходимо. — И Кит хлестнул Дорана, словно напоминая, что нужно поторапливаться. — Ну вот, я ответил на ваши вопросы. — Голос его звучал отчужденно. Он упорно не смотрел на нее. — Теперь поспите. Мы будем в Сент-Брайде еще до наступления темноты.

Глава 9

Как обзавестись новыми друзьями

— Что это такое? — шепотом спросила Кейт, не поднимая головы с плеча Кита. Она только что проснулась и обнаружила, что видит маленькие темные глазки, мясистые розовые щеки и рот, округлившийся в молчаливом изумлении.

— Не «что», — ответил Кит спокойно, — а «кто». Это брат Фиделис.

Кругленький человечек в коричневой сутане, который рассматривал ее близорукими глазами, придвинулся ближе.

— Боже праведный, что это такое, Кристиан?

— Не «что», — повторил Кит голосом, в котором звучало что-то похожее на удовольствие, — а «кто». Это миссис Кэтрин Блэкберн.

— Женщина! — ахнуло несколько мужских голосов, словно они только и ждали подтверждения своих страшных подозрений.

Кейт приподнялась со своего удобного ложа и увидела позади брата Фиделиса небольшую группу одинаково одетых людей, столпившихся неподалеку, лица их выражали разную степень любопытства и беспокойства. И кажется, она поняла почему. Кейт была одета в слишком большую для нее куртку Кита, закутана в его плед и оперлась на него самым развязным образом. Она попробовала выпрямиться и — о! — совершенно неожиданно все завертелось у нее перед глазами, и она упала лицом на руки Кита.

Кейт забыла, что у нее кружилась голова. Ей показалось, что она больше не чувствует холода. Она впервые с начала этой поездки успокоилась и перестала бояться, слушая историю, которую по ее просьбе рассказал Макнилл. Кейт начала понимать характер человека, поклявшегося защищать ее. Кит Макнилл не был ужасным, холодным механизмом разрушения. Во многих отношениях он был… не так уж не похож на нее. Поняв это, Кейт встрепенулась и опять встревожилась.

— Что она говорит?

— Что ты натворил?

— Ах, Кристиан, ты ведь не…

— Бедное создание…

— Я ничего не натворил! — с силой сказал Кит. — Но благодарю вас за трогательную демонстрацию уверенности в непоколебимости моей нравственности. — Он старательно устроил Кейт у себя на коленях. От этого движения мир медленно завертелся у нее перед глазами. Она крепко зажмурила глаза, но ничего не изменилось.

— Да нет, Кристиан, мы и не думали об этом.

— Ну, ясное дело, куда там, — язвительно сказал Кит, привлекая Кейт ближе к себе и перекидывая ноги через край повозки. — Не позаботится ли кто-нибудь о лошади? — И Кит спрыгнул на землю вместе с Кейт. У нее под закрытыми веками вспыхнули иглы света.

— Кристиан, что ты делаешь с этой женщиной? — Новый голос, полный властности и удивления, пробился сквозь бессмысленное бормотание монахов.

— Поддерживаю ее, — судя по тону, вопрос не произвел на Кита особого впечатления, — и намерен поддерживать дальше.

На какое-то мгновение Кейт захотелось открыть глаза и объяснить окружавшим их людям, что происходит, но у нее не было сил что-либо объяснять, и к тому же так приятно, когда кто-то может сделать это вместо тебя. Короче говоря, так ей было гораздо удобнее. Поэтому Кейт, не открывая глаз, расслабилась и удивилась, почему она не догадывалась раньше, как это выгодно — притворяться, что падаешь в обморок.

— Это я вижу, — сказал властный голос. — Я хотел спросить: зачем ты привез сюда женщину? У нас монашеский орден, Кристиан. Женщин сюда не пускают.

— Эту пустите, — ответил Кит и пошел вперед. — Она плохо себя чувствует.

— Что случилось? — спросил брат Фиделис, на лице которого подозрительность сразу сменилась сочувствием.