Свидание на крыше - Светлана Лубенец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чтото мне голос твой не нравится! — сказал Новиков. — Ты только не вздумай больше ничего ужасного придумывать!
Вера вскочила со стула и замотала головой.
— Нетнет… я больше ни за что… Спасибо тебе, Сережа… Если бы не ты… — И она вдруг неожиданно разрыдалась, хотя вроде этого ничто не предвещало. Ей почемуто показалось, что она опять балансирует над бездной.
— Ну что ты, Вера, не надо… Все же уже прошло… — услышала она, почувствовала на своих плечах руки Сергея и с готовностью уткнулась ему в грудь. И он снова гладил ее по волосам легкими, невесомыми прикосновениями, приговаривая: — Все будет хорошо, Верочка… вот увидишь… все будет хорошо…
Оторвавшись от его груди, она подняла глаза к его лицу и, продолжая захлебываться слезами, начала говорить, сбивчиво и надрывно:
— Я ведь все поняла, Сережа… Моя беда вовсе и бедойто не была, а я со смертью играла… Знаешь, я сейчас говорила с Рогачевым и поняла, что… в общем… напрасно я так мучилась… жить не хотела… Мне казалось, что у нас любовь, а на самом деле… одна пустота… И это тоже страшно… Понимаешь, Сережа?
— Понимаю… Только не надо этим так мучиться. Все пройдет…
— И еще я про тебя поняла… Тебе хуже, чем мне… Ты в классе совсем один… И не так, как я, когда все только и делают, что занимаются мной: ненавидят, презирают, обсуждают. Я как бы в центре всеобщего внимания, хотя они и делают вид, что меня не замечают. Наверно, исчезни я, и они очень огорчились бы: чем теперь заниматьсято? Чем тешиться? А ты…
Новиков отстранился от нее, сел обратно на диван и сказал:
— Вот только жалеть меня не надо, Вера. Я сам виноват, что так все сложилось. Я не искал друзей. Мне и одному было хорошо. А теперь дело уже трудно поправить. А может, и не надо поправлять. Может, я таким замыслен природой.
— Ерунда! У всех должны быть друзья! Человек не должен быть одиноким!
— Откуда известно… что должно быть, чего не должно? — Новиков невесело усмехнулся.
Вера опять села перед ним на стул, вытерла ладонями мокрое лицо, сложила руки на коленях, как послушная мамина дочка, и сказала:
— Да, наверно, мы много не знаем в этой жизни или просто не понимаем еще… Может, никогда и не поймем… Но когда есть друзья — это здорово! Ну… если они настоящие. И мне кажется, что ты… настоящий… Я думаю, мы могли бы с тобой… подружиться…
Сергей посмотрел на нее очень внимательно, покусал губы, а потом сказал:
— Если ты думаешь, что должна мне чтото за… ну… сама понимаешь, за что, то нет… ничего не должна… Это я виноват, что привел тебя на крышу… Да и вообще… дружба в благодарность… она все равно не получится…
— Ну… не то ты говоришь… — Вера в отчаянии опять помотала головой. — Не то… Не в благодарность… Просто..
— А если просто… Так вот, Вера… — Сергей опять встал с дивана. — Я скажу правду… раз так… Притворяться твоим другом я не смогу, потому что… потому что ты… нравишься мне… очень нравишься… Но я не могу ни на что такое рассчитывать… Понимаю, не герой я девичьих мечтаний…
— Ну почему же не герой? — Вера бросилась к нему, остановилась в полуметре и сказала: — Каждый человек чейнибудь герой… мне так кажется… — Потом приблизилась и опять уткнулась лицом ему в грудь.
— Ты заразишься… — глухо сказал он.
— Не заражусь. Ты не болен… просто перенервничал…
— Ты ведь нервничала еще больше.
— Ну и что. Я читала, что женский организм более устойчив к стрессовым ситуациям.
— Я не знал…
Сергей обнял Веру за плечи и поцеловал в висок, на уровне которого находились его губы.
— Я против тебя — лилипутка, — сказала она и рассмеялась. — Это очень неудобно.
— А мне кажется, нормально, — ответил он, осторожно приподнял ее лицо за подбородок и коснулся губами уголка ее губ.
— Нормально, — согласилась она и обняла его за шею.
Глава 9
«Я люблю Веру Филимонову!»
Сергея Новикова не было в школе еще три дня. Его температура то опускалась, то поднималась снова. Они с Верой решили, что первый раз она поднялась от большого огорчения, а потом уже — исключительно от радости. От непривычного состояния абсолютного счастья, как говорил сам Сергей. Вера приходила к нему каждый вечер, и они никак не могли наговориться. Казалось, что они уже пересказали друг другу все, что помнили из своей пятнадцатилетней жизни, но каждый раз находились еще какието неупомянутые случаи, и они говорили и говорили снова, смеялись или заново переживали прошлые неудачи и огорчения друг друга. Они сидели на диване и не могли разнять рук. Даже когда говорили о какихто пустяках, их ладони должны были быть сомкнутыми. Даже когда Вера рассматривала коллекцию Сергея, она ни одну из машинок не взяла обеими руками. Одна ее ладонь попрежнему находилась в его.
Возвращаясь от Сергея домой, Вера встретила возле подъезда Булатова.
— Ну и как это называется?! — накинулся он на нее. — Я тут из кожи вон ради тебя, Верка, лезу, а ты то от Игорька отказываешься, то гдето шляешься по вечерам! Вот почему у тебя все время телефон вне зоны доступа! Где тебя носитто на ночь глядючи?
— Я просто выключаю телефон, и все!
— Зачем?!!
— Чтобы никто не мешал?
— И чем же ты таким занимаешься, что прямо все тебе мешают?
— Какая тебе разница?
— Ну ты, Филимонова, даешь! Я, можно сказать, один в классе для тебя чтото делаю, а ты еще и выпендриваешься! Вот брошу группу, где все тебя любят, что делать будешь? Там, между прочим, уже почти пятьсот членов, и даже несколько человек с открытыми забралами. Знаешь, кто открылся?
Вера тяжело вздохнула и сказала:
— Спасибо тебе, Илюшка, за все, что ты для меня сделал и делаешь, только сейчас мне все это уже неинтересно. Пусть меня хоть целый свет ненавидит — все равно! И те, кто вдруг полюбил, тоже почемуто безразличны.
— Так! — гаркнул Булатов. — Как говорится: вот с этого места и поподробнее, пожалуйста! Что вдруг случилось?
Вера помолчала, а потом вдруг решила сказать правду, потому что она слишком переполняла ее:
— Понимаешь, Илья… я влюбилась…
— Да ну?! — изумился Булатов. — Заново что ли? Опять в этого придурка Рогачева? Тото он опять с тебя своих подбитых глаз не сводит… Но ты имей в виду: он все равно против класса не попрет! Так и будете все время… вне зоны доступа! Устанешь прятаться и телефон выключать!
— Нет, не в Рогачева, — ответила Вера и счастливо улыбнулась.
— А в кого?! Если это для других и тайна, то уж ято, согласись, имею на нее право! — явно не собирался сдаваться Булатов.
— Ну… не то чтобы тайна… Просто вы все и так это скоро узнаете!