«Если», 2004 № 05 - Александр Громов

Тут же какая-то сила вырвала оружие из руки Лайм. Женщина дернулась и, потеряв равновесие, упала на спину. Пистолет повис в воздухе, щелкнул взведенным курком и плавно влился в танец бумажных обрывков.

— Вы все равно не собирались в меня стрелять, — вздохнул Хэммонд. — Кто знает, а вдруг вы просто часть моего сна? Если это так, убив меня, вы погаснете, как свеча. Вместе с остальным миром.

Вихревая воронка закружилась еще яростнее. На ее фоне лицо Хэммонда казалось опустошенным, стертым. Газеты и обертки продолжали кружиться, но пистолет на какой-то кратчайший миг завис над краем…

«Пропади все пропадом», — подумала Лайм и метнулась к пистолету.

Она сумела поймать его, хотя газеты били крыльями по лицу, а в ушах нарастал рев урагана. Земля почему-то ушла из-под ног, и она упала, покатившись по длинному откосу крыши. Так и не выпустив пистолета, она пыталась схватиться за что-нибудь, но рука натыкалась на гладкое стекло.

Наконец она приземлилась на террасе второго этажа, но удар был так силен, что перехватило дыхание. Немного придя в себя, женщина глянула вверх, туда, где виднелся неподвижный силуэт Хэммонда, подняла пистолет и прицелилась. Но палец застыл на курке. На какую-то долю секунды Лайм вспомнила о Черном Короле. Что если она пристрелит Хэммонда и тем самым сотрет его и себя с лица земли? Что если весь окружающий мир — всего лишь сон Хэммонда?

Разумеется, нет.

Лайм выстрелила. Пуля попала в цель. Хэммонд упал.

И мир погас, как свеча.

Лайм оказалась во мраке. Ни одного огонька. Фонари вокруг автостоянки мгновенно обесточились. Слабое свечение, пробивавшееся сквозь стеклянную крышу вокзала, погасло. Лайм, тяжело дыша, легла на спину.

К реальности ее вернул знакомый звук. Звонок сотового.

Она порылась в карманах, нашла телефон.

— Лайм, это Хуанг. Ты в порядке?

— Не уверена, — буркнула Лайм. И все-таки она была счастлива слышать голос Хуанга. — Это Конец Света?

— Ты о чем?

— Я лежу здесь в темноте. Ни черта не вижу. Не знаю, что стряслось.

— Могу объяснить. Электромагнитные волны, вызвавшие психокинез у Хэммонда, исходили от электросети, так? Я позвонил в электрическую компанию и убедил их вырубить свет в городе. Вот и все.

— Как, черт возьми, ты убедил их отключить свет?

— Лучше не спрашивай.

Лайм засмеялась, и с трудом встала, морщась от боли в ноющих мышцах. Должно быть, все тело покрыто синяками.

— Сработало? — спросил Хуанг.

— Думаю, да, — кивнула Лайм, оглядываясь. — Я ничего не слышу. Сверхъестественные явления, похоже, прекратились. А Хэммонд…

Она осеклась.

— Не знаю, как там Хэммонд.

Аналитик подняла голову. Вокруг царила абсолютная тишина. Ни звука. Ни движения. Ни признака жизни.

— Хэммонд! — позвала она.

Молчание.

— Хэммонд?

Лифт спустился вниз и с мягким толчком замер. Лайм ступила в Тускло освещенный коридор без окон. Добравшись до контрольно-пропускного пункта, она показала охраннику удостоверение личности, и тот без дальнейших слов нажал кнопку.

Ворота разошлись. Она прошла мимо нескольких дверей, прежде чем нашла нужную, и постучала.

— Войдите, — ответил приглушенный голос.

Лайм открыла дверь. Хэммонд сидел на больничной койке. К руке тянулась трубка капельницы, слева, на экране кардиографа, плескались зеленые зубчатые линии. На одеяле лежала открытая книга.

— Привет, — обронил он.

Лайм подвинула к кровати стул и села.

— Как дела?

— Нормально, полагаю, — пожал плечами Хэммонд. — Читаю, но писать, похоже, не могу. И не знаю, смогу ли. — И чуть помедлив, добавил: — И как выглядит ситуация?

— Какая?

— Меня посадят?

— Против вас выдвинуто несколько обвинений, — ответила Лайм, тщательно подбирая слова. — Какой-то срок вам дадут — наверное, условный. Но обвинение в убийстве снято за отсутствием доказательств.

— Хорошо, — кивнул Хэммонд, оглядывая пустые стены. — Но сколько мне придется пробыть здесь? Под землей?

— Недолго. Именно это я пришла вам сказать. Электрокомпания сегодня закончила испытания. Насколько мне известно, все аномальные поля вокруг сети исчезли.

— А если это снова произойдет?

— Не знаю.

Лайм отвела глаза, боясь встретиться с ним взглядом.

— У вас много посетителей? — выдавила она наконец.

— Не слишком. Правда, я ждал вас.

— Зачем?

— Учитывая наше не слишком теплое расставание, я подумал, что вы, может быть, захотите извиниться, — улыбнулся Хэммонд.

Лайм изобразила ответную улыбку. Под больничным халатом Хэммонда виднелись бинты. Пуля прошла через левую сторону груди, задев легкое, но не причинив тяжких повреждений. Хэммонду повезло. Будь его органы расположены, как у обычных людей, пуля попала бы в сердце. «Situs inversus» спас ему жизнь.

Осмотревшись, Лайм вдруг заметила, что зеркало над раковиной занавешено тряпкой.

— Это вы сделали? — спросила она, показывая на зеркало.

— Да. Вы против?

— Нет, — сказала Лайм.

Сергей Лукьяненко

КРЕДО

На Измайловском снова была пробка. Мегаполис жил по законам моря: с утра — прилив, к центру с окраин, к вечеру — неизбежный отлив. Обычно Артём выезжал из дома попозже, стараясь не попасть в утренний поток, но сегодня клиенты ждали его к девяти.

На набережной машина почти встала. За полчаса Артём едва ли проехал километр, и когда удалось наконец свернуть во дворы и доехать до офиса кружным путем, распугивая старушек на скамейках и мамаш с колясками, он уже безнадежно опаздывал.

К себе, на третий этаж офисного здания, он вбежал пешком, не дожидаясь лифта. Без двадцати десять. Сам Артём не стал бы ждать такого необязательного детектива. Заглянул бы в одну из соседних дверей, тут каждый второй — сыщик.

Но клиенты ждали, не ушли. Высокая худая женщина не первой молодости, мелкий и тоже худой мужчина и мальчик лет десяти. Как часто бывает в таких случаях, пацан был толстый, ничем на родителей не похожий.

— Извините, попал в пробку, — отпирая дверь в кабинет, сказал Артём. — Ей-богу, мне очень неудобно…

— Ничего, ничего, — фальшиво сказала женщина. — Эти пробки повсюду. Мы специально выехали на час раньше, чтобы не опоздать.

Артём сморщился, но ничего не сказал. В конце концов, он был виноват сам.