Вместе. Синдром Керчепина (СИ) - "Awelina"

Я так и не смогла простить ей «волшебные конфетки» в чае и передачу связанной меня Тэппу.

— Явились, — констатировал Трик, оглянувшись.

Я обернулась назад и увидела Головастика, приветливо помахавшего мне, и Вирону, скривившуюся, оскалившуюся затем в улыбке.

— Готовность, — скомандовал Тэпп.

Мы привычно окружили лидера в том порядке, в каком он всегда собирал нас возле себя на тренировках и в виртах. Головастик, не знавший его, втиснулся между мной и Триком, извиняясь улыбкой, а Вурк вдруг нагло встала справа от Тэппа. Я стиснула челюсти, разозлившись.

— Разделяемся на двойки. Отслеживаем местоположение каждой по сирсам. Потерявший партнера примыкает к ближайшей двойке. Расстояние между двойками не менее двух квадратов. Борута с Триком, Деймос…

— Нет, — жестко отрезал Деймос. — Это самоубийственная тактика, Тэпп.

— Повтори, — мертвым голосом произнес вытянувшийся Садист.

— Разделить нас на двойки значит облегчить противнику задачу по нашему уничтожению и, следовательно, проигрышу. Больше всего шансов будет, если станем пробираться в контур А поодиночке. Зная Волеса, можно предположить, что тот выберет подобную тактику, возможно, разобьет бойцов по тройкам.

— Все сказал?

— Предлагаю вынести этот вопрос на голосование команде.

Кажется, даже дождь стал лить тише, меньше шуршать в листве — такое напряжение повисло в нашем круге. Деймос и Тэпп будто вмерзли друг в друга пристальными взглядами, застыв. Ощущала прорывавшееся давление ментальной силы, и, думаю, не я одна. Звенело в голове, кровь похолодела.

Мы никогда ни за что не голосовали. У нас был единственный лидер, единственное решение и единственно возможный путь действий.

Тэпп обвел нас тяжелым взглядом.

— Волк?

— Мне кажется, тактика действительно требует всестороннего обсуждения, — ответил тот спустя долгую минуту, едва ли не через силу. Покосился на прищурившегося Деймоса.

— Борута?

Вздрогнув, парень дернулся, почему-то стряхнул капли дождя с костюма, помедлив, потом ответил:

— Думаю, назрели перемены, первый. Деймос прав. Просто объясни суть своего решения.

Запрокинув голову, Тэпп расхохотался. А мы замерли, напряглись. Бывшие одногруппники вертели головами, не понимая, что происходит, не осознавая, что только что неформальный лидер вдруг решил стать формальным, потеснив короля.

— А теперь слушайте меня, — Садист резко оборвал смех, его тон стал стальным, приказным, острием впивался в сознание. — Мы разделяемся на двойки, один прикрывает, другой прокладывает наилучший путь. Если вы до того жалкие, что не в силах вычислить ди-щит или экран, обезопасить себя и убить противника, вам не место в моей команде. Все, кого сегодня пристрелит команда Волеса, будут исключены.

— Возможно, пристрелят меня, первый. Восемьдесят процентов за это. Могу я уже сейчас выйти из вирта и отправиться к куратору заполнять форму? — разозлилась я.

Что меня взбесило? Что Деймос слишком быстро поменял правила игры? Что Тэпп легко подкладывает под гильотину головы других, не желая разобраться, почему же они поддержали оппонента? Или Вирона, стоявшая практически плечом к плечу с ним (причем беспрепятственно, с полного его благословения) и как-то вдохновенно улыбавшаяся?

Иоданир Тэпп посмотрел мне в глаза, вопросительно приподняв бровь.

— А ты, Артемия, любишь играть в команде или за одиночек? — он чуть склонил на бок голову, с насмешкой, будто сгорая от любопытства, что я отвечу, и со снисхождением к тому, что отвечу глупость.

— Логику Деймоса я понимаю, твою — не очень, — скрипнула я зубами.

Ты не дождешься, Иоданир, чтобы я поддержала тебя сегодня. Ни за что.

— Ты в моей двойке, Зарянская. Заодно объяснишь суть защиты водников. Чертов дождь распыляет ваши поля от ди-чипов.

— Да я объясню, она таких тонкостей не знает, — отреагировала внезапно Вирона, странно улыбнувшись.

Она поймала мой взгляд, а затем, повернувшись к Садисту, приподнялась на носки, потянулась к его уху, что-то забормотала. Я же, точно загипнотизированная, смотрела, как кончики пальцев бывшей одногруппницы легли на предплечье парня, словно Вурк так пыталась сохранить равновесие.

Ага, равновесие. Равнобесие! В груди огненным сгустком колотилось сердце. Хотелось немедленно уничтожить эту гадину, расщепить на атомы. Как она вообще смеет касаться его? Рыжая, глазастая, фигуристая дрянь! Проверила границы, значит? Думает понравиться? Соблазнить? Получить преференции?

Злость сделала свое дело: сила вышла из-под контроля, и Вирону обдало водным шквалом. Взвизгнув, та сделала шаг от Тэппа, которому тоже досталось, правда сука успела сообщить ему очевидную вещь: аква всегда растворяются в своей стихии, энергия конфликтует с экраном ди-чипа, и модели древнее ОЗ-1000 могут сбоить. Следовательно, в этой дуэли мы будем практически невидимками для противника, если сумеем замаскироваться и не выдать себя яркими эмоциями.

Не видела лиц ни Тэппа, ни Вироны, не смогла оценить, как они отреагировали на внеплановый душ. Потому что отвернулась, осознав: буквально умираю от ревности, рассыпаюсь пеплом и выдала себя, выставила на всеобщее обозрение чувства.

Дура.

И было бы к кому ревновать. Кого ревновать.

— Деймос, ты с Вурк, Волк, бери Мидоса. Выдвигаемся, — последовало за спиной указание Тэппа.

С маршрутами разобрались быстро и даже без слов. Наш с Садистом путь начинался с квадрата Е-1, самого сумрачного. Густой подлесок — лучшее прикрытие, но, судя по информации сирса, местность неоднородная: возможны ветроломы, овраги. От фонарей отказались все участники, их свет легко выдаст, поэтому нужно внимательно смотреть, куда ставить ноги.

— У нас с Вурк свои счеты. Не принимай во внимание. — Меня все еще раздирала изнутри злость и на Вирону, и на саму себя. Но не собиралась унижаться еще больше, позволяя Тэппу думать, что приревновала.

— Объяснишь, что за счеты сегодня. Не забыла о нашем договоре? — ровно отозвался он.

Серебристо-серые глаза оглядывали местность, Тэпп уже начал применять дар, но, по-моему, в ближайшие десять минут нам не нужно было опасаться нападения или встречи с противником.

— Нет! Мы не вернемся к этому вопросу! — отрезала я и нырнула под нависшие ветки.

По шее покатились холодные капли. Но такой дискомфорт — меньшее зло, чем если бы Садист залез в мое сознание и вытащил одну за другой мысли и чувства, испытанные несколько минут назад.

— Не вернемся, Мия, если поклянешься, что больше не встанешь на сторону Густова. Ни при каких обстоятельствах.

Он указал рукой влево, давая понять, что более открытое пространство леса его не устраивает, лучше сырой, влажный и цепляющийся за тебя подлесок.

— Я не вставала на его сторону, — ответила быстро. — А просто констатировала факт.

Тэпп весело хмыкнул.

— Ревность такая интересная штука, Карамелька. Я только за, чтобы мы обменялись опытом с тобой. Всесторонне и глубоко.

— И где тут ревность? Я объяснила: это…

Он резко остановился, обернулся и поймал меня, налетевшую на него, обхватив плечи. Пристально и холодно посмотрел в глаза, заставив оцепенеть и затаить дыхание.

— Ты поклянешься, и мы больше не вернемся к этому вопросу. Ну!

— Клянусь, — прошептала, завороженная прозрачным и опасным серебром его взгляда.

Он расслабился, отпустил меня, отвернулся. А я стряхнула оцепенение, в горле запекла горечь досады, но быстро прошла: Деймос вполне справится и без моей открытой поддержки, зато я сохраню гордость.

— Больше ни слова, Зарянская. Общаемся только знаками, — сухо распорядился Садист, возобновив продвижение.

Около сорока минут мы медленно, монотонно и молча, без особых приключений пробирались через лес. Я следовала за Тэппом на расстоянии метра, костюм для вирта хорошо справлялся, грел и не промокал, но лицо и волосы защитить от капель дождя ничто не могло, то и дело убирала с глаз влагу, мешавшую смотреть.