Евангелие тамплиеров - Стив Берри

— Ты говоришь как Хенрик. Ты на самом деле думаешь, что тамплиеры существуют до сих пор?

— Понятия не имею. Но не могу выбросить из головы слова того мужчины из собора. Он цитировал святого Бернара Клервоского, монаха, жившего в двенадцатом веке и послужившего инструментом для восхождения тамплиеров к власти. Я сделала вид, что ничего не поняла. Но Ларс много писал о Бернаре.

Малоун тоже вспомнил, что это имя упоминалось в книге, которую он прочитал в Копенгагене. Бернар из Фонтена был монахом-цистерианцем, основавшим монастырь в Клерво в XII веке. Великий философ, обладавший большим влиянием внутри церкви и ставший советником Папы Иннокентия II. Его дядя был одним из первых девяти тамплиеров, и именно Бернар убедил Иннокентия II даровать тамплиерам их устав.

— Человек в соборе знал Ларса, — сказала Стефани. — Даже упомянул, что говорил с ним о дневнике, но Ларс отказался отдать свои записи. Парень из Круглой башни тоже работал на него — он мне тоже это сказал, — и этот парень прокричал боевой клич тамплиеров, перед тем как прыгнуть.

— Это мог быть просто блеф.

— Я начинаю сомневаться в этом.

Малоун согласился, особенно с учетом того, что он заметил по пути с кладбища. Но пока предпочитал держать свои наблюдения при себе.

— Ларс писал в дневнике о тайне Бланшфоров, предположительно относившейся к тысяча триста седьмому году. Он обнаружил массу упоминаний о предполагаемом секрете этой семьи в документах, относящихся к этому периоду, но не смог найти ничего конкретного. По всей видимости, провел много времени в окрестных монастырях, изучая рукописи. Похоже, ключ к разгадке — могила Мари, изображенная в книге, которую купил Торвальдсен. Мари умерла в тысяча семьсот восемьдесят первом году, но аббат Бигу воздвиг памятник на ее могиле и сделал надпись только в тысяча семьсот девяносто первом году. Помнишь это время? Назревала Французская революция, католические церкви уничтожали. Бигу был антиреспубликанцем, поэтому в тысяча семьсот девяносто третьем году бежал в Испанию, где умер два года спустя, так и не возвратившись в Ренн-ле-Шато.

— И что, по мнению Ларса, Бигу спрятал внутрь фиала?

— По-видимому, не сам секрет Бланшфоров, а скорее способ узнать его. В дневнике Ларс писал, что уверен, что ключом к тайне является могила Мари.

— Вот почему книга так важна!

Стефани кивнула.

— Соньер разрушил много могил на церковном дворе, он выкапывал кости и помещал их в общий склеп, который до сих пор существует позади церкви. Это объясняет, по словам Ларса, почему здесь не сохранилось ни одной могилы старше тысяча восемьсот восемьдесят пятого года. Местные жители подняли шум из-за действий Соньера, поэтому городские советники велели ему прекратить. Он не успел эксгумировать могилу Мари де Бланшфор, но надгробный камень снес. Но Соньер не знал, что существует карандашный рисунок этого камня, сделанный местным мэром Эженом Штиблейном. Ларс проведет об этом рисунке, но не смог найти книгу.

— Откуда Ларс знал, что Соньер снес могильный камень?

— Есть записи, что могила Мари подверглась акту вандализма. Никто не проявил к этому особого внимания, но кто еще это мог быть, если не Соньер?

— И Ларс думал, что все это ведет к сокровищу?

— Он написал в дневнике, что Соньер расшифровал послание, оставленное Антуаном Бигу, и нашел сокровищницу тамплиеров, поделившись секретом только со своей любовницей, а она умерла, не сказав никому ни слова.

— И что ты собираешься делать? Использовать дневник и книгу, чтобы попытаться найти сокровище?

— Я не знаю, что мне следует делать. Но что-то побудило меня приехать сюда, попытаться купить книгу и посмотреть на все это. — Стефани сделала паузу. — Это также дало мне предлог посетить Ренн, остановиться ненадолго в доме Ларса и вспомнить…

Он кивнул:

— А зачем ты связалась с Петером Хансеном? Почему сама не купила книгу?

— Я все еще работаю на правительство Соединенных Штатов. Я подумала, Хансен обеспечит мне анонимность. Само собой, я понятия не имела, во что это выльется.

Малоун обдумал ее слова.

— Значит, Ларс шел по следам Соньера, как Соньер в свое время — по следам Бигу…

— Да.

— И похоже, по этим следам идет кое-кто еще. Мы должны тщательно просмотреть все, что здесь находится, в надежде найти какую-нибудь ниточку.

Что-то около входной двери привлекло его внимание. Когда они распахнули дверь, пачка корреспонденции, разбросанной по полу, отлетела к стене. Видимо, почтальон опускал письма в щель в двери. Малоун подошел ближе и поднял полдюжины конвертов.

Стефани приблизилась к нему и сказала:

— Дай посмотреть.

Он протянул ей темно-серый конверт, надписанный черными чернилами.

— Записка, вложенная в дневник Ларса, была написана на такой же бумаге и похожим почерком. — Она вытащила бумажку из сумки, и они сравнили почерк. — Да, одинаковый.

— Я уверен, Сковилль не будет возражать. — Малоун открыл конверт.

Там были девять листов бумаги. На одном из них было послание, написанное теми же чернилами и тем же почерком, что на записке, адресованной Стефани.

«Она приедет. Будьте великодушны. Вы так долго искали и заслуживаете увидеть. Вместе у вас может получиться. В Авиньоне найдите Кларидона. Он укажет путь. Но prend garde l’Ingénieur».

Он перечитал последнюю строчку еще раз — prend garde l’Ingénieur.

— «Опасайтесь инженера». Что это значит?

— Хороший вопрос.

— В дневнике ничего нет об инженере?

— Ни слова.

— Будьте великодушны. Очевидно, отправитель знал, что у вас со Сковиллем были не очень хорошие отношения.

— Это меня раздражает. Я не думала, что кто-то еще в курсе.

Малоун рассмотрел остальные восемь листов бумаги.

— Это пропавшие страницы из дневника Ларса. — Он посмотрел на марку на конверте. Из Перпиньяна, на побережье Франции. Отослано пять дней назад. — Сковилль так и не получил письмо. Оно пришло слишком поздно.

— Эрнст был убит, Коттон. Теперь в этом нет никакого сомнения.

Он пришел к такому же выводу, но его тревожило кое-что еще. Он подкрался к одному из окон и осторожно посмотрел сквозь занавески.

— Нам надо ехать в Авиньон, — добавила она.

Малоун согласился. Но, всматриваясь в пустую улицу, он кое-что заметил — то, чего и ожидал.

— Но сначала нам надо сделать одну вещь.

ГЛАВА XXI

Аббатство де Фонтен

18.00

Раймон де Рокфор стоял перед собранием. Братья редко носили роскошные официальные одежды. Устав требовал, чтобы обычно они одевались сдержанно и скромно. Но конклав требовал соблюдения формальностей, и каждый член братства должен был быть облачен согласно своему рангу.

Зрелище было впечатляющим. Братья-рыцари щеголяли в белых шерстяных мантиях поверх коротких белых сутан, отороченных алой тесьмой. На ногах были серебристые чулки. Головы покрыты белыми капюшонами. Красный крест, состоявший из четырех равных частей, расширявшихся на концах, украшал грудь каждого. Алые пояса обвивали талии в том месте, где некогда висел меч, теперь только лента отличала рыцарей от ремесленников, крестьян, писцов, священников и других, носивших похожую форму, но других цветов — зеленого, коричневого и черного.

Устав требовал, чтобы после созыва консистории процедуру вел маршал. Это был способ уравновесить влияние сенешаля, поскольку он, как второй человек в ордене после магистра, мог легко подчинить собрание своей воле.

— Братья мои, — воззвал де Рокфор.

Комната наполнилась шумом.

— Наступает время нашего возрождения. Мы должны избрать магистра. Перед тем как мы начнем, давайте попросим Господа нашего направлять нас в ближайшие часы.

В свете бронзовых канделябров де Рокфор наблюдал, как четыреста восемьдесят восемь братьев склонили головы. Зов был послан сразу после восхода солнца, и большинство тех, кто обитал за пределами аббатства, успели прибыть сюда. Они собрались в верхнем зале palais, огромной круглой крепости, построенной в XVI веке, высотой в сто футов, диаметром в семьдесят и стенами толщиной в дюжину футов. Некогда эта крепость служила последней линией защиты аббатства в случае нападения, но теперь превратилась в хорошее место для проведения церемоний. Бойницы закрыли витражами, бледно-желтая штукатурка была покрыта росписью с изображениями святого Мартина, Карла Великого и Девы Марии. Круглое помещение с двумя галереями вверху, огороженными перилами, легко вмещало почти пять сотен человек и обладало великолепной акустикой.

Де Рокфор поднял голову и посмотрел в глаза остальных четырех сановников. Командор, служивший одновременно квартирмейстером и казначеем, был его другом. Де Рокфор потратил годы, налаживая отношения с этим сдержанным человеком, и надеялся, что его усилия вскоре принесут плоды. Кладовщик, следивший за одеждой и бельем братьев, явно готов поддержать дело маршала. Но капеллан, отвечающий за все духовные аспекты жизни братьев, представлял собой проблему. Де Рокфор никогда не мог добиться от венецианца ничего конкретного, лишь общие фразы. И сенешаль, державший в руках beauseant, — священное черно-белое знамя ордена. Он чувствовал себя комфортно в белой тунике и капюшоне, нашивка на левом плече свидетельствовала о его высоком чине. Подобное зрелище вызвало негодование у де Рокфора. Этот человек не имел никакого права носить столь драгоценное одеяние.