Игры чудовищ - Тимур Рымжанов

Уходили они долго. Растянулись длинной вереницей по всей дороге, собирая оставшихся громкими криками. И даже не потрудились залить костер. Я выждал какое-то время и приблизился к месту их недавней стоянки. Подогрел на углях банку консервов, быстро и без аппетита съел ее, а потом занялся тщательным копчением своего оружия. Все отполированные детали меча и кинжала я как следует, покрыл толстым слоем сажи. Вымазал руки и лицо. И только после этого продолжил преследование. Однажды, несколько лет назад, у меня была возможность убедиться в том, как становится заметна на пестром фоне леса бледная физиономия городского человека. Увлеченный преследованием, такой оплошности я не мог себе позволить.

Часам к семи вечера банда подошла к палаточному городку, расположенному на берегу большого озера. Семь шатров, поставленных на вытоптанной поляне, судя по всему, были их логовом. В самом центре лагеря был разложен костер, размерами ничуть не уступающий пионерскому. Палатки полукругом, грязь, следы буйных пьянок — все налицо. Ни охраны, ни дозорных, ну действительно пионерский лагерь, в котором избавились от всех вожатых.

Пока не стемнело, я внимательно изучил карту и понял, что дорога, по которой мы изначально планировали идти с Ирой, как раз огибала это самое озеро и в конечном итоге должна была привести нас к пятому уровню игры на той стороне. На берегу лежали две большие лодки и весла. Третья плавала неподалеку от берега с единственным гребцом, увлеченным рыбной ловлей. Стоило ли начинать игру, чтобы потом в этой лодке странного вида выйти на озеро и просто ловить рыбу. Не понимаю таких людей. Но каждый сходит с ума по-своему. Кому-то доставляет дикое удовольствие махать мечами, не пропуская ни одной битвы, а кто-то ловит рыбу, невзирая на весь окружающий его антураж и события.

Все, что происходило в таверне на первом уровне, в равной степени относилось и к этому лагерю. К десяти часам вечера приплыла еще одна лодка, четвертая, и трое добытчиков с огромными кувшинами вина. Учитывая, сколько оно стоило, можно было предположить, на что тратились деньги всей банды.

Сначала организовали большое застолье. Пили все вместе, сотрясая воздух хриплыми тостами и песнями, в репертуар которых входили и совсем современные, никак не желающие вписаться в обстановку. Потом разбились на небольшие группы и продолжили пьянку. Бренчали неизвестно откуда взявшиеся расстроенные гитары, хриплые голоса слышались отовсюду, тем самым давая мне возможность неплохо ориентироваться в наступивших сумерках. Подкрасться ближе оказалось несложно, но почему-то во мне это вызвало такой дикий охотничий азарт и возбуждение, что я даже удивился. Словно бы вся моя сущность, все мои скрытые резервы были направлены только на эту охоту. Я воспринимал себя хищником, подкрадывающимся к травоядной добыче. Какой-то звериный инстинкт не давал мне возможности расслабиться и потерять внимание. Каким-то странным образом я мог лучше слышать и быть более внимательным, чем обычно. Собственное состояние и самочувствие меня радовало и возбуждало. Я уже не обращал внимания на то, что весь вымазан в грязи, что почти насквозь промок от ползания в сырой траве. Ничто из этого меня сейчас не тревожило. Можно сказать, я даже чувствовал некий комфорт и уверенность в себе. Я был увлечен игрой, азартной, опасной, древней. Я охотился, и это чувство впрыскивало чудовищную порцию адреналина в мою кровь. Я видел Иру. Она сидела у костра. Руки ее по-прежнему были связаны. Какой-то дебильного вида подросток долго и нудно пытался привлечь ее внимание, но так и не смог. Плюнул и отправился к ближайшей веселой компании подбирать остатки. Со стороны мне казалось, что у Иры есть возможность просто встать и уйти, слишком часто ее оставляли без присмотра. Но когда подошел сутулый главарь, оказалось, что ее руки крепко привязаны к бревну, на котором она сидела. Главарь отвел ее в один из шатров и оставил там одну.

Веселье в лагере входило в фазу легкого помешательства. Из леса натащили огромное количество дров и подложили в костер, и без того гигантский. Свет от пламени озарил округу, сгущая сумерки. Вино лилось рекой. Я, уже почти ничего не опасаясь, сел в высокой траве, наблюдая всю эту вакханалию. Мне казалось, если я просто войду в лагерь, заберу Иру и уйду, никто этого не заметит. Я знал, какое вино они пьют. От одного бокала этого напитка в голове появлялся шум, а уж от тех рек вина, которые сегодня лились в этом лагере, к утру они будут просто трупами. И я помогу им стать таковыми. Весь секрет в том, что, скорее всего, мне даже не придется вытаскивать из ножен свой меч. Достаточно кинжала, чтобы легонько надавить на скрытую кнопку, встроенную в браслет. Большой костер горел ярко. Едва время перевалило за полночь, некоторые собрались на берегу, что-то шумно обсуждая. Среди них был и сутулый главарь, и еще какие-то личности, которых я видел впервые. Долгое обсуждение закончилось тем, что четверо из банды погрузились в одну из лодок и поплыли к противоположному берегу. Видимо, собрались продолжить праздник и отправились пополнить запасы спиртного. Да уж, сколько пива ни бери, но все равно кому-то бежать придется. Вернулись гонцы часам к двум, довольные и веселые. К этому времени половина лагеря уже разбрелась по палаткам и мирно спала. По моим подсчетам, выходило, что бандитов всего человек тридцать, быть может, чуть больше. Насчитай я сорок, то смело бы мог поменять имя на Али-Баба.

Тогда я даже не осознавал, что, улучив момент, я пойду против огромной толпы в одиночку. И даже часовой, которого предусмотрительный главарь оставил возле костра, мне не казался сейчас серьезной помехой.

Весь лагерь угомонился только часам к четырем. В тот момент, когда я выбрался из своего логова, небо на горизонте уже посветлело. Все время, вспоминая первую свою встречу с проводниками, я делал все возможное, чтобы быть тихим и осмотрительным. Почти ползком добравшись до шатра, где держали Ирину, я только чуть-чуть приоткрыл полог и заглянул внутрь. Света там не было. Но мои глаза уже успели привыкнуть к темноте. Я смог разглядеть силуэты четверых бойцов, не самых опасных в этой банде. Ира спала сидя, опираясь на центральную стойку шатра. Руки ее по-прежнему были связаны, и длинный канат тянулся до кровати одного из ее охранников. Ночь выдалась холодной, но никто из банды, даже девчонки, которых здесь было немало, не потрудились дать ей хоть какое-нибудь одеяло или подстилку.

Первый из воинов был мертвецки пьян. Запах перегара чувствовался у самого входа в шатер. Его браслет был спрятан под одеялом, но я легко извлек вялую руку и отключил этот прибор, кончиком кинжала надавив на кнопку возле камня-индикатора. Браслет вспыхнул ярким красным огнем и почти сразу отключился. Теперь даже если он проснется и схватится за оружие, его удары мои доспехи не будут воспринимать вовсе. Словно их и не существует. Алая жидкость начала сочиться из-под кожаной куртки, прописывая вкладыш спального мешка и одеяло. Браслеты всех остальных отключились так же легко, Только мне предварительно приходилось прикрывать рукой яркий индикатор. Внезапно возник соблазн просто развязать Иру, вернуть оружие и быстро смотаться, но чувство мести и слишком уж легкое ее исполнение заставили меня тихонько выбраться из палатки и так же незаметно забраться в следующую. Еще семеро «умерли» во сне так же тихо и легко, словно я перерезал им глотки, чтобы не могли вымолвить ни слова. Единственный дозорный у костра, оставшийся в вертикальном положении, похоже, просто спал, опершись спиной о массивное бревно. Сколько бы раз я ни взглянул в его сторону с опаской, он все время оставался в одном и том же положении. Третью, четвертую и пятую палатку я обезвреживал уже более нагло и уверенно. Пьяная молодежь сейчас не среагировала бы даже на боевой гонг, прозвучавший в самом центре их маленького убежища.