Не расстанусь с Ван Гогом - Екатерина Островская

– О чем ты думаешь? – спросила Надя.

– Вспоминаю Елену Юрьевну, – ответил Холмогоров и вздохнул. – К сожалению, уходят лучшие. Теперь таких людей уже нет. Уходит поколение благородных, образованных, умных и скромных людей. А замены им нет.

– Ты прав. Наверное, мне никогда не стать похожей на нее.

– Тебе не надо, ты и так прекрасна, когда остаешься сама собой. Других таких все равно нет. По крайней мере, мне не встречались. Да я и не хочу больше никого встречать…

Такси остановилось у подъезда Надиного дома.

– Надо было пешком идти, – с невыносимой грустью произнес Холмогоров, – было бы больше времени на общение с тобой. А так… «Два сердечка, два крылечка, снег пушистый валится. На одном поцеловались, на другом рассталися…» У меня дома такие частушки пели.

Александр рассчитался с таксистом, помог спутнице выйти из машины, подвел ее к крыльцу. Возле дверей обнял, прижал к себе и поцеловал. И она не оттолкнула его. Ему показалось, что Надя давно ждала этого, губы ее были мягкими и податливыми. Правда, показались совсем незнакомыми, почти чужими.

– Я люблю тебя, – шепнул Саша, чувствуя, как начинает кружиться голова.

Надя ничего не ответила. Молча отстранилась. Холмогоров держал ее руку и не хотел отпускать.

– У меня много дел на работе, – сказала она тихо, – если не успею сделать, то не смогу уйти…

– Решетов подождет, а я готов ждать вечность.

Надежда привстала на носки и поцеловала его в щеку.

– Спасибо за сегодняшний день.

И вошла в подъезд.

Холмогоров замер. Хотел броситься следом, но остался стоять. Промелькнула мысль: подняться к ее квартире, позвонить, ворваться, добиться… И снова в голове промелькнула частушка, знакомая с детства: «С неба звездочка упала, звякнув, словно денежка. За меня ты выйдешь замуж, никуда не денешься».

Он посмотрел на небо, но на нем не было звезд, медленно сыпались сверху белые мягкие хлопья. Саша спустился с крыльца, пошел, приминая подошвами ровный белый ковер. Брел не спеша мимо длинного ряда припаркованных автомобилей и не остановился возле черного «Геленвагена», который заприметил давно. Просто постучал пальцем по стеклу огромного автомобиля. Сделал еще несколько шагов, когда услышал, как за спиной открылась дверь машины и чей-то голос крикнул ему вслед:

– Ты что, совсем охренел, алкаш долбаный?

Глава 10

На самом деле Рудольф Решетов не горел желанием видеть Надю в числе сотрудников своей фирмы. Он вообще считал, что редактор киностудии не нужен. Даже главный редактор. Но поскольку кому-то надо было принимать сценарные заявки, вычитывать синопсисы, а потом общаться с авторами и отфутболивать их, то Вася Горелов мог бы и один заниматься этим.

Решетов, разумеется, пообещал Холмогорову взять его жену, однако размышлял о том, как бы ему отказать. Сразу это сделать нельзя – как-никак, Александр уже звезда, у него куча поклонниц, и если в титрах будет стоять его имя, рейтинг будущему сериалу заранее обеспечен. К тому же можно поторговаться с каналом о цене фильма, поднять ее немного, сославшись на высокие гонорары молодого артиста. Так что Черкашину придется взять, но, конечно, с испытательным сроком. Пока ставится фильм, терпеть ее и зарплату выплачивать, а закончатся съемки, монтаж и озвучание, Холмогоров уедет, тогда и отказать Наде, мол, не справилась. Или даже ничего не объяснять, уволить ее, и все. Решетов не любил оправдываться, да и не привык объяснять свои действия.

Когда-то он попытался закрутить роман с Надей и даже признался ей в любви, о чем теперь вспоминать не хотелось. Но, слава богу, все образовалось. Тогда он рассчитывал, что ее родители, обладая определенными связями, помогут ему устроиться в каком-нибудь театре, но те и сами уехали в провинциальный городишко, а потому рассчитывать на них не приходилось.

После окончания института Рудольф рванул в Москву, надеясь пристроиться там, но таких, как он, в столице оказалось слишком много. Однако, в отличие от большинства талантливых и в назидание бездарностям, ему повезло. Один из московских банков решил сделать несколько рекламных роликов, но режиссеры, которым была предложена эта работа, заломили несусветную цену. И тогда в рекламный отдел банка пришел Решетов со своим сценарием, сочиненным им на скорую руку, за одну ночь. Идея понравилась. Еще бы! Маленькая лодка плывет по морю – волны, ветер, суденышко окружают пиратские фрегаты. А в лодочке перепуганная российская семья: папа-инженер, мама-домохозяйка с половником наперевес, рыжий сын-двоечник и дочь в мини-юбке. «Сдавайтесь!» – орут пираты. И тут подплывает ракетный крейсер с названием на борту «Российский траст». На мостике капитан, который кричит в рупор: «Мы своих в беде не бросаем!» Лодочку они берут на буксир, счастливую маму отправляют на камбуз, папе показывают, как работают дизеля в машинном отделении, рыжего пацана сажают за компьютер, а дочь, облаченную в новую мини-юбку, симпатичные морские волки ведут в офицерскую кают-компанию. Ролик часто крутили по всем каналам. Потом был снят и второй про ту же счастливую российскую семью.

И вот однажды Решетова пригласил к себе сам председатель правления банка – Багров. Встреча была недолгой. Рудольфу предложили организовать кинокомпанию, обещая выделить средства под постановку сериала. Причем председатель правления, как выяснилось, уже договорился с каналом, что фильм купят. Все было замечательно, плохо другое – почти всю прибыль надо было отдавать банку, следовательно, только режим жесткой экономии мог дать Решетову возможность хорошо жить. А тут так некстати – эта Надя.

И еще одно обстоятельство немного напрягало Рудика: приходилось расписываться в получении куда большей суммы, чем действительно выделял банк для постановки фильмов. Например, по смете на серию должно было уходить три миллиона рублей, а банк выделял пять, из которых два шли на все про все, три же нужно было отправлять на счета каких-то фирм по липовым договорам, вроде как на шитье костюмов, транспортные расходы, аренду помещений и оборудования, на обеспечение безопасности.

Заключив договор с Холмогоровым, Рудольф сообщил об этом куратору из банка, но в ответ не получил ни одобрения, ни сомнения в необходимости выплаты популярному актеру такого огромного гонорара. Прошел день, потом еще парочка, и только после этого на электронную почту пришло короткое сообщение: «ОК. Пусть будет. Только никаких авансов. Оплата по результату и только с нашего одобрения».

Вполне вероятно, что потом придется объясняться с Сашкой и уверять его, мол, инвестор сократил финансирование или игра не вдохновила заказчика и тот снизил закупочную стоимость сериала. В последнее Холмогоров вряд ли поверит: актер уверен, что одно его участие – залог хорошей кассы. Может, он в чем-то и прав. Но не попрет же Александр против банка, тем более что сам расписался под договором на куда меньшую сумму, дабы обойти налоги. Вообще Сашка раздражал Рудика еще в институте – его отмечали преподаватели по специальным предметам, на него засматривались девочки, а Решетов, хотя и пытался выглядеть солидно, оставался незамеченным. Приходилось искать утешения на стороне. Когда оставалось учиться полтора года, у него случился роман с первокурсницей, который ничем не закончился. Да и не мог закончиться хорошо, хотя Рудольф даже подумывал о браке. Первокурсницей была как раз Надя Черкашина. И потом ее увел опять же Холмогоров.

Вспомнив об этом, Решетов вдруг понял, почему он так ненавидит смазливого однокашника: тому все очень уж легко достается! Если бы у Сашки случились какие-нибудь проблемы, Рудик бы несказанно обрадовался. Обидно только, до слез обидно, что у подобных Холмогорову баловней судьбы проблем не бывает.

А самое обидное, что Александр такой же, как и Решетов, провинциал. Из такого же маленького городка, где нет ни театров, ни музеев, разве что краеведческий с колесами от крестьянских телег в качестве экспонатов. Нет ничего в их родных пенатах – ни красоты, ни жизни. Там даже ничего не растет, кроме картошки. Может, кто-то из отважных горожан и высаживает яблони, которые порой вырастают, несмотря на подлые зимы, но такими чахлыми вырастают и с такими кислыми плодами, что картошка все равно слаще. Только картошка всем поперек горла: на завтрак – пюре, на обед – вареная, на ужин – на сковородке со шкварками. Решетов с детства ее ненавидел и тогда же решил сделать все возможное и невозможное, чтобы вырваться в тот мир, где сияет солнце, где люди едят что-то другое, например, клубнику со сливками или авокадо с креветками. Ради этого Рудик готов был совершить все что угодно. И совершил бы, но судьба дала ему только один шанс, и он им воспользовался: переспал с пятидесятилетней сильно пьющей матерщинницей из рекламного отдела банка «Российский траст».

Часть третья

Глава 1