Плоцкие буренки - Анастасия Церковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почувствовал нависающую над ней угрозу и решил вмешаться. Только не учел, что угрозой может стать и он сам.
Мири ничего такого сама не делает, но из-за нее вокруг начинает творится невесть-что. Причем это опасно и для нее, хотелось бы отгородить малявку от неприятностей. Румару казалось это важным. Он чувствовал в ней нечто близкое по духу. Но не мог разобраться в своих мыслях и эмоциях.
Нет, отсюда нужно выбраться, навести в жизни порядок! Нельзя сдаваться, что бы ни произошло.
Хрустнула ветка. Румар тут же открыл глаза, обратив взор к источнику шума.
— А зачем ты здесь? — удивилась белая, чернозубая, уже знакомая псина. — Я говорила, что человеческая помощь мне не нужна.
— Я бы и рад не вмешиваться. Но отец требует гарантий. А ты, я смотрю, стала разговорчивее. Колбаски? — Румар учтиво протянул надкусанную палку куриной колбасы. Псина глянула на скромный ужин, брезгливо скривила длинную тонкую морду.
— Привыкаю к телу. Но пришлось поглотить гончую полностью и забрать ее облик. Держать под контролем — утомительно. Непродуктивно. Отвлекает.
— Я тебя понял… но скажи, пожалуйста. Я могу присутствовать при твоей встрече с графом? Мне нужно доложить отцу о результатах ваших переговоров.
— Да брось! Теперь это не дела смертных. Тут замешана рыба покрупнее.
— Вроде тебя? — осторожно спросил Румар и едва слышно спросил: — Кто же ты, все-таки? Ты же не собака на самом деле.
— Сила, способная менять мир. Тебе не нужно этого знать, уверяю. Но если хочешь побыть со мной на переговорах — я позволю. Для тебя это великая честь. Я даю согласие. Если обещаешь никому не говорить обо мне.
— Но ты же похитила дочь графа, мне трудно не упомянуть тебя в контексте событий.
Демоническая псина подошла ближе, села рядом. Бездонная чернота глаз затягивала. В них — вселенная. Казалось, этот мрак способен породить любое чудище, самый страшный ночной кошмар.
— Хочешь тайну? Но только обещай, ни-ко-му…
Румар нашел в себе силы улыбнуться. Было в этой твари что-то и забавное, игривое. Только шутить с этим существом не стоило, определенно…
— Не думаю, что такой как я, посмеет выдать тайны такой, как ты. Такой… не знаю, я не могу тебя прочитать.
— Польщена. Ты довольно милый. Я понаблюдаю за тобой. Так вот. Я не похищала дочь графа. Она сама ушла.
— Ты же сказала, что похитила ее!
Псина закатила злые черные глаза. Кем бы ни оказалась незнакомка, очень хотелось глянуть на нее в другом облике, не столь отталкивающем. Форма абсолютно не соответствовала содержанию. Это сбивало с толку.
— Формально, но не буквально. Скажем так. Я убедила Тэрию уйти на некоторое время. Чтобы преподать урок Белому графу.
— Сложно все у вас…
Псина склонила голову набок и внимательно всмотрелась в собеседника. Удобно ли ей с такими длинными лапами сидеть на земле?
— Не сложно. Но ты выглядишь не выспавшимся. Просто ужасно выглядишь. Поэтому не усваиваешь информацию, как следует.
— Меня учили не ныть, но… три дня выдались нервными, я не спал толком. Да и потом, засни я тут — набежит мертвечина, а мне отбиваться нечем, — Румар покосился на кобуру и пожал плечами: — Несерьезное оружие это, чтобы дать отпор нежити — нужно пламя.
— Интересные слова. Для человека. Я бы хотела знать подробности.
Псина заинтересованно вытянула шею. Любознательная эта незнакомка, молодая совсем. Интересно все же, какая она в своей настоящей форме?
Румар глубоко вдохнул и кратенько рассказал таинственной незнакомке всю свою жизнь.
О том, как в пожаре погибла мама, когда сгорел старый дом в Золотом графстве. Как его семья перебралась в Белое графство, в Плоцк, и связалась с бандой Серных Псов. Затем об украденной кочевниками сестре и попытках ее вернуть, из-за чего Румар и спутался со всякой зловонной мерзостью. И о последних событиях тоже упомянул. Давно он хотел выговориться, иронично, что собеседником оказалась разумная демоническая собака.
— У тебя на груди знак Йогара. Ты возносишь молитвы этому богу, или просто шутишь с мирозданием?
Румару давно казалось, что остальные боги глухи к его словам. Их идолы пусты для него, и только злое божество, которое несет с собой смерть и тьму, способно внять его молитвам. Плохой он человек, видимо. Говорить о таком Румар не решался даже друзьям, но тут вовсе и не человек перед ним. Поэтому и признался.
— Да. Это божество для меня.
Псина внимательно посмотрела на свисающий с шеи серебряный волчий череп, насмешливо фыркнула.
— Ты благословлен им?
— Не думаю, что такое возможно.
— Напротив. Я проведу на тебе эксперимент.
Румар напряженно молчал, сжимая остатки колбасы. Аппетит что-то совсем пропал.
А демоническая псина продолжила мысль:
— Переживешь ночь и выберешься отсюда — благословлен. Если нет — тогда уже и не важно. Ладно, обсудим позже. Наш граф на подходе.
Демоническая псина устроилась рядом с камнем, прямо перед Румаром. Он смотрел ей в затылок, прямо между тонких ушей и видел, как к ним приближается зловещая фигура в белом одеянии. Граф остановился в нескольких шагах от собаки.
— Тоша? Милая, вот где тебя носило…
— На колени! — внезапно прошипела псина. Граф дернулся, словно испугавшись говорящей собаки, и… подчинился.
Этого Румар точно не ожидал. Никто ему не поверит. Может, происходящее — сон? Все становилось слишком запутано и абсурдно. Граф упал на колени перед собакой — это что-то за гранью.
— Владыка. Вы желали видеть меня? Почему вы в теле моей собаки?
Тоомаш едва не поперхнулся колбасой. Кто? Владыка? Некая личность, перед которой преклоняется сам граф, говорила с Румаром едва ли не на равных? Да, если вспомнить первую встречу, Тоомаш выбил этой собаке зуб. Да уж, очень напоминало знакомство с лучшим другом. Иначе заводить знакомства как-то не получалось.
— О, да! Дай-ка я посмотрю в лицо мерзкого предателя! — Псина шагнула к графу, и тот послушно сбросил капюшон. Левая часть головы смотрела на владыку десятком безликих диких глаз монстра равнодушно, а вот правая сторона, с нормальным, даже симпатичным и вполне человеческим лицом, выглядела уставшей и напуганной. Граф поднял на демоническую собаку единственный человеческий глаз.
— Мне угрожали. Если бы я не сказал Императору, где вас видел, они бы забрали Тэрию.
— Что ж, это был твой выбор. Ты решил предать меня, поэтому твою дочь забрать пришлось мне. Это станет тебе уроком.
— Она — все, что у меня есть! Я ошибся, это
