Внедрение в ЦК 2 - Вадим Владимирович Чинцов

при выходе из тайги наверняка роились в голове радужные мечты. Он нёс зашитые в мошне триста, четыреста, а то и тысячу рублей. Строил планы. Вот он вернётся к своей семье, к своей жене, детям, к своей невесте, выстроит новую избу, прикупит скота и заживёт…А дома, где-нибудь в далёком сибирском селе, в маленькой деревушке ждали своих кормильцев жёны, дети, невесты. Но они не возвращались в положенный срок.

— Вот скажи, товарищ, сколько ваших комиссаров нас агитировали, что с приходом Советской власти нам, простым людям, станет жить лучше — хозяин дома налил в большие чайные чашки из самовара чая и поставил на стол меду и варенья, затем продолжил — До революции у нас, как в крупном волостном центре, располагались: сельский врачебный участок — по существу, больница, обслуживающая огромную территорию, превышающую размеры волости; почтово-телеграфная контора четвертого класса; Киренское отделение Иркутского Епархиального училищного совета; управление Ленского горного округа; Витимский сельский банк, народная библиотека. Здесь проживали благочинный второго округа Киренского уезда, крестьянский начальник третьего участка Киренского уезда и мировой судья, обслуживающие Витимскую, Мухтуйскую, Ичёрскую, Петропавловскую и Сунтаро-Олёкминскую волости; помощник надзирателя Управления третьего акцизного округа, окружной инженер Витимского горного округа. При самой крупной в округе школе работали две библиотеки — учительская и ученическая, первая содержала около двух тысяч томов учебной литературы, вторая — около полуторы тысяч. С приходом Советской власти Витимский врачебный участок был преобразован в банальный фельдшерский пункт; почтовая контора — в обычное почтовое отделение, а сам Витим, перестав быть волостным центром и центром разных условных округов, утратил многие свои привилегии и учреждения и, видать, надолго остановился в развитии. Как так то?

Я допил чай и обнадежил мужика — Страна только закончила гражданскую войну, только выперла последних интервентов. Немного окрепнет — и сюда вернется нормальная жизнь.

— Хорошо бы! А то золотишка мало добывают, жизнь села совсем загибается.

Еще пару дней дали отдохнуть лошадям и опять вперед, еще неделя и наконец-то добрались до Якутска! Устали прилично, зато надеялись в Якутске помыться в настоящей бане. В городе проживало около десяти тысяч человек, казачество составляло большую часть русского населения. Если честно, Якутск — малоприятный город, не отличающийся ни красотой, ни уютом. Квартал у Тёплого озера, — длинной узкой старицы, зимой превращавшейся в каток, — в Якутске отвечал за образование: с четырех-классным училищем на Большой улице соседствовали на Полицейской мужская прогимназия и каменное реальное училище, самое современное здание дореволюционного города (было даже водяное отопление!), построенное на средства мецената Федота Астраханцева. Дальше по улице были деревянное здание полиции с пожарной каланчей, в котором разместился отдел милиции. В городе был каменный Гостиный двор.

Казаки при прибытии батальона своих собратьев первым делом стали выспрашивать новости, которые сюда долго доходили. Командование батальона обратилось ко мне с просьбой — Казачки решили на Вилюйском тракте, на горе Чочур Муран, до которой от города было около семи километров, построить военный городок, благо на сопке рос хвойный лес, который можно было использовать для строительства. До начала зимы оставалось мало времени, поэтому нужно решить вопрос о выделении батальону необходимого инструмента. Пока же батальон разместился в Спасском монастыре.

Часть инструмента выделили местные казаки, часть удалось купить у местного населения. Осмотрев сопку, я согласился с казаками — место действительно было замечательным! Удивительно смотреть на Якутск с макушки священной горы Чочур Муран. На синее озеро внизу, протоки.

Когда я проверял как разместились в монастыре казаки, ко мне подошел епископ Софроний с жалобой: в марте прошлого года Якутский ревком закрыл все духовные учреждения. В этом году по приказу командующего белогвардейским гарнизоном Якутска капитана Владимира Каменского у обители отобрали «весь живой и мёртвый инвентарь», а также семенной хлеб и запасы продуктов, оставив монахам ровно столько, сколько хватало на то, чтобы не умереть с голоду. После восстановления советской власти монахи обратились в Якутский исполком с просьбой об оказании им помощи, чтобы весной следующего года суметь начать хотя бы сев хлеба, но в помощи им отказали. Я пообещал помочь.

Для начала решил познакомиться с местными чекистами. Председателю губернской коллегии КГБ Альперович Иосифу Борисовичу было всего девятнадцать лет, он возглавил работу чекистов по предотвращению заговора бывших белых офицеров и золотопромышленников в Олекминске, Мухтуе, Нохтуйске, Витиме и Киренске. Проверив бухгалтерию я сильно удивился — при рыночной цене картошки около одной с лишним тысячи рублей за килограмм оклад у главного чекиста был три тысячи восемьсот рублей. У заведующего секретного оперативного отдела Тахватулина Габидуллы оклад был три тысячи рублей. Как сотрудники выживали при таких зарплатах мне было непонятно. получается, люди работали не за материальные блага, а за идею. Но первое впечатление оказалась обманчива — по оперативным сведениям, полученным от местного населения, Альперович покрывал преступную деятельность начальника оперативного отряда Якутского отдела КГБ Александр Синеглазов, который добрым нравом не отличался и натворил много бед во время гражданской междоусобицы в Олекминске, Витиме и Вилюйске. Его обвиняли в расстрелах, порках и избиениях. Известно, что в Витиме по его приказу был расстрелян богатый крестьянин Николай Яныгин, позже его сыновья организовали белый отряд и начали мстить большевикам.

В камере отдела обнаружился бывший полицмейстер Якутска Илья Александрович Рубцов, в феврале семнадцатого года полицмейстер прошёл врачебную комиссию. Медики поставили диагноз: Рубцов страдает хронической диспепсией (нарушение пищеварения), ревматизмом и приступами грудной жабы — из-за хронического переутомления. А посему нуждается в лечении на курорте. После Февральской революции вице-губернатор области Тизенгаузен и полицмейстер Рубцов сложили свои полномочия и передали власть Якутскому комитету общественной безопасности. В апреле главный полицейский столицы губернии, теперь уже с приставкой «экс» выехал из Якутии. Ему удалось добраться до Италии, где он смог подлечиться и почти полностью восстановить здоровье. Узнав из газет о замирении красного правительства с бывшими классовыми врагами и возвращении потерянных было Лениным земель, Рубцов решил вернуться на родину.

Я навел справки и удивился — почти все отзывались о бывшем полицмейстере без негатива. Строить карьеру наш герой начал в шестнадцать лет. Женился рано, его избранницей стала дочь верхоленского мещанина Василия Кирекского Серафима. В 1901 году в семье Рубцовых родился первенец Иннокентий, а спустя пять лет, сын Виктор. В 1905 году Илью уже произвели в хорунжие, и через некоторое время он уже дослужился до сотника. В послужном списке Рубцова работа полицейским надзирателем, приставом и секретарем Якутского окружного полицейского управления. В мае 1913 года он стал полицмейстером столицы. До отставки Рубцов показал себя настоящей «полицейской ищейкой». Он активно собирал доказательства,