Стальной ураган - Виктор Прудников

Затишье между боями позволяло бойцам читать газеты и журналы. Газеты раздавались прямо на позициях, а вот книжку можно было найти в батальонной или ротной библиотеке, специально построенной землянке.

Свободного времени у бойцов на фронте бывает немного, и все же оно иногда выпадает. Тогда, кто свободен от службы, могут посмотреть кинохронику или художественный фильм, послушать выступления артистов армейской художественной самодеятельности или профессиональных артистов, которые приезжали к танкистам на передовую.

Андрей Лаврентьевич поощрял такие мероприятия, сам в юности пел, участвовал в театральных постановках. Сердце всегда просило музыки, особенно перед боем. Музыканты знали эту командирскую слабость и с удовольствием пели и играли в землянке или походном вагончике. В обширной переписке генерала Гетмана со своими сослуживцами в послевоенный период можно найти письма, в которых есть такие строки: «А помните, товарищ генерал, как я играл и пел для Вас украинские песни под Курском… на Висле… под Берлином».

Гетман знал не только всех музыкантов в корпусе, знал довоенное прошлое многих специалистов — инженеров, учителей, поваров, следил за их дальнейшей судьбой. Для него были дороги все — и солдат, и офицер. Вспоминал: «За поведение в бою каждого офицера, даже за младшего командира, я не беспокоился, был уверен, они не подведут. Я знал по фамилии почти всех офицеров, а многих — и по имени-отчеству. Я знал лично многих сержантов и солдат»[117].

Ему платили такой же любовью — и солдаты, и офицеры. Для всех он был «батя», «Тарас Бульба». О таких командирах писал Александр Твардовский:

И на этой половине —У передних наших линийНа войне — никто, как он,Твой ЦК и твой Калинин,Суд. Отец. Глава. Закон.

6-й танковый корпус по сравнению с тем периодом, когда он сражался на реках Вазузе и Гжати, стал неузнаваем, он пополнился новой техникой — танками, артиллерией, автомобильным транспортом. Прибыло даже звено самолетов У-2, которое использовалось в основном для связи и в разведывательных целях.

Ударную силу корпуса составляли три танковые (22, 112, 200-я) бригады и 6-я бригада мотострелков. В эти дни в состав корпуса вошел 538-й истребительно-противотанковый полк. Гетман был уверен в том, что противник на оборонительном рубеже встретит достойный отпор. К июлю 1943 года корпус имел в своем составе 197 танков, из них 155 тридцатьчетверок, 42 легких танка Т-60 и Т-70.

Танковая армия находилась во втором эшелоне, позади 6-й гвардейской и 40-й армий, но по мере развития событий на Курской дуге все ее корпуса вводились в прорыв для дальнейшего развития успеха в наступлении.

6-й танковый корпус был поставлен на самом танкоопасном направлении. Начальник штаба корпуса полковник Ситников со своими помощниками разработал подробные планы нанесения контрударов на шести возможных направлениях прорыва противника в район Обояни и Курска. Три направления считались главными, по которым противник непременно ринется в наступление. Тут позиции пришлось укреплять особенно прочно, сосредоточить основную часть сил и средств, чтобы не только отразить атаки немцев, но и затем перейти самим в наступление.

Напряженная жизнь корпуса видна была везде: у оврагов и речек отрывались окопы полного профиля для стрелков, артиллеристов, пулеметчиков, бронебойщиков, устраивались танковые засады, маскировались артиллерийские батареи, готовилось к боям оружие. Работы хватало всем — бойцам и командирам. Особенно напряженно трудились инженерные службы. Корпусной инженер майор Г. Ф. Любицкий как заведенный носился на «виллисе» с одного участка обороны на другой, проверяя состояние дорог и мостов.

На участке обороны Рыбинские Буда — совхоз «Плодопитомник» дороги были отремонтированы благодаря помощи жителей местных поселков. Каждый день десятки, а то и сотни людей добровольно приходили на позиции — одни рыли окопы, другие ремонтировали мосты, третьи на своих подводах возили строительные материалы. Побывавший в Рыбинских Будах командир корпуса от своего имени и от имени всей армии благодарил колхозников за ударный труд, говорил, что танкисты сделают все возможное для того, чтобы враг сюда больше не прошел.

Местное население ждало Красную Армию, надеялось, что германские войска в ближайшее время будут разгромлены и изгнаны с Курской и Белгородской земли. На кого же еще уповать? Немцы, заняв в ноябре 1941 года Обоянь, организовали здесь массовое истребление людей. Двадцать девять человек были повешены, более тысячи расстреляны. Фашисты казнили председателя колхоза им. Мичурина Н. С. Бабина, бригадира колхоза «Активист» А. М. Минакова, члена правления колхоза И. И. Евтеева. Двух колхозников — шестидесятилетнего Я. Н. Долгова и семидесятилетнего П. К. Сонина — расстреляли только за то, что они не выполняли хлебный налог[118].

Жительница деревни Гахово Медведовского района П. С. Шапорова поведала Гетману такое, что он долго не мог забыть: «По соседству со мной жила семья механика МТС Мальцева. При отходе наших частей Мальцев вместе с МТС был эвакуирован в тыл, семья же его осталась в деревне. Однажды утром я с соседкой зашла к Мальцевым. Мы увидели ужасную картину: посреди комнаты лежал изуродованный труп жены Мальцева Улиты, 27 лет. Горло и шея у нее были перерезаны, голова держалась только на одном хрящике, руки изрезаны ножом, все тело залито кровью. Мальцева была беременна на шестом месяце. На окровавленном трупа матери лежали двое детей — мальчик 1,5 года и девочка 5 лет. Мальчику бандиты вонзили нож в шею, а девочку изрезали, вывернули руки и ноги. Дети были еще живы, они умерли у нас на руках.

Во дворе лежал с раздробленной головой отец Мальцева — старик семидесяти лет, а в погребе — изуродованная, с разбитой головой мать Мальцева шестидесяти пяти лет. Следы указывали на то, что она выпрыгнула из окна, пытаясь спастись. Немцы поймали ее, отвели в погреб, после издевательств зверски убили»[119].

Творя бесчинства на оккупированной земле, гитлеровские мародеры и бандиты, вне всякого сомнения, руководствовались памяткой для немецкого солдата, один из пунктов которого гласил: «У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь жалость и сострадание, убивай всякого русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик. Убивай — этим самым спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навек»[120].

Танкисты горели желанием отомстить захватчикам, давали клятву: не оставить без должного наказания ни одного гитлеровского головореза.

Пока же надо было учиться бить врага, бить наверняка. Умение постигалось на командно-штабных учениях. Они проводились в полках и бригадах. Вначале в 22-й танковой бригаде было проведено занятие с командирами батальонов по теме: «Ввод танковой бригады в прорыв и ее действия в оперативной глубине обороны противника». А при проведении учений в 200-й бригаде задача была усложнена: войскам предстояло провести наступление с одновременным форсированием реки Псел. Жители сел Каменки, Гремячки и Песочного с любопытством наблюдали, как инженерные службы наводили мосты, по которым вскоре пошли танки, артиллерия и мотострелки. За рекой начинался учебный бой.

1 июля под командованием Гетмана прошли командно-штабные учения по теме: «Ввод танкового корпуса в прорыв и его действия в оперативной глубине обороны противника». На учениях присутствовал начальник штаба армии генерал М. А. Шалин, который на подведении итогов учений дал положительную оценку действиям частей и соединений. По его мнению, корпус неплохо подготовился к боям, он надеялся, что войска будут действовать в реальном бою лучше, чем на учениях.

В подразделениях и частях усиленно изучалась немецкая техника. Особое внимание уделялось танкам T-VI («тигр»). По заключению наших военных специалистов, несмотря на мощную лобовую и бортовую броню, этот танк уязвим наравне с другими машинами. Бои потом показали — лопалась броня от ударов подкалиберных снарядов, а если удар приходился по мотору, смотровым щелям и пушке, то неповоротливая махина замирала навсегда. У «тигра», кроме лобовой брони, было еще одно достоинство — дальность стрельбы, что немаловажно в открытом бою.

Комкор Гетман своим приказом потребовал принять от командиров рот, батарей, командиров орудий, орудийных расчетов и командиров танков зачеты по знанию тактико-технических свойств танка T-VI и приемы борьбы с ним.

Заканчивался учебный день, и начальник штаба Иван Ситников совместно с начальником оперативного отдела Александром Смирновым подписывали оперативную сводку, которую отправляли в штаб армии. Сводки короткие, всего в несколько строк, но в них отражалась кипучая жизнь войск: «27.05.43. Части корпуса занимаются боевой подготовкой личного состава. Проводятся занятия по изучению немецкого танка T-VI и способов борьбы с ним… В бригадах, в полках созданы команды по уничтожению немецких танков T-VI. С группами проводятся занятия»[121].