Альбуций - Паскаль Киньяр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
MATER CAECA FILIUM RETINENS1
Некий купец отправился по делам в дальние края. Попав в плен к пиратам, он написал жене и сыну, прося выкупить его. Тем временем жена его ослепла от горьких слез. Сын решил пуститься в плавание, дабы спасти отца. Мать умоляла его остаться, чтобы кормить ее, водить, содержать в чистоте и занимать беседою. Но сын отказался, торопясь встретиться с отцом и вырвать его из рук пиратов. Тогда мать затевает процесс и добивается того, что сына бросают в тюрьму за нарушение сыновнего долга.
Азиний Поллион сохранил лишь несколько диалогов на эту тему:
— Целых восемь месяцев я носила и кормила тебя в своем чреве. Рассеки же теперь свой живот и верни кровь, которую я отдала тебе.
— Я обязан жизнью моему отцу. Это он оплодотворил твое чрево. Ему первому я и должен оказать сыновнюю помощь.
— У твоего отца есть глаза. И пираты кормят его. У твоей матери больше нет глаз. А ее сын не хочет подносить пищу к ее губам.
— Что ты выигрываешь, держа меня в темнице? Твой муж томится в цепях. Твой сын томится в цепях.
— Я выигрываю то, что мой муж думает обо мне и мой сын думает обо мне.
— Они оба скованы железными путами, которые изранили им руки и ноги.
— Как могу я узнать, что эти путы из железа? Я больше ничего не вижу.
Роман Альбуция Сила «Слепая мать» отличается от всех прочих античных произведений крайней озлобленностью в отношении женского пола. Его можно уверенно отнести к моменту разрыва со Спу-рией. Вывод Альбуция звучит непререкаемо: «Quotiens patris pugnaret et matris, prius esse patris officium» (Когда возникает конфликт меж долгом перед отцом и долгом перед матерью, преобладает первый из них). У Сенеки сохранился лишь ответ матери: «Опаснее всего остаться жить дома. Мои глаза ослепли от слез. Другим повезло больше, чем мне: они всего лишь сидят, скованные, в трюме пиратского корабля». Альбуций завершает свой роман «Атака» следующими словами: «О судьи, что прекрасней всего на свете? Кровь ли, брызнувшая из раны в тот миг, когда из нее вырвали меч? Жемчужина росы на головке синего чертополоха? Капля семени на напруженном члене военного трибуна? Пронзительная трель флейты музыканта? Солнце, встающее из-за края луга, когда ночной туман медленно тает, обнажая черные скалы и платаны в долине По? Облака над ущельем Тенде?» Цестий, разумеется, не упустил случая заметить, что Альбу-ций мог бы и «отрезать» этот свой «напруженный член». Он добавил также, во время другой декламации, исполненной на форуме и законченной им в довольно поздний час: «Альбуций сравнивает свое семя с восходом солнца. О судьи, на землю уже пала ночь. Прикажите же внести сюда семя Альбуция!»
ПИРШЕСТВО ФЛАМИНИНА
FLAMININUS INTER CENAM REUM PUNIENS2
Когда Фламинина назначили проконсулом, он приветствовал своих клиентов и щедро наградил их подарками. Поцеловал в лоб жену. Сел в носилки и покинул город через Римские ворота, дабы отправиться в свою провинцию.
Сделав остановку в пути, он устроил пир. На этот пир он велел созвать танцовщиц. Во время пляски Фламинин возжелал одну из них. Он подозвал ее, усадил рядом с собою, попотчевал яствами и винами. Взяв руку куртизанки, он просунул ее под свою тогу. Куртизанка так ловко и умело возбудила проконсула, что он попросил ее провести с ним ночь. Та ответила, что никогда не видела, как обезглавливают людей, и это ее весьма сокрушает. Фламинин зовет слуг, велит привести мужчину крепкого сложения, а также орудия пытки и казни: дыбу, фасции, топоры, колоду, воронку. Приводят арестанта, сидевшего в тюрьме. Блудница с удовольствием смотрит, как он бледнеет от ужаса. Ему связывают руки за спиной. Она просит, чтобы его обрили. Разговаривает с ним. Затем ему отрубают голову. Перед этим Фламинин сказал ликтору, исполнявшему обязанности палача:
— Bibe, lictor, ut fortius ferias (Выпей, ликтор, чтобы удар твой был вернее).
Гости окружают их, аплодируют и пьют за здоровье хозяина, желая ему всяческих благ. Проконсул велит поднять отрубленную голову и поднести к глазам куртизанки. Та отшатывается. Все хохочут и осушают кубки; кровь казненного течет под ложа. Куртизанка проводит ночь с Фламинином и доставляет ему наслаждение, ублажив губами.
Альбуций восклицает:
— Римский народ доверил тебе власть, а ты доверил свою власть блуднице.
— Но я никогда не видела, как убивают человека.
— Я скорблю не о жизни раба, но о том, что ты обезглавил его в честь завершения пиршества.
— Женщина, скажи, напрягся ли его член, когда он умирал? .
— Я видела множество возбужденных мужчин, но никогда не видела, как убивают одного мужчину.
— Среди объедков, оставленных пьяными гостями, валялась человеческая голова.
Альбуций начинает заключительную часть следующим образом: «Contractam sanguine humano mensam loquor, strictas in triclinio secures. Distinguuntur argenteis poculis aurea...» (Я расскажу вам о столе, обагренном человеческой кровью. В пиршественном зале вынуты из чехлов топоры. Ярко блестят золотые кубки, отражаясь в серебряных чашах...) Обнажив груди перед Фламинином, женщина просит его приказать, чтобы готовили фасции и сняли чехлы с секир. «Quis inter haec de convivio cogitat? Homi-nem, inquit, occidi numquam vidi!» (Кто еще помышляет о пиршестве среди этой крови и этих секир? Она говорит: я никогда не видела, как умирает человек!)
Меня восхищает другое развитие этой темы, принадлежащее не Альбуцию Силу, а уроженцу Нарбонны Вотиену Монтану, который сумел описать глаза зрителей, лихорадочно блестевшие так, словно они следили за скачками в амфитеатре. В его версии против Фламинина затеян судебный процесс — но не из-за казни человека во время пиршества, а из-за того, что проконсул отдал свой приказ, не надев башмаков, соответствующих его должности:
«В миг удара ликтор взглянул на проконсула, проконсул на куртизанку, а куртизанка на чресла казнимого, мелко дрожавшие от ужаса.
— Age lege! (Исполняй закон!) — приказал проконсул.
На Фламинине не было обязательных кожаных башмаков. Однако же он встал и объявил, что все должны выпить за здоровье ликтора».
БРАЧНАЯ КЛЯТВА
JUSJURANDUM MARITI ЕТ UXORIS
Некие мужчина и женщина вступили в брак и дали друг другу клятву, что, ежели с одним из них приключится какое-нибудь несчастье, другой жить не станет. В знак чего они взялись за руки точно так же, как усопшие, изображенные на могильных каменных плитах. И лишь после этого молодая супруга развязала пояс.
Путешествуя в чужих краях, муж имел несчастье влюбиться в одну вдову, годами старше его жены, но более богатую и более искушенную в любовных играх. Он отсылает жене двойную табличку за своей печатью с сообщением о собственной гибели и о том, что ей надлежит встретиться с ним «либо в царстве теней, либо в небытии». Жена уложила волосы в прическу, омыла свое тело с головы до ног, надела самую красивую свою тогу и, взойдя на крышу дома, бросилась вниз, на улицу. Она рухнула на ребенка, игравшего с тележкой из оливкового дерева. Ребенок убит на месте, женщина раскроила череп, но осталась в живых.
Женщина выздоравливает. Она узнает, что муж ее не умер. Отец велит ей подать в суд на супруга, разорвать священный брачный союз и вернуться к нему.
Женщина отказывается. Она говорит:
— Non possum relinquere virum (Я не могу оставить мужа).
Тогда отец начинает судебный процесс, желая вынудить дочь исполнять долг по отношению к нему, а не к супругу. Он нанимает людей с приказом отыскать ее мужа. Его находят, вырывают из объятий старой распутницы и, связав руки, насильно доставляют в суд.
Муж:
— Я отослал ей то письмо, дабы испытать и проверить, по-прежнему ли она любит меня.
Супруга:
— Я любила тебя. И сказала себе: я умру.
— Она нарочно выбрала такое место, где наверняка нельзя было разбиться.
— Это место — погибший ребенок.
— Она бросилась с крыши, думая: «Вот хорошая шутка! Муж напугал меня своей мнимой смертью. Я же напугаю его мнимым самоубийством».
— Факел, горящий впустую, гаснет. Я покинула бы тебя, супруг мой, если бы лоно мое тебя не любило.
— Факел вспыхивает ярче, когда им размахивают. Дай же мне взмахнуть факелом твоей любви. Mollit viros otium. Jactatas flammas mota face crescere (Нега расслабляет людские чувства. Пламя, которым размахивают, разгорается с новой силой).
Позже Овидий, любивший этот роман, написал свою версию, снискавшую восторг публики. Альбуций же завершал сюжет следующими словами:
— Женщина, когда в следующий раз вздумаешь броситься вниз, смотри хорошенько, куда падаешь.
РАСПУТНАЯ ЖРИЦА
SACERDOS PROSTITUTA
Некая юная девушка отправляется в паломничество на Родос в сопровождении отца и матери. Судно, на котором они плывут, захватывают пираты. Они выставляют девушку на продажу в маленьком портовом городке. Один сводник, купив ее, помещает в бордель, где проститутки принимают клиентов на верхних этажах. Мужчины приходят к ней, поднимаются с нею наверх, она задергивает входную занавеску, просит деньги вперед и умоляет не требовать от нее услуг, которые лишили бы ее девственности. Но однажды явился солдат, не пожелавший внять ее просьбе: он отказался от ее рук, отказался от ее губ, отказался от ее ягодиц, отказался от ее ушей, отказался от ее подмышек, отказался от пальцев ног. Он заявил: