Башни Полуночи - Роберт Джордан

Предводитель чужаков — человек с густой бородой и большими честными глазами — покачал головой. Он возвратил Meталану мешок, полный камней. - "Императрица, да живет она вечно, запрещает это. Никакой торговли с айил. Мы можем быть лишены лицензии за то, что говорим с Вами."

"У нас нет пищи" - сказал Металан. - "Мои дети голодают. Эти камни содержат руду. Я знаю - это то, что Вы ищете. Я потратил недели, собирая это. Дайте нам немного еды. Что-нибудь. Пожалуйста."

"Извини, друг" - ответил лидер чужаков. - "Это означает проблемы с Воронами. Идите своей дорогой. Мы не хотим неприятностей". Несколько чужаков приблизились сзади, один нес топор, двое других - шипящие палки.

Муж поник. Дни путешествия, недели поиска камней. Все напрасно. Он повернулся и пошел назад к ней. Вдали садилось солнце. Как только он достиг ее, она и Мейса присоединились к нему, уходя от лагеря чужаков.

Meйса начала хныкать, но ни у одного из них не было желания или сил, чтобы нести ее. Приблизительно в часе пути от лагеря муж нашел расщелину в скале. Там они, не разводя огня, заночевали. Нечего было жечь.

Норлеш хотелось кричать. Но ... чувствовать что-либо было тяжело. "Я так голодна" - шептала она.

"Утром я поймаю что-нибудь в ловушку" - сказал муж, глядя на звезды.

"Мы ничего не поймали за несколько дней" - сказала она.

Он не ответил.

"Что нам делать?" - шептала она. - "С дней Тавы - моей бабки - никто из нашего народа не может иметь собственного дома. Как только мы собираемся это сделать, они нападают на нас. Блуждая по Пустыне, мы вымираем. Они не будут торговать с нами. Они не позволят нам пересечь горы. Что мы будем делать?"

В ответ он лег к ней спиной.

Тогда у нее полились слезы - тихие, слабые. Они скатывались по ее щекам, когда она спустила рубашку, дав грудь Гарливану, несмотря на то, что ей нечем было кормить его.

Он не двигался. Он не брал грудь. Она подняла его маленькое тело и поняла, что он больше не дышал. Где-то во время пути к расщелине он умер, а она не заметила этого.

Самым пугающим было то, что его смерть почти не вызвала скорби.

Ноги Авиенды топнули по плитам. Вокруг нее, лес стеклянных колонн переливался радужными цветами. Это было, как если стоять в середине фейерверка Иллюминатора. Солнце было высоко в небе, к удивлению, облаков не было.

Она хотела навсегда уйти с площади . Она была готова к знанию, что айил когда-то следовали пути Листа. Это знание не очень тревожило. Они скоро исполнят свой Тох.

Но это? Эти рассеянные и надломленные подонки? Люди, которые не способны постоять за себя, умоляющие, не знающие, как выжить на местности? Знать, что это ее предки было для нее почти нестерпимым позором. Хорошо, что Ранд алТор не раскрыл такое прошлое айил.

Могла ли она сбежать? Припустить с площади и не смотреть больше? Если будет еще хуже, стыд может раздавить ее. К сожалению, она знала, что теперь, когда она начала, есть только один выход.

Сжав зубы, она сделала шаг вперед.

Она была Тавой, ей четырнадцать лет и она кричит, убегая ночью из своего горящего дома. Вся долина — в действительности это каньон с крутыми склонами — была в огне. Каждая постройка в неоконченном холде была охвачена огнем. Кошмарные существа, с извилистыми шеями и широкими крыльями, обрушившиеся с ночного неба, переносили наездников с луками, копьями и странным новым оружием, которое издавало шипящий звук, когда они стреляли.

Тава кричала, разыскивая свою семью, но в холде царили хаос и беспорядок. Некоторые воины айил пытались сопротивляться, но любой, кто поднял копье, несколько мгновений спустя падал, убитый стрелой или одним из невидимых выстрелов из нового оружия.

Перед ней упал один из айил, труп покатился по земле. Его звали Тадвиш, Каменный Пес. Это было одно из немногих Сообществ, которые еще поддержали свою самобытность. Большинство воинов больше не придерживалось Сообществ; они считали братьями и сестрами тех, с кем они располагались лагерем. Слишком часто такие лагеря так или иначе рассеивались.

Этот холд был другим, секретным, тайным, в глубине Пустыни. Как их враги нашли их?

Кричал ребенок примерно двух лет. Она подбежала к нему и выхватила почти из огня, где он лежал. Их дома горели. Дерево было с огромным трудом срыто с гор на восточном краю Пустыни.

Она крепко прижимала к себе ребенка и бежала вглубь каньона. Где ее отец? Внезапно, рассекая воздух, одно из кошмарных существ приземлилось перед ней, порыв ветра трепал ее юбку. Внушающий страх воин, в шлеме как голова насекомого, с острыми зубчатыми нижними челюстями, сидел на спине существа. Он направил свое шипящее оружие на нее. Она вскрикнула от ужаса, прикрыла собой плачущего ребенка и закрыла глаза.

Шипящего звука не последовало. В последовавшем внезапном визге странного животного и шуме она всмотрелась и заметила фигуру человека, сражавшегося с чужаком. В свете пламени она узнало чисто выбритое, согласно древней традиции, лицо отца. Животное под двумя мужчинами покачнулось, сбросив их на землю.

Несколько мгновений спустя, ее отец встал, держа в руках меч захватчика, запятнанный темным. Захватчик не двигался, позади них животное с воем взлетело в воздух. Тава взглянула и увидела, что случилось с остальными. Захватчики ушли, оставляя надломленных людей и горящие дома.

Она посмотрела вниз снова. Сцена ужаснула ее; множество тел, десятки, истекая кровью, лежали на земле. Захватчик, убитый ее отцом, оказался единственным погибшим врагом.

"Собирайте песок!" — взревел ее отец — Рован. "Потушите огонь!"

Высокий — даже для айил — с поразительно рыжими волосами, он носил традиционную рыжевато-коричневую одежду, зашнурованные до колен ботинки. Эта одежда выдавала в человеке айил, поэтому многие отказались от нее. Принадлежать к айил означало умереть.

Ее отец унаследовал свою одежду от деда, наряду с заветом. "Следуйте обычаям. Помните джи-и-тох. Боритесь и поддерживайте честь." Хотя он находился в холде всего несколько дней, остальные слушались, когда он приказал потушить огонь. Тава возвратила ребенка благодарной матери и затем помогла собрать песок и землю.

Через несколько часов, уставшие и окровавленные люди собрались в центре каньона, оценивая затуманенными глазами то, на строительство чего они потратили месяцы. Оно было стёрто с лица земли в одну ночь. Её отец всё ещё держал меч. Он использовал его, чтобы давать указания людям. Некоторые из стариков говорили, что меч приносит неудачу, но с чего бы им такое говорить? Это всего лишь оружие.

"Мы должны все восстановить" - сказал отец, рассматривая руины.

"Восстановить?" - спросил измазанный в саже мужчина. - "Первым, что сгорело, было зернохранилише! Теперь у нас нет еды!"