История войн на море с древнейших времен до конца XIX века - Альфред Штенцель

С таким же положением дела нам пришлось уже встретиться во время франко-испанской войны 1740 года; оно не только служит доказательством слабой политической устойчивости, но и с международной точки зрения не может долго поддерживаться без недоразумений с нейтральными государствами.

Это выступление Дании пришлось как нельзя более кстати Густаву, как благовидный предлог для отступления из Финляндии; он поспешил в Готенбург, чтобы руководить его защитой, и надеялся сделать и войну и свою собственную личность более популярными. И действительно, вся Швеция стала на сторону короля, и союз Аньяла потерял всякое значение. Пруссия и Англия объявили положение, занятое Данией, невозможным, потребовали перемирия и вынудили Данию к нейтралитету. Давление, оказанное Екатериной на Пруссию, осталось безрезультатным; Пруссия и Англия твердо держались принятой позиции, и положение России скоро сделалось затруднительным.

Вице-адмирал Ван-Дессен, на дальнейшем пути в Средиземное море, разграбил со своими людьми несколько поселений южнее Гельсингборга, но вслед за тем потерял два своих фрегата в бою против трех шведских фрегатов в Скагерраке, при чем шведы взяли большую добычу. Закупленные в Англии для Средиземного моря 18 транспортных судов не могли быть переданы Ван-Дессену. Из Северного моря он получил подкрепление пятью линейными кораблями и двумя фрегатами, пришедшими из Архангельска; тем не менее, он ничего не сделал вместе с датчанами в Каттегате и не возвратился назад в Финский залив. По приказанию Грейга он в течение всего октября держал блокаду у Карлскроны, но ушел, не дождавшись трех отосланных к нему линейных кораблей и 10 ноября прибыл в Копенгаген, где и зазимовал.

В конце октября русский флот вследствие ранней зимы возвратился в Кронштадт. В середине октября, по случаю дурной погоды, шведские галеры были разоружены, и многие офицеры армейского флота были уволены в отпуск в Стокгольм. На линейном флоте свыклись с мыслью, что придется зимовать на севере и не решались покинуть безопасную гавань. Все попытки добыть сведения о месте пребывания русского флота оставались безрезультатными; русские, безусловно, господствовали на море.

Флаг-офицер, лейтенант Клинт, произвел три рекогносцировочных крейсерства, которые однако не дали никакого результата. 8 ноября он получил странный приказ в 48-часовой срок доставить точное донесение, ушел ли русский флот в Кронштадт, для чего собрать сведения в Свартгольме, Оренгрунде и Гогланде, что составляет в общем туда и обратно расстояние около 150 миль. Клинт удачно выполнил это приказание; хотя в первых двух местах он не узнал ничего, зато в то время, когда шел шхерами к Гогланду, то узнал от одного рыбака, что около недели тому назад 15 больших кораблей прошли на восток; сведения эти были не точны, так как русский флот разделился на две части.

На основании донесения Клинта герцог Карл решил тотчас же идти назад в Швецию; однако, вследствие неблагоприятного ветра, льдов, болезни и… нерешительности, выполнено это было только спустя более недели. 20 ноября флот вышел из Свеаборга; большинству кораблей пришлось пробиваться сквозь лед, а на следующий день порт окончательно замерз. После бурного плавания 28 ноября корабли снова собрались все вместе перед Карлскроной и вошли в гавань, засыпанные снегом; при сильном морозе все они были разоружены.

Таким образом, ожидания крупного успеха решительно не оправдались; только внутреннее положение несколько улучшилось впоследствие выступления Дании. Однако главный враг совершенно оправился от неожиданного нападения и мог теперь на досуге приготовиться к войне в следующем году.

Эта неудача, однако, вовсе не была следствием ошибочного плана войны – она явилась результатом недостаточной энергии при проведении его в исполнение; если бы Густав сразу решительно стал наступать на суше и на море, то вероятно, Петербуг, Ингерманладия, Эстляндия и Лифляндия очутились бы в его власти. Виновата в этом была исключительно военная неспособность короля; затем – неудовлетворительность инструкций, данных линейному флоту, вследствие чего от него удалось ускользнуть значительной части русского флота. Быстрое наступление могло бы воспрепятствовать выходу русского флота в море; задача армейского флота и сухопутной армии тогда была бы значительно облегчена и, при крупном превосходстве сил, война была бы вероятно, легко выиграна с самого начала.

Конечно, известную роль во всем этом сыграла неопределенность внутреннего политического положения. Быстрое наступление военного флота могло бы и в этом отношении произвести перемену и, во всяком случае, имело бы то значение, что была бы, вероятно, выплачена турками субсидия. Дальнейшим последствием бездействия был мятеж офицеров и отступление армии; бездействие флота, впоследствии, было вызвано такими же причинами, в начале же оно произошло от недостатка боевых припасов после сражения у Гогланда: это было тяжелым упущением. Таким образом, решительное наступление в начале войны, к концу лета везде перешло в оборону.

Не менее крупны были и ошибки Екатерины: было более чем неуместно оставлять север государства и столицу совершенно без войск; Петербург был, в сущности говоря, совершенно беззащитен, несмотря на тревожное политическое положение. Из этого в высшей степени опасного положения императрица вышла благополучно исключительно вследствие неспособности своего противника, т. е. только благодаря счастью. Если вы Ван-Дессен остался дольше у Карлскроны, то на его долю мог бы выпасть большой успех.

Влияние морской силы ярко сказывается: неудача шведского линейного флота связала армейский флот и сухопутную армию; русский флот, наоборот, сразу перевернул все военное положение. Все козыри, в особенности в отношении к положению на море, с самого начала были в руках у Швеции!

Второй год войны, 1799

Военное положение России на юге к концу 1788 г. ухудшилось: Польша и Пруссия начинали шевелиться, к ним присоединилась Англия; тем не менее, к войне на севере России удалось подготовиться несколько лучше.

Внутренние обстоятельства в Швеции пришли в порядок; Дания отказалась от своей враждебной позиции; только уплата субсидий задерживалась. На суше и на море шли деятельные приготовления к войне; большое значение имело укрепление 4-х маленьких островов у Гангэудда; в июне там было установлено 48 орудий.

Вооружение кораблей было очень затруднено сильными холодами, в Карлскроне стояло до 30 С, мороза, лед был почти в 5 футов толщиной, и Балтийское море было покрыто льдом на значительное расстояние к югу. Для пополнения экипажей было посажено на корабли 2000 морских солдат, из которых было образовано два новых морских полка; были вооружены 21 линейный корабль, 13 фрегатов (в том числе 9 крупных, 8 транспортов и 16 000 людей). В Свеаборге вооружением руководил старший адмирал, граф Эренсверд. У многих кораблей подводная часть была выкрашена в доках особым составом, у некоторых фрегатов – обшита медными листами. К концу мая флот был готов к выходу в море; ожидалось еще командирование двух кавалерийских полков, которые предполагалось взять на борт.

Только в средине мая лед дал возможность сделать разведку к западу, чтобы собрать сведения об эскадре Козлянинова (Ван-Дессен был тем временем уволен в отставку); по сведениям из Кронштадта было известно, что главный русский флот предполагает выйти в море во второй половине июня. Шведский флот, однако, не мог выйти ему навстречу, так как вследствие болезни ряды экипажей очень поредели.

Шведский план действий заключался в том, чтобы прежде всего помешать соединению Кронштадтского флота с Копенгагенской эскадрой, а вместе с тем обеспечить перевозку войск из Померании на север. Шведский флот только 6 июля мог выйти из Карлскроны и до 11 числа крейсеровал между Шоненом и Рюгеном, чтобы прикрыть перевозку войск. Эскадра Козлянинова стояла в бездействии рядом с датским флотом в бухте Кьеге; однако герцог Карл не смел напасть на него, так как мир с Данией еще не был окончательно заключен.

14 июля были получены первые точные сведения с севера, а 23 герцог узнал, что русский флот видели уже у Готланда; тогда он стал держаться ближе к Эланду. Через день сигналом было передано, что неприятель находится приблизительно в 40 милях к северо-востоку. Такое решительное наступление русских было совершенно неожиданно.

Частые маневры в течение последних трех недель довели выучку и боевую подготовку шведского флота до высокой степени. Интересно провести здесь некоторые приказы по флоту, как показатель общего уровня подготовки шведского флота; из этих же приказов можно составить себе общее понятие о взглядах на тактику построений и вообще о морской тактике, применявшейся в Нельсоновский период.

Командиры получили строгий приказ точнее соблюдать дистанцию в половину кабельтова (приблизительно 100 метров); был введен особый сигнал: «судно плохо маневрирует, вахтенный офицер арестуется на 24 часа». Вместе с тем были введены особые указатели, которые помогали удерживать корабль на своем месте в строю. Равнение держалось на середину, т. е. на флагманский корабль командующего флотом; направление движения указывалось флагманскими судами командующих авангардом и арьергардом; эти последние держали направление по флагманскому судну командующего флотом, а по ним уже держались суда их эскадр.