Путешествие вокруг света - Георг Форстер

Часть бухты Фальзе, лучше всего защищенная от порывов зимнего норд-веста, называется Симонс-Бей. Мол, выступающий в море неподалеку от комендантского дома, делает погрузку на корабли воды и всевозможных товаров столь же удобной для моряков, как и в Столовой бухте. Здесь часто вылавливают рыбу хороших, вкусных сортов, а всевозможную провизию без труда можно завезти с плантаций на перешейке или из Капстада [Кейптаун], который находится отсюда всего в 12 милях. Прибытие кораблей привлекает в бухту Фальзе множество городских жителей. Они скорее смирятся с неудобством и теснотой жилья, нежели откажутся от удовольствия пообщаться с иностранцами. Эти особые обстоятельства способствуют возникновению многих более тесных связей, которые иностранцы не упускают, тем более что здешним женщинам нельзя отказать ни в темпераменте, ни в привлекательности.

Через три дня мы возвратились в город, где знакомились с животными в зоологическом саду Компании и заходили ко всем торговцам мехами, дабы заполучить коллекцию шкурок антилопы. Нам показали также живого орангутанга, или яванскую обезьяну, которому многие философы оказывают честь считать нашим близким родственником. Животное это имеет в длину примерно 2 фута 6 дюймов и предпочитает ползать на четвереньках, хотя умеет сидеть и ходить на задних лапах. Пальцы на его конечностях были довольно длинные, а большой палец весьма короткий, брюхо толстое, морда самая безобразная, какую только можно представить, нос похож на человеческий немного больше, чем у других пород обезьян. Зверя этого, как я узнал, везли в Гаагу, в зверинец принца Оранского[588].

Во время нашего здесь пребывания мы познакомились с капитаном Крозе, который по приглашению капитана Кука и нашему обедал у нас со всеми офицерами и рассказал о подробностях своего недавнего путешествия. Мы также познакомились с испанскими офицерами, среди которых были умелые и умные люди, делающие честь своему сословию. Они нанесли визит нашему астроному господину Уолсу и были восхищены долготными хронометрами, которые у него хранились. В то же время они жаловались на неправильность всех астрономических инструментов, полученных из Лондона. Господин Уолс подарил им превосходный секстан Хедли, поскольку наше плавание можно было считать, по существу, законченным. Однако капитан Кук не желал с ними встречаться и всячески избегал общения. Причины этого никто не мог понять.

Достоинства их фрегатов наши офицеры оценили весьма высоко. Тот, что направлялся в Испанию, назывался «Хуно», командовал им дон Хуан Арраос, другие именовались «Астрея» (капитан дон Антонио Альборнос) и «Венера» (капитан дон Габриэль Гуарна). Голландцы когда-то не допускали испанцев высаживаться на мысе Доброй Надежды и затрудняли им тут стоянку. Можно было подумать, что такое нерасположение связано с папской буллой, которая определяла границы судоходства и делила мир между Португалией и Испанией[589]. С тех пор они стали мыслить, однако, более протестантски, а с некоторых пор, должно быть, и вовсе позабыли о своей неприязни к испанцам, поскольку им понравилось загребать пиастры, коими те богаты.

Наша команда хорошо подкрепилась, все теперь были здоровы, сам корабль отремонтирован и заново выкрашен. Мы уже взяли на борт провизию на обратный путь и приготовились отплыть с первым же попутным ветром. Утром 27 апреля мы поднялись на корабль, попрощавшись до этого со всеми своими друзьями, особенно с доктором Спаррманом, который вместе с нами вынес все опасности и тяготы путешествия и чье сердце полюбили все, знавшие его[590].

В полдень поднял паруса и отошел корабль английской компании «Даттон» под командованием капитана Райса, и мы, отсалютовав крепости, последовали его примеру. Испанский фрегат «Хуно» приветствовал нас девятью пушечными выстрелами, а наши медлительные констебли ответили на сию неожиданную вежливость лишь четверть часа спустя. Капитан датского корабля Хансен приветствовал нас одиннадцатью выстрелами. Оба корабля шли на всех парусах и скоро оставили нас далеко позади.

Мы плыли на север между материком и Пингвиньим островом, или Роббен-Айленд, как называется он на английских морских картах. Это бесплодный песчаный холм, где под стражей содержатся по приказу Голландской Ост-Индской компании убийцы и другие преступники. Среди них есть и несчастные жертвы этих жестоких, честолюбивых торговцев пряностями. Достаточно назвать хотя бы короля Мадуры, который был лишен своего царства и обречен на страшную участь — влачить в отчаянии горестную жизнь простого раба.

Не стану пересказывать страшную историю сего несчастного монарха, которая вечным позором ложится на его бесчеловечных палачей. Полное и прочувствованное описание ее можно найти в малоизвестной книге под названием: A Voyage to the East Indies in 1747 and 1748 containing an account of St. Helena, Java, Batavia, the Dutch Government etc. Amboina! Amboina[591]!

...escape who canWhen man's great foe assumes the shape of man.

Утром 28-го в нашем трюме был найден спрятавшийся там человек. При дознании выяснилось, что несколько дней назад его привел сюда один из боцманов, который делился с ним своей дневной порцией. Доброту его вознаградили дюжиной ударов, и бедный чужак в знак гостеприимства тоже получил свою дюжину. Это был добропорядочный ганноверец, которого обманом похитил некий торговец людьми (Ziel-verkooper) и заставил служить у голландцев. На мысе Доброй Надежды он обращался к капитану Куку, прося у него защиты. Однако в этой защите, которая по праву распространяется на всех английских подданных, ему, немцу, было начисто отказано; потому и пришлось ему пробраться на борт тайком, спасаясь от жестокой службы, к коей его принудили незаконно. Скоро он показал себя одним из прилежнейших людей на корабле, его полюбила вся команда, не верившая до сих пор, что ганноверец может оказаться толковым, не хуже других малым.

Отдалившись от берега в районе Столовой бухты, мы сразу взяли курс на остров Св. Елены. Английский корабль «Даттон» шел вместе с нами, ибо его капитан полагался на большую точность наших вычислений. Ведь обычно корабли [Ост-Индской] компании добираются лишь до широты острова, а затем ищут его на западе.

Утром 15 мая мы увидели остров прямо перед собой и в полночь бросили якорь в заливе Джеймс-Бей, обычном месте стоянки. Северный берег, мимо которого мы плыли, оказался довольно высоким, он состоял из отвесных, ноздреватых, черно-коричневых скал, подмытых там и тут постоянным напором волн.