Русская история. 800 редчайших иллюстраций [без иллюстраций] - Василий Ключевский

Порядок изучения. Таков общий план реформы, точнее, ее порядок, установленный не наперед обдуманными предначертаниями Петра, а самым ходом дела, гнетом обстоятельств. Война была главным движущим рычагом преобразовательной деятельности Петра, военная реформа — ее начальным моментом, устройство финансов — ее конечной целью. Преобразованием государственной обороны начиналось дело Петра, к преобразованию государственного хозяйства оно направлялось; все остальные меры были либо неизбежными следствиями начального дела, либо подготовительными средствами к достижению конечной цели. Сам Петр ставил свою преобразовательную деятельность в такую связь с веденной им войной. В последние годы жизни, собирая материалы о шведской войне, он обдумывал план ее истории. После него остались заметки по этому делу. В 1722 г. он отметил: «вписать в гисторию, что в сию войну сделано, каких когда распорядков земских и воинских, обоих путей регламентов и духовных, тако ж строение фортец, гаванов, флотов корабельного и галерного и мануфактур всяких и строения в Питербурхе и на Котлине и в прочих местах».

За полтора месяца до кончины сделана Петром заметка: «вписать в гисторию, в которое время какие вещи для войны и прочих художеств и по какой причине или принуждению зачаты, например, ружье для того, что не стали пропускать, тако ж и о прочем». Значит, в гисторию войны предполагалось ввести, как дела, тесно с нею связанные, меры для устройства не только военных сил, но и порядка земского и церковного, для развития промышленности и торговли. Этому плану будем следовать и мы в своем изучении; в состав его войдут: 1) военная реформа; 2) меры для поддержания регулярного строя сухопутной армии и флота, именно перемены в положении дворянства, направленные к поддержанию его служебной годности; 3) подготовительные меры к увеличению государственных доходов, имевшие целью умножение количества и подъем качества податного труда; 4) финансовые нововведения; наконец, 5) общие средства обеспечения успешного исполнения военных и народно-хозяйственных реформ, именно преобразование управления и устройство учебных заведений. Повторяю: этот план не значит, что реформа следовала именно такому порядку, что, покончив с одной преобразуемой областью, она обращалась к другой. Перестройка шла по разным областям одновременно, урывками и вперемежку, и только к концу царствования стала складываться в нечто цельное, что можно уложить в изложенный план.

Военная реформа. Военная реформа была первоочередным преобразовательным делом Петра, наиболее продолжительным и самым тяжелым как для него самого, так и для народа. Она имеет очень важное значение в нашей истории; это не просто вопрос о государственной обороне: реформа оказала глубокое действие и на склад общества, и на дальнейший ход событий.

Московское войско перед реформой. По росписи 1681 г. значительно большая часть московской рати была уже переведена на иноземный строй (89 тысяч на 164 тысячи без малороссийских казаков). Переформировка едва ли продолжалась. В состав 112-тысячной армии, какую в 1689 г. князь В. В. Голицын повел во второй крымский поход, входили те же 63 полка иноземного строя, как и по росписи 1681 г., только численностью до 80 тысяч, с убавившимся составом полков, хотя и дворянской конной милиции русского строя значилось не более 8 тысяч, в 10 раз меньше иноземного строя, а по росписи 1681 г. ее было всего в 5–6 раз меньше. Потому совсем неожиданным является состав сил, направленных в 1695 г. в первый азовский поход. В 30-тысячном корпусе, который пошел с самим Петром, тогда ротным бомбардиром Преображенского полка, можно насчитать не более 14 тысяч солдат иноземного строя, тогда как огромное 120-тысячное ополчение, направленное диверсией[63] на Крым, все состояло из ратников русского строя, т. е., в сущности, нестроевых, строю никакого не знавших, по выражению Котошихина, преимущественно из конной дворянской милиции. Откуда взялась такая нестроевая масса и куда девались 66 тысяч солдат иноземного строя, которые за вычетом 14 тысяч, шедших с Петром под Азов, участвовали в крымском походе 1689 г.? Ответ на это дал на известном нам пиру 1717 г. князь Я. Ф. Долгорукий, знакомый с состоянием московского войска при царе Федоре и царевне Софье, бывший первым товарищем князя В. В. Голицына во втором крымском походе. Он тогда сказал Петру, что отец его, царев, устроением регулярных войск ему путь показал, «да по нем несмысленные все его учреждения разорили», так что Петру пришлось, почитай, все вновь делать и в лучшее состояние приводить.

Отзыв князя Долгорукого не мог относиться ни к царю Федору, ни к царевне Софье: накануне падения царевны, во втором крымском походе, полки иноземного строя были в исправности. Но дворянство оказало деятельную поддержку матери Петра в борьбе с царевной Софьей и ее стрельцами, и с падением царевны всплыли наверх все эти Нарышкины, Стрешневы, Лопухины, цеплявшиеся за неумную царицу, которым было не до благоустройства государственной обороны. Они, по-видимому, и спустили тяготившееся иноземным строем дворянство на более легкий, русский. И комплектование войска Петр застал в полном расстройстве. Прежде солдатские и рейтарские полки, распущенные по домам на мирное время, призывались на службу в случае надобности. Это был призыв отпускных или запасных, бывалых людей, уже знакомых со строем. При формировке Петром армии для борьбы со Швецией такого запаса уже не заметно.

Полки иноземного строя пополнялись двумя способами: или «кликали вольницу в солдаты», охотников, или собирали с землевладельцев даточных, рекрутов, по числу крестьянских дворов. Петр указал писать в солдаты вольноотпущенных холопов и крестьян, годных к службе, и даже дал холопам свободу поступать в солдатские полки без отпуска от господ. При такой вербовке наскоро составленные, наскоро обученные немцами полки новобранцев, по выражению бывшего в Москве в 1698–1699 гг. секретаря австрийского посольства Корба, являлись сбродом самых дрянных солдат, набранных из беднейшей черни, «самый горестный народ», по выражению другого иноземца, жившего в России в 1714–1719 гг. брауншвейгского резидента Вебера. Подобным же способом составлена была и первая армия Петра в Северную войну: 29 новоприборных полков из вольницы и сдаточных по 1000 человек в каждом пристегнуты были к 4 старым полкам, 2 гвардейским и 2 кадровым. Нарва обнаружила их боевое качество.

Формировка регулярной армии. Но сама война перерабатывала сбродное ополчение вольницы и даточных в настоящую регулярную армию. Среди непрерывной борьбы новоприборные полки, оставаясь много лет на походной службе, сами собой превращались в постоянные. После Нарвы началась неимоверная трата людей. Наскоро собираемые полки быстро таяли в боях, от голода, болезней, массовых побегов, ускоренных передвижений на огромных расстояниях — от Невы до Полтавы, от Азова и Астрахани до Риги, Калиша и Висмара, а между тем расширение театра военных действий требовало усиления численного состава армии. Для пополнения убыли и усиления армейского комплекта один за другим следовали частичные наборы охотников и даточных из всяких классов общества, из детей боярских, из посадских и дворовых, из стрелецких детей и даже из безместных детей духовенства; в продолжение одного 1703 г. забрано было до 30 тысяч человек. Армия постепенно становилась всесословной; но в нее ставилось кое-как на ходу выправленное или совсем небоевое сырье. Отсюда возникала потребность в другом порядке комплектования, который давал бы заранее и правильно подготовленный запас. Случайный и беспорядочный прибор охотников и даточных заменен был периодическими общими рекрутскими наборами, хотя и при них иногда повторялись старые приемы вербовки. Рекрутов холостых в возрасте от 15 до 20 лет, а потом и женатых от 20 до 30 лет распределяли по «станциям», сборным пунктам, в ближайших городах партиями человек в 500–1000, расквартировывали по постоялым дворам, назначали из них же капралов и ефрейторов для ежедневного пересмотра и надзора и отдавали их отставным, за ранами и болезнями, офицерам и солдатам «учить военному солдатскому строю по артикулу непрестанно». С этих сборных учебных пунктов рекрутов рассылали, куда требовалось, «на упалые места», для пополнения старых полков и для сформирования новых. По объяснению самого Петра, цель таких армейских питомников — «когда спросят в дополнку в армию, чтоб всегда на упалые места были готовы». Это и были «бессмертные» рекруты и солдаты, как их тогда прозвали: указ гласил, что кто из них на учебной станции или уже на службе умрет, будет убит или сбежит, вместо того брать нового рекрута с тех же людей, с которых взят выбылой, «чтоб всегда те солдаты были сполна и к государеве службе во всякой готовности».