Ещё вчера… - Николай Мельниченко

Это чудо техники я получил взамен чрезмерно грохочущей ГТС-ки, и разъезжал на нем самолично: людей было и так мало. Механик строителей мне только заправлял машину, изредка что-то смазывал. Машина имела один крупный недостаток, о котором я был предупрежден: у нее не было тормозов. Вообще-то они были как таковые, но слегка пробуждались от спячки только после десятка энергичных качков. Тем не менее – машину эту я потихоньку полюбил. Во-первых – она была настоящим вездеходом. Если включить передний мост и демультипликатор (дополнительный редуктор), то не было таких ям, из которых она не смогла бы выбраться. Во-вторых – она была очень терпеливой, и спокойно ожидала меня любое время и в любое время.

К участку, где работал Капитоныч, было километров 7-8. Мне предстояло проехать через неглубокую протоку, отделяющую лагуну от моря, и взобраться метров на 200 на гребень узкого плато, разделяющего залив и море. Со стороны лагуны на плато был просто очень крутой спуск, со стороны моря – скалистый обрыв с птичьими базарами. Неизвестно почему, но на километровом участке каменистого в целом плоскогорья была непроходимая глинистая грязь. Когда земля там оттаяла, то на участок Капитоныча можно было пробраться только на гусеничном тракторе, каждый раз пробивая новую колею. Сейчас "природа" подсохла. Посредине плато грейдер выровнял глинистую дорогу, которую уже колесные машины укатали до гладкого "асфальтового" состояния. Только глубокие шрамы от гусениц С-80 с обеих сторон дороги напоминали о прошлых мучениях.

Дорога знакомая, и я рассчитывал возвратиться минут через 30-40. Немного задержал Капитоныч. Он потребовал у меня 10 минут на переодевание, заявив, что не может праздновать в рабочем день рождения друзей. Кроме того, он послал на объект матроса за мегомметром, который нужен был Леве. Наконец все было готово и Капитоныч довольно небрежно забросил на пол кабины тяжеленный мегер на 2,5 киловольта.

– Взял бы ты его лучше на колени, – посоветовал я. – А то он у Левки перестанет фурыкать.

– Заставим фурыкать как надо, куда он денется, – оптимистично отвечает мне парадный и надушенный Капитоныч. С этими словами трогаемся. Я сразу набираю скорость: Лева заждался.

Выезжаем на гладкую прямую грейдерного участка. Здесь скорость можно еще прибавить. Внезапно замечаю, что глинистый асфальт стал глянцевым: это проскочившая тучка пролилась снегом и дождем. Почему произошли дальнейшие события, – я не совсем хорошо понимаю и сейчас. Я не тормозил: уже привык, что тормозов у меня нет. Наверное – я слишком резко сбросил газ. Машину завертело, она вылетела с полотна дороги и начала прыгать на засохших тракторных колеях. Нас с Капитонычем беспощадно колотило в кабине от потолка до сидений. Руль и рукоятка передач у меня вырвались из рук. Хуже всего было то, что газ почему-то заклинило, и он не убавлялся, ноги потеряли педали, и машина прыжками упрямо продвигалась к близкому обрыву. Каким то чудом мне удалось ухватить руль и отвернуть машину от обрыва. Мы пересекли еще раз уже пройденные канавы, затем – дорогу, и по канавам другой стороны начали пробираться к противоположному обрыву. Какой-то орган управления мне все же удалось задействовать, потому что машина заглохла и остановилась.

Несколько минут мы с Капитонычем просто сидели, ничего не говоря, и не двигаясь. Первые незабываемые слова с укоризной произнес Капитоныч:

– А ты хотел, чтобы я эту заразу взял на колени, – и пнул ногой мегер.

…После принятия третьей, начали разбор полетов.

– Вот вытащили бы ваши молодые красивые трупы, – говорит Лева, – и все сразу бы стало понятно: день рождения, нарезались, катались с ветерком, водитель не справился с управлением в свой день рождения…

Именинник же высказал робкую надежду:

– Может быть нас бы разрезали… И увидели бы, что мы были не пьяными, а голодными…

Доставленный мегер у Левы работал безукоризненно.

Вскоре и Капитоныч нас покидает, переходит в постоянную группу к Шапорину. Капитонычу, майору Петрову, все равно где быть: жена от него ушла. Увы, он все чаще прикладывается к бутылке. Мне жаль хорошего человека, но что я могу для него сделать?

Очень быстро!

Быстро, как только можно!!

Еще быстрее!!!

Уже почти три месяца мы штурмуем свои работы на полигоне в две смены по 16-20 часов. И хотя народ уже устал до предела, начинает вырисовываться некий проблеск в конце туннеля – невыполненных работ остается все меньше. Мы уже вернули на корабли почти всех матросов, оставив только нескольких человек. Я даже планирую объявить всеобщий выходной после еженедельной бани: ребята должны хотя бы один раз отоспаться за эти три месяца. Если будем работать прежними темпами, то в начале августа мы должны все кончить и убраться из полигона. Надежды прибавляют сил.

Меня вызывает Циглер. Он не любит вылезать из штабной палатки, источник разногласий Байдаков – отсутствует, все вопросы я решаю со строительными офицерами, так что видимся мы с Циглером теперь редко.

Прихожу в штабную палатку, здороваюсь "по-граждански": не люблю я этого Циглера за его мелочную вздорность. Месть Циглера следует немедленно и превосходит все мыслимые пределы: с дьявольской улыбочкой он выдает мне радиограмму, где нашей группе предписывается выполнить монтаж еще одного большого бронеказемата. Металлоконструкции из Мурманска разгружены в Белушьей. На днях баржой они будут доставлены к нам в зону А.

С горечью я выдаю нечто многоэтажное, вчитываясь в радиограмму. Циглер безумно рад, потирает холеные руки. Сообщает мне, что строители все работы оканчивают и уходят: через две недели за ними придет корабль. А мне работ еще на целый месяц. Я должен заранее позаботиться о своем камбузе и продуктах для остающейся группы: он, Циглер, не может оставлять здесь свою службу материально-технического обеспечения. И машину ГАЗ-63 надо сдать. Придется мне также остаться без связи, потому что радиостанцию он, Циглер, также забирает с собой…

С трудом перевариваю поток плохих известий, пытаюсь ухватиться за соломинку:

– А если я смонтирую БКУ, то кто будет выполнять земляные работы, делать отмостку?

Циглер явно готов к этому вопросу: он извлекает еще одно распоряжение: монтаж металлоконструкций нового БКУ выполнить без обваловки и без внутреннего монтажа. В сооружении сохранить все оставшиеся после монтажа кабели.

Обращаю внимание на дату: она полумесячной давности. Возмущаюсь: почему я ничего не знал об этой бумаге?

– Она же не тебе написана, а мне! – выпендривается Циглер.