Ямата-но Орочи - Олег Георгиевич Чудинов

голове техники. Оно было закутано в дряхлый балахон и скрывало лицо под глубокой соломенной шляпой. Оно использовало Стихию Дерева. И это точно была та самая ожившая марионетка — Кьюкьёку. Через миг Акичи отвлек дикий рев позади. Резко повернувшись назад, Узумаки увидела, как корчатся и обугливаются уродливые монстры, напоминающие ожившие корни. Волна плотного тумана с шипением накатила на них из-за спины. Серые тенёта липли к древесной плоти, заставляя ее дымиться и усыхать. Монстры с ревом сгорали без огня, рассыпаясь в черную труху. Щупальца ненасытного тумана тянулись все дальше, начав обвивать ноги техники Мокуджин. Зеленоватая кора, заменяющая кожу статуе, в ту же секунду покрылась черными язвами, вверх повалили клубы густого дыма.

Футтон: Комо но Дзюцу!

Техника Стихии Пара накрыла кислотным облаком барьер, скрыв его от противника. Акичи перевела дух, но тут же болезненно скривилась. Если Теруми использовала это ниндзюцу, значит, за барьером не осталось никого из союзников. Никого кроме нее. Да, основные силы коалиции на восточном фронте должны были отвести, но для защиты Акичи было оставлено два полнокровных полка. Сколько успело укрыться за барьером? Десятка три. Из двух тысяч только тридцать.

— Проклятье… — прошептал кто-то рядом с ней.

— Ты в порядке? — не оглядываясь, спросила Акичи.

— Ну так себе, знаешь ли, — прозвучал недовольный ответ. — Курама, чтоб тебя! Что это было?!

— Стихия Дерева, Кушина, — вместо Курамы ответила джинчурики Акичи. — Биджу слабы перед ней. И джинчурики тоже.

— Я встречалась с Охеми, знаешь ли, и знаю, что это такое. Но так меня не били, — Кушина неподалеку от Акичи тяжело тряхнула головой. — Слушай, я сейчас ему…

— Восстанавливайся. Мне нужна будет твоя чакра, — перебила джинчурики Акичи и вновь подняла взгляд на окутанную дымом и туманом фигуру Кьюкьёку.

Эта тварь словно охотилась на Акичи. От нее Узумаки бежала, когда наткнулась на Третьего Эя. И вот марионетка снова нагнала. Она даже направила орды этих монстров именно в том направлении, где Узумаки начали подготовку к ритуалу. И не жалела марионеток, чтобы прорваться сквозь шиноби. Неужели она чувствует его?..

Внезапный далекий рев с силой прокатился по небесам, заставив дрожать и землю. Ударная волна врезалась в пурпурный барьер вокруг, заставив пламенеющие стены задрожать. Серый туман техники Мей смело назад, словно ураганом, открывая устланную серным прахом голую землю. И черную статую Мокуджин, продолжающую нависать над головой. Искусственный Туман Теруми Мей не смог пожрать мокутондзюцу, но он дотянулся до фигуры Кьюкьёку. Балахон на ней съежился и пестрил прорехами, открывая скрытое за ним тело. Соломенная шляпа рассыпалась и лишь одной полой еле держалась на плече, перестав скрывать лицо.

— Дедуля Первый?! — удивленно воскликнула Кушина, тоже рассмотрев противника. — Что ты с ним сделала, тварь?!

— Его тело было прекрасным материалом для марионетки, — неожиданно прозвучал ответ.

Голос Кьюкьёку, словно шелест пересыпающегося песка, шумел прямо в голове и отдавался зудом в зубах, заставляя болезненно морщиться.

— Я ошибался. Плоть не всегда бесполезна, — вновь прошелестел голос Кьюкьёку в голове Акичи. — Сасори показал, что от нее бывает толк. Плоть этого человека была хороша. Идеальна, чтобы стать совершенным вместилищем.

Акичи с отвращением посмотрела на нечто, когда-то бывшее человеком, но сейчас превратившееся в деревянную куклу. В невыразительном лице и в самом деле можно было узнать Хашираму. Кушина рядом зло, по-звериному зарычала. Вокруг ее тела вспыхнуло алое пламя, облекая Узумаки длинным хаори. Словно в ответ на это, рука Кьюкьёку поднялась, и вместе с ней подняла массивную руку огромная статуя Мокуджин. Кушина напружинилась, готовая ринуться вперед и встретить удар врага. Но ее опередили.

Черная тень с тяжелым стрекотом вспорола воздух. Словно гигантский сюрикен, она кружилась в воздухе, закручивая вокруг себя лоскуты тумана в вихрь. Хлопки воздуха прервались громким треском и пронзительным звоном. Занесенная для удара рука древесной статуи медленно накренилась вниз. Ее предплечье отвалилось, с грузным грохотом рухнув на землю. На его месте остался лишь ровный срез, сияющий светло-зеленой плотью на фоне обугленной кожи. Огромный меч пронесся в воздухе и разрубил древесную технику, словно масло. Продолжая крутиться в воздухе, он оставил за собой шлейф кружащейся дымки и по дуге бумерангом полетел обратно к владельцу, чья тень с трудом угадывалась в продолжающих клубиться меж камней клочьях тумана.

Об этом стоило догадаться. Теруми не могла остаться одна.

— Хватить прятаться, — вновь прошелестел в голове голос Кьюкьёку. — Подчинитесь.

Статуя Мокуджин резво взмахнула оставшейся невредимой рукой. Поток воздуха смел последние крохи тумана, открыв надменно глядящую на гиганта перед собой фигуру Пятого Мизукаге.

— Мизукаге-сама! — крикнул кто-то из-за барьера, кажется, один из чудом уцелевших в бойне кирининов. Только кричал он не от того, что был рад встретить Момочи Забузу. — Бегите!

Это предупреждение, даже если бы Забуза ему последовал, было сильно запоздавшим. От сакки так легко не скрыться. Барьер и Цепи Чакры спасали от духовного давления марионетки, но даже так Акичи поморщилась, когда почувствовала, как виски словно сдавила невидимая рука. Она часто сражалась вместе с Рюджином, она знала силу его сакки. И она впервые встретилась с кем-то, кто мог сравниться с ним.

И сделала это уже дважды, потому что Момочи Забуза, на которого и обрушилась вся мощь духовной энергии Кьюкьёку, лишь ссутулился под ней и злобно посмотрел на противника. Внезапный холодок пробежал по спине Акичи, и волосы на голове зашевелились сами собой, когда за спиной Мизукаге, несмотря на маячившее в зените солнце, сгустилась и заплясала тень, накрывая Забузу и взмывая над ним.

Болезненными вспышками перед внутренним взором Акичи пролетела