Знак Потрошителя - Диана Удовиченко

А тут что? Сбежать? Куда, если Данилка с Сенкевичем – вот они? Протестовать против роли мирной викторианской домохозяйки? Но выбора нет. Не создавать же проблемы друзьям.

В других реальностях ее окружали загадки, мистика, странные сущности. Здесь же – только унылая призрачная девушка, которая грязной кисеей маячит в разных углах дома. Мужики охотятся за Джеком Потрошителем, а она что?

– Я сыскарь, – обиженно сообщила Настя пудингу. – А не английская кухарка. Хотя готовить я умею: русская кухня, итальянская, китайская, кавказская… Пельмени, плов, пицца, мясо в кисло-сладком соусе – да что угодно! Только не английская. Это же полное дерьмо, простите. Но миссис Хадсон не умеет даже рыбу с картошкой пожарить, а я никак не могу справиться с этой криворукой. Какие уж тут манты…

Кое-как выполнив квест под названием «приготовление обеда», Настя с ненавистью оглядела свои жалкие произведения и покинула кухню. Отправилась к себе, распахнула шкаф с одеждой миссис Хадсон. Принялась перебирать платья, накидки и юбки с блузами, бормоча под нос: «Не то, все не то…»

Перед нею была одежда настоящей английской леди среднего класса – скромная, добротная, из дорогой ткани сдержанных цветов, до тошноты благопристойная. Сегодня требовалось нечто иное. Настя с трудом откопала в ворохе нарядов наиболее легкомысленное платье. Видимо, миссис Хадсон сохранила его как память о девичьем прошлом. Платье было изумрудно-зеленое, довольно поношенное и старомодное.

– Отлично! – мстительно буркнула Настя и начала переодеваться.

Натянув одеяние, которое немного давило в талии, зато отлично подчеркивало грудь, Настя нашла самые удобные ботинки без каблука. Потом задрала подол, с сомнением осмотрела пышные нижние юбки и длинные неуклюжие панталоны. Сегодня такое не годится, требуется мобильность.

Она прошла в комнату Сенкевича, залезла в шкаф, выбрала неширокие брюки. Доктор был широк в кости, ростом примерно с миссис Хадсон, так что на пышный зад вещь пришлась впору. Настя стащила нижние юбки, надела брюки, прошлась по комнате. Так было гораздо удобнее. Заглянула в комнату Дана. В столе нашелся один из револьверов Холмса. Настя прихватила и его, не забыв патроны.

Вернулась к себе. Теперь оставалось только подобрать подходящие шляпку и пальто. Выбор пал на старенькую, но теплую накидку из шерсти. Со шляпкой было сложнее. Все головные уборы миссис Хадсон просто кричали о добропорядочности хозяйки. Настя взяла темный бархатный капор, слегка помяла поля, стараясь придать им поношенный вид. Огляделась, заметила на столе вазу с полуувядшими хризантемами:

– То, что надо!

Оторвала один цветок, пристроила к ленте, хмыкнула:

– Так гораздо веселее. Сразу виден уровень…

«Жаль, розочек со свечечками нет, да и сиськи не выставишь, – размышляла она. – Томная свечечно-розочная атмосфера плюс оголенные сиськи – самое то, что нужно для дешевого заштатного борделя».

В таком виде ее и застал Дан, вернувшийся из Скотленд-Ярда. Сразу сообразив, что происходит, жестко произнес:

– Нет.

– Я разрешения не спрашивала, – строптиво ответила Настя.

– Это тебе не двадцать первый век, – увещевал Дан. – Когда у оперативниц и мобильник, и микрофон, и камеры вокруг установлены. Даже если мы с Сенкевичем будем в засаде, перекрыть все подходы невозможно. Ты видела, какие трущобы в Ист-Энде? Вылезет из любого темного угла, полоснет ножом по горлу – и ничего мы не успеем.

– Что, так и будем сидеть, наблюдать, как Потрошитель баб крошит? – Настя в сердцах притопнула ногой. – Взять его с поличным, и все дела!

– Может, уже взяли, – вздохнул Дан. – Против Сиккерта улик хватает.

– А второй? Их же явно двое!

– Слушай, ты все равно не подходишь под типаж маньяка, – уговаривал друг. – Он предпочитает женщин старше сорока, и тотально некрасивых, больных, потасканных, понимаешь?

– Да может, у него просто выбора не имелось! Хватал что под руку подвернется. И потом, я отлично помню: пятая жертва была молодой. Лет двадцать пять, что ли. И она была красивой. Вот не помню только, как ее звали и какого числа Потрошитель с ней разделался.

– Здесь это значения не имеет. Другой мир, вполне возможно, Потрошитель отступит от известного нам шаблона.

– С чего бы? До сих пор не отступил. Давай, Данилка, не трусь! Осталось последнее убийство. Если не поймаем Потрошителя на месте преступления, считай, упустили.

– Что значит «Не трусь»? – взорвался Дан. – Предлагаешь тобой рисковать? Не дождешься! Знай свое место, женщина!

С этими словами он решительно захлопнул дверь, и Настя услышала, как в замке поворачивается ключ. Она сама настояла, чтобы у каждого были ключи от всех дверей. Хотела как лучше…

– Данилка, а как же обед? – грустным голосом воззвала она.

– Принесу в комнату! – непоколебимо ответил друг. – И ночной горшок сюда же доставлю. Ты под арестом, пока не случится последнее убийство.

За дверью раздались удаляющиеся шаги. Настя присела в кресло и задумалась. Сдаваться она не собиралась. Интересно, как скоро Данилка принесет еду? Ждать или наоборот?..

Она вскочила, подбежала к окну и стала дергать тугие шпингалеты. После нескольких минут сражения створки распахнулись. На улице ранние сумерки смешивались с клочками тумана. Второй этаж. Ничего страшного, и не такие высоты приходилось преодолевать… Она выглянула наружу, огляделась. В метре от окна располагалась надежная на вид водосточная труба.

Пожалуй, спускаться по трубе русского дома Настя не рискнула бы. Но здесь можно было уповать на английскую добросовестность. Она заткнула револьвер за пояс платья, надела накидку, постояла немного, выжидая момент, когда на тротуаре возле дома не окажется прохожих. Подоткнув юбку, ступила на подоконник. Шаг, другой – вот уже и труба рядом. Настя потянулась, оперлась на холодное железо, мысленно перекрестилась и повисла на трубе, отчаянно надеясь, что в этот момент не будет проходить констебль. Также не хотелось, чтобы кто-нибудь из горожан проявил бдительность и подозвал полицейского. Она с трудом представляла себе, как объяснит констеблю, зачем приличная домохозяйка вылезает из собственной квартиры через окно, демонстрируя изумленной публике задницу, обтянутую мужскими штанами. Процесс же водворения обратно, лицо Дана, его реакцию и вообще воображать не хотелось.

Но обошлось: только мальчишка-рассыльный одобрительно присвистнул. Труба тоже не подкачала. Настя благополучно спустилась, одернула подол, постояла немного, переводя дыхание, и подозвала кеб. Усевшись в коляску, постаралась придать голосу грубость и с просторечным выговором приказала:

– Ист-Энд! Да поживее, два шиллинга плачу!

Судя по тому, что кебмен не стал на нее коситься, с ролью она справилась. Настя не увидела уже, как из окна ее комнаты высунулся Дан, проследил взглядом за удаляющимся кебом и безнадежно сплюнул.

Улицы Ист-Энда встретили туманом и запахом сырости. Расплатившись с извозчиком, Настя ловко спрыгнула на грязную мостовую. Экипаж загрохотал прочь. Она огляделась, раздумывая, куда бы отправиться. Из ближайшего трактира доносился гул пьяных голосов. Здесь оставаться было неудобно: могли найтись желающие поразвлечься. Следовало выбрать темную, безлюдную улицу. Но сначала Настя решила пройтись, чтобы привлечь к себе максимум внимания. Кто знает, вдруг Потрошитель уже рыщет по улицам, выискивая подходящую жертву?

Она двинулась в сторону Бакс-роу, туда, где произошло первое убийство. Шла неторопливо, немного покачивалась, изображая пьяную. Несколько мужчин заглянули ей под шляпку, один предложил три пенса. Настя фыркнула, сообщила, что стоит дороже. Несостоявшийся клиент добродушно выругался и отошел.

Она останавливалась то под одним фонарем, то под другим, подбоченивалась, зазывно улыбалась прохожим – в общем, вела себя так, как, по ее представлению, должна себя вести дешевая проститутка. Похоже, местные обитатели верили в ее маскарад, хотя Настя до сих пор сожалела, что у нее нет ни розочек, ни оголенной груди.

Тем временем стемнело, мужчины сделались настойчивее, а ноги уже замерзли – погода стояла холодная. Настя размышляла, не заглянуть ли в трактир для согрева. Это вполне вписывалось в портрет публичной женщины. С другой стороны, требовалось сохранить ясную голову. Немного поколебавшись, она решила не рисковать и заказать в трактире только горячего чаю. О том, подают ли его, она имела смутное представление: миссис Хадсон в трактирах сроду не бывала. Настя уже двинулась было в сторону дома с вывеской «Сковорода», но ее ухватили за юбку.

Рука скользнула под накидку, отыскала рукоять револьвера. Настя обернулась. Перед нею стояли две женщины весьма затрапезного вида. И хоть грудь у них, ввиду холодной погоды, оголена не была, поношенные платья, сальные волосы, выглядывающие из-под дешевых шляпок, бледные лица не оставляли сомнений: это настоящие ист-эндские проститутки.