Тень императора - Константин Мстиславович Гурьев

нервное напряжение, владевшее им последние лет пятнадцать, невозможно было усыпить. Его можно было только напоить, и тогда оно, это нечеловеческое напряжение, как будто примирялось с необходимостью небольшого отдыха. Нет! Не отдыха, а затишья! И напряжение отступало куда-то в самый потаенный уголок души и тела и давало возможность отдохнуть. Так отдохнуть, что уже через несколько часов Корсаков чувствовал себя непривычно отдохнувшим и готовым ко всему.

В дверь тихо-тихо постучали… Натянув брюки и накинув рубашку, Корсаков открыл двери. Леша Акимов, чисто выбритый и бодрый, пояснил:

— Я же помню, что вы после «газа» рано просыпаетесь, Игорь Викторович! Ой, доброе утро, конечно. Идемте завтракать.

— Нет, Леша, заходи, поговорить надо.

— Да там и поговорим. Отец спит, а Варвара меня сюда отправила.

Так и вытащил к столу. Завтракали на веранде, которая верандой была только по названию, размерами приближаясь к небольшой спортивной площадке. Стол был уставлен так, что Корсаков поначалу готов был поверить в скатерть-самобранку, если бы Варвара, чмокнув его в щеку, не пояснила:

— Мы ведь только в завтрак и бываем вдвоем-то с этим чудовищем! — И столько тепла и любви было в ее голосе, что Корсаков позавидовал своему бывшему студенту.

— Ну, а теперь колитесь, наш дорогой учитель. Вы ведь сюда не просто так приехали?

Корсакову всегда нравилась именно эта прямота Варвары, но сейчас она его несколько удивила. Он ведь сразу позвонил Алексею, рассказал, в чем дело, и сразу же получил предложение приехать. Но, судя по вопросу Варвары, она ни о чем не знает. Корсаков соображал, как бы ответить, когда вмешался Акимов.

— Варя, у нас есть дела, — сказано это было мягко, и Варвара попыталась было переключиться на что-то другое, но и тут Алексей был безжалостен, — в общем, так, мы сейчас уезжаем. Когда вернемся — не знаю! Ты меня не дергай, пообедаем где-нибудь.

— Ну вот, «где-нибудь», — запричитала Варвара, но видно было, что мужу перечить даже и не думает. Хозяин сказал, значит, так и будет!

К теме Алексей перешел только в машине, когда отъехали от ворот.

— Человека я этого нашел. Ну, то есть информацию о нем. Самого его пока — нет. Сейчас разберемся, и к нему поедем. А вы мне тем временем расскажите подробнее, что вам-то от него надо? Неужели вы в самом деле верите в сказки о чудесном спасении Романовых? — Гримасу Корсакова, который прикидывал, как рассказать обо всем, прочел по-своему. — Игорь Викторович, я все ваши материалы читаю, «в теме», что называется, но больно уж вы, лично вы, не складываетесь в моем представлении с нелепицами. Мы ведь вас уважали как раз за трезвый взгляд.

Рассказ Корсакова Леша Акимов выслушал внимательно. Ссылки на «досье Степаненко» принял всерьез, слышал много легенд про известного «компаньеро Виторио». Теперь они уже сидели в кабинете Акимова, втайне насмехаясь над духотой, которая брала в свои руки власть над полуденным городом. Тут же, в прохладе просторного кабинета Леша Акимов неспешно излагал то, что узнал о персонаже, упомянутом в интернет-сообщении, о Петре Лопухине.

Петр Алексеевич Лопухин появился в Сокольске давно. Времени на то, чтобы разузнать что-нибудь у соседей, было мало, так что точную дату его приезда назвать пока невозможно. Из родителей был только отец. Охотник, жил в поселке, в городе появлялся редко. Говорят, несколько лет назад не вернулся с охоты. Такое бывает. Редко, но бывает. Петр окончил местный пединститут, работает в школе. Ничем не примечателен, живет жизнью обычной, ни в какие сообщества не входит.

— Неужели совсем ничем не примечателен? — удивился Корсаков.

Акимов глянул на часы:

— Варвара меня убьет! Я же вас не покормил.

— Ты глупости не говори. Мальчика нашли, — одернул его Корсаков. — Вот выйду на пенсию, пригласите, приеду к вам, тогда следи за моим питанием, а сейчас — и не мечтай! Но Варваре скажем, что поели… ну, где поели?

— А есть хороший ресторан. Тут неподалеку, — гнул свою линию Акимов, и Корсаков понял: неспроста.

— Ну поехали.

Едва вошли, навстречу бросилась молодая симпатичная женщина:

— Уж заждались, Варвара Андреевна звонила.

Пока шли к столику, Акимов демонстративно набрал жену, сурово сказал:

— Ты чего нам ноги переставляешь? — И, не слушая ответа, проинформировал: — Вечером, все вечером.

Едва устроились за столом, в ресторан влетели два паренька серьезной наружности и с очень цепкими взглядами.

— О! Глядите внимательно, Игорь Викторович, — ухмыльнулся Акимов. — Гроза зверей — Антон Лукич Рыбаков.

Корсаков повернулся и увидел невысокого тускловатого мужичка, вальяжно продвигавшегося по проходу в их сторону. Приближаясь к столу, едва заметно кивнул:

— Столичной прессе — наши приветствия! Я — Рыбаков Антон! — протянул руку Корсакову, уловил его задумчивость, подождал и после рукопожатия с ним протянул руку Акимову.

— Как у папаши здоровье? В его-то годы пора отдыхать, с внуками играть, а он…

— Спасибо, Антон, обязательно отцу передам ваши приветы и заботу о его здоровье, — ответил Леша.

Видно было, что такими ядовитыми стрелами они обмениваются каждый раз. Что называется «по поводу и без повода».

— Ну, не буду вам мешать, — милостиво кивнул Рыбаков. — Будут проблемы — звоните.

Он протянул Корсакову аляповатую визитку, на которой перебивали друг друга все цвета радуги.

— Антоша Рыбаков, — еще раз представил его Акимов.

— Как я понял, они с твоим отцом — враги?

— Ну, не такие тут масштабы, чтобы говорить о «вражде». Но терпят друг друга еле-еле, — признал Леша. — Папаша все больше по старинке работает, а Рыбаков, конечно, делец современный. И проекты у него интересные, и подходы технологичные, но тюрьма по нему плачет, и плачет давно. Боюсь, правда, что не доплачется.

— А что такое?

— А душегуб он, — просто ответил Леша Акимов. — Самый настоящий душегуб. Не меньше десятка человек на его совести. Причем троих он, скорее всего, сам и убил.

— Ты серьезно? — спросил Корсаков, понимая, что так шутить Акимов не стал бы. — А что же прокуратура, полиция?..

— Ну, во-первых, там половина — его друзья или на кармане у него сидят. Во-вторых, доказательств-то нет. Самое большое — косвенные, а по ним, сами понимаете, всерьез никто