Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время - Сергей Федорович Платонов

на Молодовой речке «сошлись с Семи и из Рыльска все дороги». Это были по определению «Книги Большому чертежу»: «Свиная дорога от Рыльска до Болхова», «дорога Бакаев шлях», которая «на Свиную дорогу пришла из-за Семи реки», и «Пахнутцова дорога промеж (рек) Лещина и Хону от реки Семи в Мелевой брод». Насколько можно сообразить по беглым упоминаниям документов, Бакаев шлях, идя на восток между рр. Сеймом и Пслом, на их верховьях сплетался своими сакмами с Муравским шляхом. На их соединении впоследствии стояла сторожа, «а видеть с тое сторожи по Муравскому и по Бакаеву шляху в поле верст с семь и до реки до Псла». Но здесь же дороги и расходились, почему место их соединения и называлось «на Ростанех». Бакаев шлях отходил от Муравского на северо-запад, и его направление в этой части определялось так: «Сакма татарская лежит с Изюмской и с Муравской сакмы промеж Думчей курган и реки Псла к Семи пузатой в Курские места». Приблизительно здесь же отделялась от Муравской дороги и Пахнутцова дорога, а именно на верховьях Донецкой Семицы, по левому берегу которой она и уходила на север к р. Сейму. Идя по Бакаеву шляху на Свиную дорогу, переходили через р. Сейм «под Городенским городищем ниже Курска верст с 40», а идя Пахнутцовой дорогой, переходили Сейм выше Курска тоже верстах в 40 от него. Располагая такими данными, московское правительство устраивает надзор за всеми этими дорогами из Мценска, Карачева, Рыльска и вновь устроенного в 60-х годах XVI века города Орла. Из Орла сторожи стерегут и узел дорог на Молодовой, и известные нам броды на Сейме, и Быстрый брод на Оке. Не довольствуясь этим, к концу XVI века на дорогах ставят города Кромы, Курск и Белгород. Кромы построены были между Свиной (Бакаевой) и Пахнутцовой дорогами впереди соединения их на Молодовой; новый город прикрывал собой и подступы к Молодовой и дальнейшие пути от Молодовой к Карачеву и Болхову; в этом было его военное значение. Задачей Курска, поставленного среди тех же татарских дорог, было защищать переправу через Сейм, а Сейм был главной естественной преградой на этих дорогах. Наконец, Белгород был поставлен вблизи тех мест, где отходили от Муравского шляха дороги и Бакаева и Пахнутцова; закрывая Муравскую дорогу, он закрывал и переходы с нее на две прочие, служа таким образом ключом ко всем им. С построением Белгорода путь к заоцким городам, можно сказать, был совсем заперт: все сакмы с Поля к верхней Оке перешли в черту государства.

Главная полевая дорога, Муравский шлях, пройдя с юга между верховьями Ворсклы и Северного Донца, а затем между верховьями Сейма и Оскола, направлялась к р. Быстрой Сосне, которую и переходила близ впадения в нее речки Ливны с притоком Ливной же. Далее, идя между рр. Зушей и Красивой Мечей, Муравская дорога подходила с запада к верховьям Упы, пересекала Упу на Костомаровом броде и уже по правому берегу Упы подходила к Туле. От Тулы же можно были идти в любое место на среднем течении Оки. Почти до конца XVI века московское правительство не занимало крепостями Муравского шляха южнее Тулы. Оно предпочитало прикрывать крепостями берега Упы (Крапивна, Одоев) и Зуши (Новосиль, Мценск, также Чернь), чтобы не допустить врага с Муравской дороги подойти к Оке и ворваться в область заоцких городов; с другой стороны, не решаясь еще занять постоянными укреплениями течение Красивой Мечи, оно более близкими крепостями – Епифанью, Венёвом и Дедиловом – закрывало рязанские места и дорогу на Каширу и Коломну от нападения со стороны Муравской дороги. Эти чисто оборонительные линии укреплений создаются между 50-ми и 70-ми годами XVI века. В последней же четверти XVI столетия решаются на более смелую меру – укрепить течение Быстрой Сосны, представлявшей природную преграду на татарских путях. К этому решению привело, как кажется, открытие новой татарской сакмы, именно Калмиусской, шедшей с юга на север восточнее р. Оскола, параллельно его течению, и выходившей на Быструю Сосну в тех же приблизительно местах, где и Муравская дорога. Если бы, как принято думать, Калмиусская дорога соединялась с Муравской у Ливен на переправе через Быструю Сосну, то она не имела бы никакого значения для более северных местностей за Сосной. Но дело, кажется, было не так. «Книга Большому чертежу» дважды отмечает направление Калмиусской дороги в стороне от Ливен на восток: она говорит: «на устье реки Чернавы на (Быстрой) Сосне брод: Калмиюсская дорога»; и в другом месте: «на реке Сосне на усть-реки Чернавы в городке стоят заставные головы, сотнями переменяясь, на Калмиюсской дороге». Из этого заключаем, что на Ливнах Калмиусская дорога лишь одним своим отрогом связывалась с Муравской, другими же продолжала идти на север восточнее Муравской дороги и особо от последней переходила через Быструю Сосну на Усть-Чернавском, Талицком и других бродах. Перейдя Быструю Сосну по Калмиусской сакме, неприятель мог идти через речки Красивую Мечу и Вязовню, на которых не было городов, а только сторожи, прямо на рязанские места, к Донкову, Ряжску и Пронску. Но он мог держаться западнее и выйти на Куликово поле, к истокам Упы и Непрядвы, на «верх Непрядвы на большую дорогу», а отсюда были открыты пути и на Рязанский край, и на Каширу через Венёв. Для того чтобы оборонить все эти места со стороны новой дороги, надобно было защитить броды на Быстрой Сосне. В 1586 году и следующих возникают на Быстрой Сосне города Ливны и Елец и «Чернявский городок». Ливны стали на соединении старой Муравской и новой Калмиусской дорог; Елец стал на восточных бродах через Быструю Сосну, прикрывая собой Красивую Мечу; в Чернавском городке была промежуточная застава.

Занятие Быстрой Сосны сопровождалось занятием некоторых пунктов и по среднему течению Дона. Один и тот же государев указ предписал (в 1586 г.) построение Ливен и города Воронежа «на Дону на Воронеже». Назначение нового донского города было стеречь не только Ногайскую сторону на восток от Дона, но и Крымскую на запад от него. Воронеж высылал сюда сторожи именно для наблюдения за новой Калмиусской дорогой, которая шла «меж рек: правые речки впали в Дон, а левые в Донец». Через несколько лет, в последнее десятилетие XVI века (в 1593–1600 гг.), наблюдение за новой дорогой было еще усилено. Московские гарнизоны перешли на р. Оскол в новые города: Оскол, Валуйки и Царев-Борисов, поставленные на местах прежних сторож. Отсюда они могли действовать не только на Калмиусской дороге, но и на Изюмской, так как эти города стали между